Зависимость

     Под утро мне часто снятся иррационально страшные сны. Я начинаю крутиться, что-то выкрикивать, но с мазохистской настойчивостью не открываю глаза. Никогда. Любопытство сильнее страха.

Костя говорит, что все мои страхи глупые. А сны, от которых меня прошибает холодный пот – «наркоманский бред».

Вот и сейчас, пустота в сознании начинает заполняться размытыми кадрами, словно старая, чёрно-белая киноплёнка. Центр моего родного города. Ловлю машину. Какая-то непрезентабельная «шестёрка». Нечётко называю адрес и откидываюсь на заднем сидении. Неровный гул двигателя, монотонная музыка с «никаким» текстом заставляют меня задремать. Через какое-то время, я открываю глаза. Сон стал цветным. Грязно-цветным. Ободранные чехлы на сидениях такси, заляпанные стекла автомобиля. Водитель, небритый, неопрятный, жирный мужик лет 50, со свиными глазками и недоброй ухмылкой. Замасленные грязно-синие джинсы и заляпанная кетчупом рубашка в клетку.

- Куда едем-то? – спрашиваю я, оглядывая этого неприятного типа.

- Куда ты сказал, туда и едем, - рычит тот, и ещё сильнее жмёт на газ.

Выглядываю в окно и вижу знакомую мне улицу, что находится на окраине моего города.

- Эй, мужик, мне дальше не надо! Дальше трасса, - трогаю шофера за плечо, чтобы он остановился.

- Не тупи, нам ещё далеко, - отмахивается водила.

Снова смотрю в окно. Спальный район. Стандартный, такие, наверное, есть в каждом городе. Что-то подсказало мне – дальше ехать нельзя.

- Приехали, тормози, - требую я.

- Так ещё ж… - пытается возразить водитель.

- Стой ты, я сверх заплачу, - визг тормозов. Я спешно протягиваю несколько помятых купюр и выбегаю из душного салона автомобиля.

На улице было не лучше.

     Ночное небо было чистым, фиолетово-чёрным, словно пролитые чернила. На нем не было ни одной звезды. Луна бледно-жёлтым пятном висела где-то  далеко, на небесах, казавшихся тяжёлыми и низкими. Ни одного прохожего. Ни одной машины. Не слышно возгласов загулявшихся детей, не слышно споров или песен пьяных компаний, засидевшихся у подъездов. Ни одной вывески и витрины магазина. Только дома, дома, дома. Огромные, высоченные параллелепипеды, которые, казалось, пронзали небо. А ещё мне чудилось, что сильный порыв ветра сможет погнуть эти тысячетонные блочные коробки, как деревья. И они бы стали рушиться прямо на меня. Напуганного и тщедушного.

В глубине улицы, в каком-то дворе, словно маяк, мигнул фонарь. Я побежал туда, надеясь, что там-то я спасусь от гнетущей тишины.

Но стоило мне вбежать во двор, лампа ярко вспыхнула и разлетелась вдребезги. Я остался в пустом дворе, где не было ни детской площадки, ни скамеек. Просто пустое заснеженное пространство, ограниченное с четырёх сторон двенадцатиэтажками. Дома образовывали аккуратный квадрат. Они состыковались друг с другом, и я оказался замурован. Самое страшное, что в этих домах не было дверей. Только сотни окон. В некоторых из них горел свет. Но не домашний, яркий, а зловещий, багряный. Я заметался по двору, пытаясь найти выход.

От страха стало не хватать воздуха. Начинаю задыхаться. Вдруг, чувствую кожей  - на меня что-то летит и накрывает волной тепла.

- Ааа! – кричу я, оказавшись придавленный чем-то непонятным, но достаточно тяжёлым.

- Хватит маньячить, открывай глаза уже! – Костин голос.

- Мамочки, - лепечу я, продирая глаза. Мотаю головой, отгоняя сон.

- И что на этот раз тебя напугало? – Костя прижимает меня к себе, гладя по волосам и плечам.

- Просто пообещай мне, что мы никогда не переедем жить в спальный район, - утыкаюсь носом в грудь Костика, покрытую рыжими кудряшками.

- Ещё не хватало, - фыркает тот. - Мы поселились в элитном, можно сказать, районе, а ты что-то загоняешь про «спальники».

- Я во сне заблудился в спальном районе, - жалуюсь я.

- Ха, - усмехается Константин. – Мы с тобой почти десять лет прожили в таком месте… Чего бояться-то?

- Это был плохой спальный район, - возражаю я.

- Плохой, так плохой. Забудь, - целует меня в макушку и ещё сильнее обнимает. Но я по-прежнему не могу расслабиться. На смену идиотскому сну, пришли переживания из реальной жизни. Сегодня мы с Костей должны ехать в сауну… По телу пробегает волна дрожи.

- Эй, ты чего? – шлёпает меня по заднице. – Всё не отойти?

- Нет… Теперь меня волнует другое. Сауна…

- И что? – Костя выпускает меня из своих объятий и строго смотрит.

- Может быть, ты пойдёшь один? – тихо говорю я.

- Не хера себе заявочки! – возмущается Костян. – Мы же с тобой ещё неделю назад договаривались!? Ты даже спорить не стал…

- Костенька, ты воспользовался моим состоянием, - оправдываюсь я. – Ты мне задал этот вопрос,  после того, как мы занялись любовью… Я был не в себе от блаженства, поэтому был согласен на всё, что угодно.

- Не важно! Всё рассчитано на нас двоих. И вообще, что это получается: значит Саня и Жека будут со своими бабами, а я один?..

- Костя… Ты же знаешь, что я не очень лажу с Женей и Сашей.

- Макс, это уже твои загоны! Я с ними со школы дружу! Нормально они к тебе относятся… А с их жёнами у тебя вообще хорошие отношения сложились…

- В том-то и дело, что с жёнами… Вот и дружки твои меня за «жёнушку» принимают! Но я-то, не смотря ни на что… Я… - вздыхаю. – Хоть и долблюсь под хвост, но я мужчина всё-таки.

- Максим, ты накручиваешь, - Костя берёт меня за руку.

- Не хочу в сауну, - капризно говорю я, и надуваю губы.

- Всё! – злобно выплёвывает рыжий. – Разговор окончен. В шесть вечера мы едем в сауну. У Сани День Рождения, вообще-то.

- Костя!.. – тяну я.

- Я сказал всё! – словно тигр, рычит он. – Иди на кухню, готовь завтрак. Я пока в душ. Так и на работу можно опоздать, с разговорами этими…

Он встаёт и идёт в ванную. Выходя и спальной, он дёрнул меня за волосы, не больно, конечно, но меня это обидело:

- Не рассиживайся, - командует Костя.

- Пизд*к, -  шиплю я. Надеюсь, он услышал эти слова.

Лениво встаю с постели и натягиваю на себя валявшиеся на полу, оранжевые шаровары, привезённые из Катманду.

***

   В расстроенных чувствах иду на нашу кухню. Точнее, на мою кухню. Она большая, квадратная, как хорошая комната. Оборудована по последнему слову техники: все приборы от тостера до холодильника покупал я, собственно, и дизайн кухни разработал тоже я. Константин сначала заявил, что слишком ярко: много оранжевого цвета – полочки, дверцы на ящиках. Я возразил: ты у меня тоже оранжевый, поэтому, кухня под тебя сделана.  И вообще, это моя епархия, а Костя приходит сюда только поесть, или посмотреть, как я занимаюсь готовкой.

   Открываю холодильник и разочарованно цокаю языком: такой огромный, и так пусто.

      Достаю миску, в которой лежали остатки вчерашнего мясного фарша для котлет и ставлю на стол. Следом, вынимаю из морозилки замороженные овощи: цветную капусту и  фасоль. Костя любит плотно поесть на завтрак, а я наоборот, ни куска не могу заставить себя скушать.

- Не буду стараться сегодня, - бурчу себе под нос.

Разогреваю сковороду, лью туда немного оливкового масла, и, через некоторое время погружаю туда фарш. Добавлю в шипящую массу чесночного соуса и аджики, оставляю тушиться. Обдав горячей водой овощи, кидаю их на другую сковороду.

Закуриваю. Слышу, как в ванной шумит вода, а Костя, рыжий козёл, что-то напевает себе под нос.

     Перекладываю почти готовый фарш в сковороду с овощами. Вдруг, столбик пепла с сигареты, отправляется вслед за мясной заправкой. Хмыкнув, я начинаю потрошить над сковородой выкуренную наполовину сигарету.

-  И последний штрих, - коварно улыбаясь, я кладу «расчленённый» бычок на горку фарша. Всё эту «красоту» накрываю крышкой и оставляю на медленном огне.

Тем временем, довольный, как большой рыжий котяра, Костя вышел из ванны. Важно, словно король, он расселся на кухонном диване, положив ногу на ногу.

- Сигаретку дай, - тягуче произносит он.

- Сам возьми, - отрезаю я.

- Макс, ну что ты как ребёнок, в самом деле, - Костя хлопает себя по коленям, - Вон, пачка лежит рядом с тобой, у плиты, а я сижу совсем на другом краю кухни.

- Царь Дадон, блин, - фыркаю. – Не пройти уже несколько шагов.

Константин осуждающе сморит на меня. Не выдерживаю его взгляда, хватаю пачку и швыряю ему со словами:

- Да закурись!

Костя берёт со стола зажигалку, щёлкает ей и с удовольствием затягивается.

- Завтрак скоро будет готов? – спрашивает он.

- Имейте терпение, повелитель, - язвительно выговариваю, не поворачиваясь к нему.

- Максим, ну что ты как баба во время ПМС? – прикрикивает на меня Костя. – Давай, ещё устрой мне истерику из-за похода в сауну!

- И устрою! – поворачиваюсь к нему и топаю ногой. – Ты же прекрасно знаешь, Костя, как я плохо переношу жару…

- Не надо мне про жару втирать! – мой мужчина настолько рассердился, что сорвался на крик. – Я знаю все твои бзики! Ты отказываешься идти в сауну не из-за жары!

- Из-за чего же? – выплёвываю я.

- Из-за за*ба твоего! – Костя ударяет кулаком по столу. – Всё никак забыть не можешь, как над тобой три года назад Сашка подшутил, по поводу твоей повсеместной эпиляции. И ещё из-за того, что тебе, шизофреник белобрысый, кажется, что на тебя они будут смотреть и изучать, - усмехается. – Да нужен ты им!.. И твоё тело худосочное, поверь мне, только меня из нашей компании и привлекает.

- Представь себе! – теперь кричу я. – Да, вот такие у меня, как ты выражаешься за*бы. И я не собираюсь от них избавляться. Потому что мне всё это не кажется! Всё так и есть. И твои друзья меня не любят. 

- Они к тебе хорошо относятся, - возразил Костя.

- Пусть так! – беру сигарету и прикуриваю. – Всё равно, мне будет в сауне плохо. Я не переношу жару… Ты подумал, что…

- Подумал, Максим, - перебивает меня Костян, видимо, желая сказать что-то важное.

- Не заметно, - чеканю я, и, сняв сковороду с плиты, достаю подставку для горячего и ставлю её на стол перед Костей. – Жрите, ваше величество.

        Рыжий довольно потирает ладони и открывает крышку. Я в голос расхохотался, смотря на его перекошенную рожу.

- Понятно, - едва слышно выговаривает он, и убирает с еды распотрошенный бычок.

Я внимательно слежу за его действиями. Костя, с бесстрастным лицом размешивает пищу, не обращая никакого внимания на пепел.  Я разочарованно прошипел что-то и подошёл к окну.

Задрав до самого верха оранжево-белую римскую штору, утыкаюсь лбом в стекло и наблюдаю, как нянька «выгуливает» во дворе соседских детей. Они, весело смеясь, качаются на качелях. Мне тоже захотелось вернуться в безоблачное детство, чтобы не зная никаких проблем только играть, веселиться и читать любимые книги. Оборачиваюся, и вижу, как Костя с удовольствием ест получившуюся мешанину.

- Надо было плюнуть туда… - буркаю я. Константин поднимает на меня глаза и строго смотрит. Показываю ему фак, и, отвернувшись, продолжаю следить за резвящимися детьми.

Слышу, что Костя поднялся. Направляется ко мне. Напрягаюсь и сутулюсь от волнения. Мне почему-то кажется, что он меня ударит. Чувствую, как его сильная ладонь хватает меня за запястье. Резко дёргает за руку, и я безвольно падаю назад, утыкаясь своей спиной в его накачанный пресс. Он  подтягивает меня выше, так, чтобы моё ухо оказалось напротив его губ.

- Плюй, - напряженно шепчет он, - Знаешь, я ведь тысячу раз у тебя в прямом смысле, задницу лизал, поэтому не побрезгую съесть блюдо с твоей харчой. Давай, Максим, вперёд.

     Чувствую, как щёки заливает румянец. С чего бы это? Ведь правда. Он лизал, а я кайфовал и просил ещё. Резко разворачиваюсь, и висну у него на шее.

   Наверное, это не правильно. Наверное, мне следовало оставаться принципиальным до конца и продолжать «играть стерву». К тому же, с утра он меня сильно обидел своим «командованием». Но я не могу. Со всех сил прижимаюсь к нему, и пытаюсь обхватить его ногами. Костя понимает это, подхватывает меня и берёт меня на руки. Я «обнимаю» его бёдра своими длинными ногами, таким образом, он идет до кухонного диванчика и усаживает меня на него. Когда Костя сел рядом со мной, я забираюсь к нему на колени и утыкаюсь носом в его мокрые, густые рыжие волосы, зачёсанные назад.

- И куда твоя спесь делась? – ухмыляется он, гладя меня по худой спине.

- Не знаю, - тихо-тихо отвечаю я.

     Я слабовольный и зависимый человек. За свои тридцать четыре года, я не смог победить ни одно из своих пагубных пристрастий: ни алкоголь, ни курение, ни наркотики. А Костя – моя самая большая и главная зависимость, с которой я не хочу и не могу бороться вовсе. Он необходим мне, как воздух. От таких мыслей, у меня ком к горлу подкатывает. Хлюпаю носом. Смешно смотреть: почти тридцатипятилетний мужик, сидит на коленях у другого, и собирается заплакать от наплыва чувств.  Хотя… какой я мужик? И какой тридцатипятилетний? Симпатичное существо, непонятного пола, непонятного возраста с характером хрупкой дамочки.

- Кушай, Костя, - целую его в висок и слезаю с колен. – Пойду, соберу тебе документы в папку.

- Ага, - рыжий целует меня в спину и отпускает.

Я останавливаюсь в дверях и смотрю на него. Импозантный мужчина. Высокий, спортивного телосложения. У него строгие, я бы сказал, аристократичные, черты лица. Как у древнеримского сенатора. По лбу проходят три неглубоких ниточки морщин, лёгкая паутинка в уголках глаз. Он выглядит на свой возраст, и он действительно красив.  Сидит, в одном полотенце, обмотанном вокруг бедёр. Улыбнувшись, иду в наш «кабинет».

***

    Одна из комнат разделена на две половины. Одна из них, со строгим дубовым столом и кожаным креслом – Костина рабочая область. В другой половине стоит стол в стиле «хай-тек» и крутящийся стул, с термоядерной салатово-фиолетово-жёлтой обивкой. Это мое.

Беру с Костиного стола подготовленные бумаги и складываю их в кожаную папку. Константин уже расправился с едой и приступил к гардеробу.

- Я в прихожую папку кину, - сообщаю я.

Сделав дело, иду в комнату. Костя уже почти оделся. Помогаю завязать ему галстук.

- Макс, так всё хорошо? – с надеждой спрашивает рыжий и целует меня в щёку.

- Конечно, - слабо улыбаюсь я, - Обними меня.

Костик прижимает меня к себе, и я вдыхаю его запах. У меня подгибаются колени. Обожаю, как пахнет мой Костя. В сауну, мне, конечно, идти не хочется. Но куда мне деваться? Куда он – туда и я.

- Ладно, Максимка, будь готов к шести! – быстро, но страстно целует меня в губы и летит в прихожую.

Провожаю его, потом, бегу к окну на кухню, смотреть, как он выезжает на своей машине из подземного гаража. Машу ему рукой и ещё долго смотрю вслед, уехавшему чёрному «Шевроле».

***

    Вбиваю в память КПК список покупок. Свинина – 2 кило, говядина - 3, кетчуп, полтора килограмма картошки, две буханки хлеба, зелень, селёдка горячего копчения, китайский салат, помидоры…

Наверное, хватит.

Как во сне собираюсь, одевая первое, что попалось под руку. Музыку в уши – выхожу на улицу. Играет Ozzy Osbourne – Secret Loser. Классная песня. Решаю не брать машину, а пойти до магазина пешком, в такт мелодии.

Подпевая под нос: Lo-o-o-ser, I am a secret loser, я шагаю по нашему новому микрорайону. Хорошо, что до супермаркета рукой подать.

***

    Почти полдень. В магазине немноголюдно. В основном домохозяйки. Разных мастей: от совсем юных, двадцатилетних девчонок, выскочивших замуж то ли по любви, то ли по залёту, до крупных, солидных дам лет пятидесяти пяти. Первые неуверенно выбирали продукты, подолгу читая состав на упаковках, вторые, словно каравеллы, бороздили просторы магазина, отточенными движениями складывая в тележку нужный провиант. И среди этой публики я. Домохозяин. На ногах – камелоты, в них заправлены узкие чёрные джинсы. Чёрная ветровка, вокруг шеи – кислотно-салатовый шарф, на голове такого же цвета шапка. Беру корзину, и под подозрительным взглядом охранника приступаю к выбору товаров.

    В самом конце «продуктовой эпопеи» на полке с рыбными консервами, я заметил  банку с килькой в томате.

Присвистываю. Надо же, упаковка имитирована под начало 90-ых. Почти из таких же банок, мы ели с Костей этих мелких рыбёшек, запивая портвейном. Прогуливая пары в университете.

Кинув в корзину упаковку с кильками, направляюсь в винный отдел. Портвейн… Нет, этот слишком дорогой, мы такой не пили. А вот Агдам. Подозрительно дешёвый. Не буду рисковать. Возьму-ка я «три топора». Вкус молодости.

***

    Выйдя из магазина, я пожалел, что не поехал сюда на машине. Я отвык таскать тяжёлые пакеты. Как правило, я и Костя раз в неделю ездим в гипермаркет, который находится на другом конце города, и затариваемся там на несколько дней подряд. Костик, будучи заботливым и сильным супругом, тащит все пакеты на себе. До автомобиля.

     Включив в плеере музыку погромче, я поплёлся домой. Ручки от пакета противно впивались в мои холёные ладони. Не выдержав, я останавливаюсь и ставлю сумки на асфальт.

На ладошках уже появились розоватые «вмятины» - настолько мне было тяжело. Дую на горящие руки, и хочу, чтобы рядом оказался Костя, который принял бы этот груз на себя.

«Совсем обабился», - укоряет внутренний голос.

- А вот и нет, - возражаю я, и отважно взяв пакеты, резво шагаю домой. Как назло, сильный, колючий и холодный ветер, дует мне в лицо. Глаза начинают слезиться, а щёки загорелись.

***

Кое-как добравшись до дома, бросил пакеты с продуктами в прихожей, повесил куртку в шкаф и направился в ванную комнату.

- Моя бедная кожица, - бурчу я.

Проблема большинства натуральных блондинов – сухая кожа. А пребывание на холоде, да ещё когда ветер в лицо – наихудший вариант развития событий. Беру тюбик увлажняющего крема для лица и натираю им щёки. После, внимательно смотрюсь в зеркало. Изучаю кожу на наличие морщин. Глубоких морщинок, к моей радости нет совсем, а те, что есть – едва заметны.

- Помогают крема-лифтинги, - с удовольствием замечаю я, и перевожу взгляд на полочки. Мою и Костину.

     На полочке рыжего: гель для душа, пенка для бритья, лосьон после бритья и шампунь. Всё. На моей – любая девушка позавидует. Гель для чувствительной кожи, гель для интимной гигиены, несколько видов шампуней, бальзамы-ополаскиватели, маски, скрабы, тоники и куча кремов. Неудивительно, что моя полочка в два раза больше, чем Костина.

«А ты ещё обижаешься, что друзья Константина видят в тебе «женушку», - усмехается внутренний голос.

- Мне нравится за собой ухаживать, - и, взяв другой тюбик, начинаю втирать крем в руки.

Мой пунктик – желание выглядеть молодо как можно дольше. Говорят: главное, чтобы душа была молодой. Я в душе 18-летний, капризный парень. Сейчас, в 34 года, я всеми силами стараюсь удержать свой внешний вид на уровне хотя бы 27 лет. Поэтому скрабы, крема, маски – для меня это целый ритуал, который приносит мне много удовольствия. Костя, хоть время от времени посмеивается надо мной за это, тоже доволен результатом. Ибо, гладкая, словно бархат кожа, не по взмаху волшебной палочки получается.

Ещё один мой бзик – эпиляция. Когда не было депиляторов, я брил ноги, подмышки и редкие волосинки на груди. Когда появились депиляторы, я, превозмогая боль, выдергивал волосы, так как эффект был долговременнее, чем у бритья.  Сейчас, когда придумали фотоэпиляцию, я каждые полгода оставляю по сорок тысяч рублей в салонах, убирая ненавистные волосинки с ног, груди и подмышек. А лобок мне Костя «эпилировать» не разрешает. Только брить, оставляю тонкую полосочку волос.

     Три года назад,  Костик затащил меня в баню. Это было на даче у его друга Жени. Вроде всё нормально. Пиво пьём. Паримся. А другой Костин друг - Саша, после пристального осмотра моего тела, хмыкнул: «Максимка, да ты линяешь… Смотри, как бы с головы у тебя волосы не вылезли». Помню, что я тогда взвился: «За мою причёску не волнуйся, у меня в роду лысых нет. А вот с тела, я все лишние волосы сам удалил. Тебе, кстати, тоже советую это сделать, для гармонии с твоим «бильярдным шаром». Тогда я думал, что он вступит со мной в перепалку, а он ответил мне как девчонке: «Тсс, Максим, не нервничай». Поэтому, сегодня я не горю желанием идти в сауну.

       ***

    Разложив закупленные продукты в холодильнике, я сажусь за кухонный стол, открываю банку с килькой, налива<