Серафим преследует меня взглядом. Подмигнув ему, набираю домашний номер майора. Гудки-гудки-гудки.

- Слушаю! – раздражённо басит Григорьев, видимо, я его разбудил.

- Георгий Павлович… - волнуясь, с надрывом, произношу я. – Это Любимов!

Майор шумно выдохнул и воскликнул:

- Никита, твою мать, отдел уже тревогу бить собрался!

- Товарищ майор, - оправдываюсь я. – Мобильный телефон изъяли… Вот, сейчас, подгадал момент…

- Откуда звонишь? – строго спрашивает начальник.

- Мне дали мобильник. Наш человек, - поясняю я.

- Что за наш человек? – недоверчиво любопытствует Палыч. – Любимов, ты что, кому-то растрепал…

- Нет-нет! – отрицаю я, ходя по обочине из стороны в сторону. – Георгий Павлович, я с серьёзным предложением звоню…

- Ну? – торопит Григорьев.

- В это воскресенье есть шанс взять лидера секты с поличным… - тихо говорю я, хотя поблизости никого нет. С одной стороны пустая дорога, с другой – поле. Лишь Серафим сидит в Крайслере и, склонив голову на бок, наблюдает за мной.  – Товарищ майор, в это воскресенье, ровно в 18:00, в Орден приедут люди, покупать девочек.

- Так… Как попасть внутрь? – кажется, Палыч что-то записывает.

- Подъезжайте к 18:05 на гражданских машинах с группой захвата, - тараторю. – Я открою вам ворота… Охраны мало, только на пульте сидит один, но я с ним я разберусь.

- Дальше, - требует майор.

- Всё будет происходить в коттедже №1, на первом этаже, - сообщаю я. – Георгий Павлович, это наш шанс, понимаете?! В противном случае, я не знаю, сколько здесь пробуду ещё, - восклицаю. – В группу захвата возьмите только проверенных людей. И санкцию на обыск без шума получите. Много чего найти можно будет – и наркоту, и порево. Конфиденциальность полная должна быть! Я боюсь, что у Юлиана, суки, могут быть информаторы. К тому же, «покупатели», не простые коммерсанты, а «авторитетные» люди, - предупреждаю я.

- Понял, - серьёзно выговорил Григорьев. – Конечно, задал ты задачу… Завтра уже захват… - протянул майор. – Всё, Любимов, условились. Сделаем по твоему плану. До завтра, - отчеканил Палыч.

- До завтра. Я буду начеку, - заверяю я.

- Удачи, Любимов, - с толикой волнения в голосе, произносит Григорьев и вешает трубку.

***

    Серафим вышел из машины и пересел на заднее сидение. Я пошёл сел за ним, забравшись в просторный салон.

- Рома, - рыжий бросился мне на шею.

«Пора», - решаю я. И набрав в лёгкие воздуха, выдаю:

- Никита. Я капитан милиции.

Серафим перестаёт дышать и замирает. Наверное, полминуты, он сидит так, боясь шелохнуться.

- Ты Рома, - настойчиво утверждает он, заглядывая мне в глаза.

Обречённо качаю головой, отводя взгляд. 

 - Ты врал мне? – шёпотом спрашивает Фима, уставившись на меня.

Закрыв глаза, киваю. Серафим засопел. В груди стало жечь от стыда.

- Тогда… Чем же ты лучше Юлиана, который обманывал меня, используя для своих корыстных целей? – растерянно проговорил рыжий.

- Я на стороне закона… я на стороне правды, - твёрдо произношу я, сжав тонкую ладонь Серафима. – Завтра ты поймёшь, что я… - цокнув языком, исправляюсь. – Что мы... всё сделали правильно.

- Не важно, - выдохнул юноша. – Сам факт, что ты начал сближаться со мной не из-за симпатии, а…

- Я же не знал, что полюблю тебя! – выкрикиваю я так громко, что слышно и на улице, не смотря на то, что окна машины были закрыты.  Вот и всё. Признался. Чувство копилось-копилось, и вырвалось наружу. Ведь я и не задумывал объясняться сегодня. Так получилось. Не любил бы – не сказал бы я этих слов. Фимка, вот что ты наделал?

- Любишь? – почти беззвучно, одними губами спросил Серафим.

- Да, - до боли сжимаю его кисть. – Поверь мне…

Фима уткнулся лбом в моё плечо, и хрипло выдавил:

- Я боюсь завтра идти на рандеву… с Аркадием… он гадкий…

- Всё будет хорошо, не бойся, - обнимаю его.

Серафим, тяжело вздохнув, обвил руками мою шею.

Доверился мне.

***

   Мы были с Фимкой почти весь день вместе. Но не разговаривали. Сначала, мы обошли вокруг небольшой будки, где сидел охранник. Звёзды сошлись удачно, и завтра дежурить будет Саня – парень, с которым я общался несколько раз и с которым, если что, мне будет несложно справиться.

Потом, мы сидели с Серафимом в комнате, держась за руки. Каждый думал о своём. Я настраивался на завтрашнюю операцию.  Фимка, должно быть, переваривал правду.

Вечером его позвал Юлиан. Серафим пробыл с этим козлом около часа. Вернулся в комнату взлохмаченный, с засосами на шее. Грустный.

- Я ничего ему не сказал, - улыбнулся рыжий, прижавшись ко мне.

- Верю, - целую в висок. – Давай спать. Завтра будет сложный день, - укладываю Серафима и укрываю одеялом.

- А… меня посадят в тюрьму? – вдруг, тревожно спросил рыжий.

- Нет, - успокаиваю я, погладив по щеке большим пальцем.

Я сам обдумывал этот вопрос, и пришёл к выводу, что Фиме нечего инкриминировать. Ни пособником, ни, тем более, соучастником, его не назовёшь. Ведь парень не был в курсе операций, проворачиваемых «просветленным». Он, скорее, жертва хитроумного Юлиана. 

***

    Серафим надел красный костюм «танцовщицы».

- Заколи мне волосы, -  тихо попросил он.

Я подхожу к нему сзади, и закручиваю его рыжую шевелюру наверх, с трудом скрепляя заколкой-крабом.

17:45.

Ещё 20 минут, и настанет «час икс». Внешне я стараюсь сохранять спокойствие, но внутри меня трясёт. Нервы напряжены до предела. Я 7 лет проработал опером, не так уж много, в принципе. Но за время службы я насмотрелся всякого, и казалось, ничто не может меня напугать. Ошибался. От волнения у меня вспотели ладони.

- Мне пора, - промямлил Серафим, глядя в пол и натягивая полупрозрачные штанишки повыше.

- Я приду к тебе, - шепчу я, напоследок, целуя юношу в лоб.

- Пожалуйста, только скорее… Я не хочу… с ним, - покраснел и закусил губу.

Улыбнувшись, глажу рыжего по волосам. Я не должен выдавать того, что боюсь. Пусть думает, что я спокоен и уверен в себе.

- Тебе совсем не страшно? – интересуется Серафим, теребя пуговицы на моей рубашке.

- Нет, - подмигиваю. – Работа такая.

- Всё будет хорошо, - внезапно, Фима просиял и сжал кулаки. – Я пойду, - махнул рукой и шаткими шагами вышел из комнаты.

***

     Пустая бутылка из-под вина спрятана под рубашкой.

17:55.

- Здорово, Саня! – дружелюбно приветствую охранника, засыпающего за стеклом в будке. – Можно к тебе?

 С Сашей я несколько раз пересекался в столовой и общался на отвлечённые темы. Не заподозрив подвоха, он распахнул передо мной дверь в свою «каморку».

- Скукотища, - зевает он. – Вот, недавно впустил «гостей»… Хоть какое-то дело.

- Ага, - соглашаюсь я, судорожно соображая, как его оглушить. Вообще, скрутить Саню мне труда не составит, но лучше всё сделать без лишнего шума…

- Во сколько у тебя смена кончается? – задаю тупой вопрос.

- Это… в полночь пост сдаю… Юрке, - лениво тянет он. – Поскорее бы.

Блин, что ты расселся, говнюк? И ещё смотришь на меня!

-  Что там у тебя под рубашкой? – интересуется он, заметив «выпуклость».

- Вина со столовой спёр, - улыбаюсь я.

- Бухать будешь? – усмехается Саша.

- Типа того, - хмыкаю я, доставая бутылку из-за пазухи.

18:01. Придётся действовать грубо и прямо.

- Э, мне нельзя, я на работе, - заартачился Саня, скривив рожу.

- Я и не предлагаю, - хитро подмигнув, размахиваюсь и обрушиваю удар на башку охранника, который не успел сообразить, что к чему.

- Слыш, - выдохнул он, прежде чем вырубиться. Для «закрепления результата», надавливаю Сане на сонную артерию. Укладываю его под пульт, и легонько наступаю ему на живот, дабы придавить его, если вздумает очнуться.

18:04.

Покурить бы сейчас. Руки задрожали.

Слышу гул двигателей. Кортеж из четырёх «семёрок» и одного «Соболя». Выдохнув, нажимаю на кнопку и открываю ворота.

Выбегаю из будки и мчусь к «своим».

- Туда! – машу руками я, указывая на коттедж №1.

Чтобы срезать путь, машины едут прямо по газону, покрытому ярко-зелёной мягкой травой. Я бегу вслед за ними, задыхаясь от волнения.

У коттеджа засуетились два охранника, тупо глядя на подъехавшие тачки, из которых через считанные секунды выскочили ребята из СОБРа.

- Лежать! – заорал их командир.

Громилы подчинились, уткнувшись рожей в асфальт. Двое парней-СОБРовцев, скрутили их, а остальные, одетые в камуфляж, бронежилеты и маски, ворвались в дом. 

Из машины вылезли майор Григорьев и следователь Цветков из Следственного Комитета при областной прокуратуре.

- Любимов, - Палыч что-то хотел сказать мне, когда я подбежал к ним.

- В коттедж, скорее, - выпалил я, и влетел внутрь.

Топот ног. Что-то упало на пол. Мат. Всхлипы девчонок.

- Что за дела? – слышу возмущённый голос Юлиана из глубины коридора. – Кто вам дал право?

- Всё законно, - выплюнул командир СОБРовцев.

- Ноги на ширине плеч! Не рыпаться, вашу мать! – выкрикивает кто-то из ребят.

Несколько раз щёлкнули наручники и, наконец-то, в холл, словно на арену цирка, вывели «просветлённого» и его «друзей». На лице каждого из них была смесь недоумения и злобы. Вслед за ними плелись девочки-сектантки, натягивающие короткие юбки пониже и стыдливо закрывающие лица руками.

- Я требую объяснений! – Юлиан взял себя в руки и, скроив надменное выражение лица, уставился на майора и следователя.

- Санкция на обыск! И на задержание, - Цветков потряс у него перед носом бумагами.

- Ха! Жопу ими подотри! – выплюнул «великий», - На меня ничего нет.

- Ошибаешься, - усмехается Палыч, хитро взглянув на меня.

- Уводите их, ребята, - скомандовал Цветков.

- Подождите! – опомнился я. В горле пересохло от волнения и от осознания, что… всё.

- Где Серафим? – восклицаю я.

Все непонимающе переглядываются.

- Сука, Серафим где? – подскакиваю к Юлиану, и, взяв его за грудки, начинаю трясти.

- Любимов, уймись! – порычал Григорьев. – Кто это ещё такой?

- Отстаньте, - выплёвываю я, забыв про субординацию.

- Где? – ору я, окончательно сорвавшись.

Захват прошёл быстро… но кто знает, вдруг Фимку уже успели «оприходовать».  Никогда не прощу себе этого.

- В сауне, цокольный этаж, - цедит Юлиан. Я тут же подрываюсь туда, перепрыгивая через несколько ступенек.

За мной проследовал сержант из СОБРа.

- Не хочу, не надо! – слышу я всхлипы Фимы из-за двери. Дергаю за ручку. Заперто.

- Открывай! Время вышло! – начинаю долбить в дверь руками и ногами.

- Отойди, – сержант отталкивает меня  в сторону и выкрикивает, - Не откроешь – применим оружие!

Щелчок. Распахивается дверь. В проёме стоит достаточно жирный, лысый мужик, с лоснящейся мордой. Вкруг его бёдер обмотано полотенце.

- В чём дело? – он удивлённо смотрит на меня и на сержанта.

- Руки за спину, - стандартно начинает СОБРовец, приготовив наручники.

Я, тем временем, вбегаю в  парилку.

- Серафим, - восклицаю я. Рыжий сидел на полу, в углу, сжавшись от ужаса и отвращения.

- Фимка, иди ко мне! – раскрываю объятия. – Фима!

Он неуверенно поднялся, и подбежал ко мне.

- Ещё чуть-чуть… и ты бы опоздал, - выдохнул он, поправляя порванные шифоновые штанишки.

- Всё хорошо… - шепчу, гладя юношу по взмокшей спине. – Пойдём.

***

   Всех «покупателей» уже погрузили в «Соболь». В холле остался только Юлиан, закованный в наручники. Он зло смотрел на приступившую к обыску следственную группу.

- Это Серафим, - поясняю я, подведя рыжего к майору Григорьеву. – Он может дать важные показания.

- Мне кажется, ты ошибся, - фыркнул Юлиан. – Фима не свидетель, а соучастник.

Григорьев с подозрением покосился на мальчишку.

У меня внутри всё вспыхнуло от гнева, я едва сдержался, чтобы не набить этому скоту "просветёлнному" морду.

Серафим с трудом устоял на ногах, вцепившись мне в плечи.

- А вот не хуя! – выплёвываю. – Серафим твоих махинаций не касался… какое может быть соучастие? – усмехаюсь, с превосходством глядя на «лидера». – Сегодня он вообще стал твоей жертвой. Проститутку решил из его сделать, да, сука? – мою рожу перекосило от гнева.

- Он и есть проститутка, - пожал плечами Юлиан, испепеляюще глядя на мальчишку. – Шлюшка ты, Фима. Променял, значит, меня на мента.

- Я за правду! – выкрикнул Серафим, прячась у меня за спиной. Я чувствовал как его тело бьёт дрожь, как он сбивчиво дышит, с силой сжав моё запястье.

- Ладно, заканчивайте концерт, - пробурчал Григорьев. – Иванов, уводи его, - скомандовал майор, кивнув головой в сторону «просветлённого».

- Давай, Любимов, собирайте с рыжим манатки и к машинам, - распорядился  Палыч. Я кивнул, и, обняв Серафима за плечи, повёл его наверх.

 ***

     Разбираться в хитросплетениях махинаций Юлиана – головная боль следствия. А  я своё дело сделал. Получил благодарность, премию и внеочередной краткосрочный отпуск за счёт ОВД.  Но, главным моим приобретением стал Серафим. Конечно, кто-то скажет, что от таких отношений только проблемы. Общественное мнение…

 Наверное, хорошо, что отец не дожил до этого дня. Думаю, он не обрадовался бы, узнав,  что его сын  влюблён в парня. Влюбился, впервые за 27 лет жизни, и от этого чувства у меня просто сносит крышу.

Маме я тоже не решился открыться. Вру ей, что рыжий снимает у меня комнату в квартире.

- Фимка, - переубеждал его я, прижав к себе. – Глупый ты… Юлиан, который корчил из себя святошу, а на деле… Фима, - воскликнул я. – Любящий человек никогда бы не стал «подкладывать» тебя под того жирного урода, - железный аргумент, избавивший рыжего от глупого и ненужного чувства вины.

     В период следствия Фиму вызывали на допросы. Я всегда ходил вместе с ним, дожидаясь его в коридоре комитета. Эта процедура выматывала Серафима, и он выходил из кабинета уставший и бледный. Я обнимал его, шептал нежности, таким образом, успокаивая моего мальчика.

    Через месяц состоялся суд. Процесс был долгим и муторным. Виной тому адвокаты Юлиана. Он не поскупился и нанял сразу двух, самых лучших в области. Заседания не раз переносили по их ходатайствам.

    Процесс по делу «лидера» был открытым. Он стал лакомым кусочком для журналистов, которым было разрешено осуществлять аудио и видеосъёмку. Серафима, выступавшего как свидетель в одном из заседаний, это испугало. Его лоб покрылся холодным потом. Парень итак волновался, а под прицелом камер едва, не упал в обморок, рассказывая, как Юлиан просил его «попить чаю» с Аркадием Петровичем, и что на самом деле этот поганый Аркадий Петрович от него хотел. 

    Дорогие адвокаты Юлиану не помогли, хотя, приговор оказался мягким. Вместо десяти лет, запрашиваемых прокурором, этой сволочи дали всего пять. Адвокаты и Юлиан остались недовольны приговором, и сообщили, что будут непременно обжаловать его в кассации.

***

Мы сбежали вниз по ступенькам, и, уже собрались уходить. На крыльцо, в сопровождение конвоя вышел Юлиан. Журналисты окружили его и адвокатов.

«Просветлённый» молчал, глядя куда-то в сторону. Адвокаты кивали головой, отвечая но вопросы прессы. Серафим с грустью наблюдал за происходящим, взяв меня под руку. Вдруг, рыжий дёрнулся, словно его ударило разрядом тока. Юлиан, стоящий на ступеньках суда, буравил взглядом мальчишку. Фима, зло посмотрев на мужчину, отвернулся.

- Пойдём отсюда, - слабо прошептал он, повиснув у меня на плече.

И мы пошли. Не оглядываясь.

***

   Рука Серафима скользила у меня по груди, щекоча затвердевшие соски. Я наклонился к нему, и, отведя взмокшие пряди, прилипшие к щекам и лбу, провёл языком по губам.

- Ах, - выдыхает мне в рот, подавшись вперёд, и запустив руку между нашими телами, обхватывает свой член.

Не прекращая движений, глажу Фиму по вспотевшим бокам и  сжимаю ягодицы.

- Люблю… - захлебнувшись дыханием, выкрикивает Серафим.

Я не в том состоянии, чтобы говорить. Резко толкнувшись в него, снова наклоняюсь, захватываю его губы.

Хрупкая ладонь ложится мне на затылок.

- Ммм, - мычит Фима прикусив мне язык. Его кулак, торопливо скользящий вдоль члена приятно ласкает живот.

- Ох, - Серафим дёргает меня за волосы на затылке и, немного прогнувшись подо мной, кончает. Сделав несколько глубоких толчков в его охваченное негой оргазма тело, заканчиваю я, закрыв глаза и промямлив что-то невнятное.

     Немного передохнув, я потянулся за сигаретами. Поставив пепельницу на кровать, я усаживаюсь, подогнув ноги под себя. Серафим прижимается ко мне и обводит своим аккуратным пальчиком контур моего лица.

- У меня нет никого, кроме тебя, - вздыхает он. – Я боюсь, что когда-нибудь надоем тебе, и… - всхлип.

Тушу сигарету и заваливаюсь на Фимку.

- Даже не думай, - улыбаюсь я, целуя в кончик носа. Тёплые ладони рыжего ложатся мне на спину.

- Я люблю тебя, - шепчет он мне на ухо, согревая дыханием.

Начинаю улыбаться ещё шире.

Не понимаю: как я раньше жил без всего этого?