Ты ведь всегда с трудом воспринимал людей всерьез. Начальник - клоун, президент - не авторитет. У этого есть свои плюсы - становишься весь такой независимый, наращиваешь самовлюбленности размером с жирную задницу - возвращаешься в молодость, в общем. И снова вспоминаешь Джея; черт, как же ты с ним похож! Нет, ну правда; разве что только такая инфантильность, издержки детства, другим словом это не назовешь, вполне простительна ему, глупому подростку, то тебе-то должно быть стыдно! Даже не сказал, что тебе на самом деле уже двадцать один год - все это время отнекивался "а он и не спрашивал", глупо, глупо!
Глупый Эндрю.
Ты всегда придумывал себе оправдания своего дурного отношения к людям; просто не хочешь оказать помощь или уделить кому-то внимание - "эти уроды недостойны меня", неприятно признавать свои ошибки - "хватит оправдываться, признай, что ты был не прав", и прочее, прочее.
"Недостойны меня", да-да. Кто ты вообще такой, чтобы люди были тебя достойны? Что ты особенно сделал? Показал очередному человеку, с какой силой и рвением тебе на него плевать?
Серьезно, нельзя насрать на всех - сам вляпаешься.

Говорил, рассказывал, доказывал - слишком много и часто.
Ты говорил о чем угодно - затрагивал темы от высоких до поражающих мерзостью, мог быстро перейти с разговоров о космосе к насмешкам над инвалидами. Но никогда не говорил о себе. Давайте включим в себе психолога, и подумаем, почему.
Некоторые - совсем немногие, несчастные люди - не говорят о себе потому, что в их прошлом было что-то действительно ужасное, то, что не хочется вспоминать. Не то, что должны вспоминать о тебе другие люди. Многие просто скрытны, или недостаточно доверяют человеку - согласись, лучше один раз промолчать, чем потом разгребать результаты лишне сказанных слов. А ты - да-да, только ты, именно ты - не говоришь о себе только потому, что и сказать то-нечего.
Что ты можешь сказать?
Как ты продавал траву пятнадцатилетним девчонкам, и чем они потом тебе за это платили? Как ты бросил учебу, мотивируя это своей мечтой жить и творить в Амстердаме, но не доехал на попутке и до Твери, потому что так и не заработал даже на подержанный мотоцикл? Как ты на полном серьезе говорил одному из своих, к счастью, бывших парней, что убьешь его, если он бросит тебя?
Как ты бил Джея.
Когда он не хотел быть с тобой, или когда, не дай Бог, на какой-нибудь паршивой вписке он пытался сблизиться с кем-то - тебе было не лень прижимать его к стене, с силой, до синяков сжимая плечо, и с остервенением бить коленями, кулаками. У "твоего мальчика" такие красивые, аристократически-тонкие плечи и пальцы, и, конечно, особенно они хороши, когда хрустят под твоими лапами!
Тогда почему же ты молчал? Неужели боялся, что его мнение о тебе станет хуже? Мнение его затуманенных глупым инстинктивным чувством (любовь, залогинтесь) мозгов, конечно, станет хуже, услышь он истории о твоем и так очевидном при одном взгляде на нахальное безработное ебло прошлом? Бля, да открой же ты наконец глаза, он просто с трепетом ждал каждой вашей встречи! Он не безотказно давал - просто для него это был единственный способ хоть как-то быть рядом, пусть и физически.
Почему тебе все нужно подавать на блюдечке, с пометками и указаниями? Пеликаны кормят так своих детенышей - пережевывают пищу, откладывают в зоб, и потом аккуратно кладут в рот ребенку. Джей, кстати, с радостью блеванул бы тебе в лицо всеми своими давно накопившимися эмоциями!
Но даже у него, у этого гребаного психа - только не говори, что не называл его таким - есть хоть какое-то чувство уважения к ближнему, не смотря на все эти глупые маньяческие замашки. Он никогда не сказал бы, какой ты козел - ни в лицо, ни тем более за спиной, он не такой. И - нет, он не боялся твоей реакции, это просто не хотелось признавать.
Как может такой красивый, с хорошо поставленной речью, уверенный в себе человек больше ничего из себя не представлять, как несущая пользу личность? Так не хочется признавать, что все твои знания, улыбка, моральная сила - все это было фальшивкой, на которую обычно покупаются недалекого ума барышни.
Но тогда почему он? Было же в тебе что-то такое, что могло привлечь этого странного, нелюдимого парня, и...
Нет-нет, даже не надейся, и не выводи мысли на подобный лад, ты ничем не отличаешься от вот этих вот беззубых ребят, спящих в метро и на вокзале.
Так вот, в тебе нет и не было ничего, совершенно ничего, hollow inside. Джей, конечно, тоже хорош - распустил соплей к ничего из себя не представляющему объекту. Он с таким же успехом мог бы прилюдно и тяжко горевать о своей безответной любви к исчезнувшим динозаврам, которых он в глаза не видел и никогда не увидит. А ты бы мог сказать женщине, что она страшная, безвкусная кошелка, а потом упрекнуть ее в плохом отношении к тебе.

Мысли говорят голосом Джея, им же поются все песни. Реклама вокруг присвоила себе его спокойные, немного насмешливые интонации, и трубит об одном - "верните все".
Вокруг твоей шеи обвиваются холодные, едва ощутимые руки - и ты уже готов кричать и отбиваться от так рано настигнувшей смерти, а она лишь вторит твоим искусственным мыслям:
- Эндрю, прекрати винить себя.
Тяжело, нервно переводишь дыхание, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце - это всего лишь Рео. Он нежный, у его личности словно нет резких углов. Ты окончательно потеряешь связь с миром, если когда-нибудь поднимешь на него руку, зато не будешь ручаться за другую часть тела. Обрываясь, не зная, что сказать - тупое "ты не прав" и "я не хочу с тобой спорить, но это не так" звучало уже сотни раз - ты сгребаешь его в объятия, закрываешь глаза, но попытки увидеть под веками пустоту как всегда провальны.
- Он ничего не сказал, - начинай свою речь заново, давай, тебе ведь никто не подаст разжеванное на блюдечке "твой друг не будет говорить об этом". - Его поведение в последние дни совершенно не менялось, и не было ни намека на уход из города, страны, из, черт побери, жизни! Я пытался выследить его везде, в жизни и интернете. Все как один - учителя, близкие друзья, даже сраные соседи - все как один говорили, что он будто под землю провалился. Не просто уехал, ничего не сказав, не заперся у себя дома - исчез. Все его страницы в интернете были стерты, мобильный номер - заблокирован, а мать отказывалась говорить. Да, я, ебаный маньяк, ходил к его дому! Словно все, весь мир знает о том, что случилось, и только мне одному заткнули глаза и уши, предварительно сговорившись..
Ты продолжал говорить, говорить и говорить, а Рео просто молчал.