Майский вечер. Теплое весеннее солнце ласкает своими лучами землю. Молодая листва одела деревья. Безмятежную тишину разрывают крики. Равнодушные студенты, уставшие после многочасовых лекций, проходят мимо. Кто-то стоит на крыльце, спокойно затягиваясь сигаретой. А в нескольких шагах от них происходит избиение. Мне наплевать на жертву. Даже если ему очень больно - мне безразлично. Я хочу, чтобы остановился Он, Зверь, без остановки наносящий удар за ударом. Друзья «поверженного», испуганно жмутся в сторонке. Я плачу, не в силах побороть стихию.
Тэрион остановился. Неужели всё? Наконец-то…
Нет! Он достаёт свой карманный нож, с резной рукояткой. Обессиленный, избитый Денис сидит, прислонившись к стене альма-матер. Зверь одним прыжком настигает его, и, хватая за горло, заносит нож. В его глазах живое, неистовое безумие. Кажется, что Тэрион ничего не понимает, и жажда крови овладела каждой клеточкой его тела. Мне безразлична судьба Дэна. Но я не хочу, чтобы у моего Зверя были проблемы. Я не хочу, чтобы его посадили в тюрьму. Не помня себя, я бросаюсь ему под ноги.
- Олег! Не надо. Умоляю, не надо… - я рыдаю, обхватив его голени своими худыми руками. – Тебя посадят!
Тэрион оборачивается, бросая дикий взгляд на меня.
- Олежка, пошли домой… Брось… - по щекам текут слёзы.
Мой зверь закрывает глаза, обдумывая решение.
***
Взгляд. Я никогда не забуду его. Несколько дней подряд, находясь под прицелом этих безумно чёрных, бездонных глаз, мне казалось, что я сгорал. Он смотрел на меня не моргая, ловя каждое движение, запоминая черты лица, улыбки, жесты. Он молчал, не подходил ко мне близко, и лишь тяжелый взгляд, в котором плескалась, как мне казалось, первородная ненависть, встречал и провожал меня. Я боялся, что этот незнакомец хочет меня убить. Или, ещё хуже, не просто лишить жизни, а принести в жертву своему, выдуманному Идолу… или Сатане.
Мой факультет ФАИТ, находится на одном этаже с философским – их разделяет дверь, установленная ровно по середине коридора, кажущегося бесконечным. В самом конце «философов», бойкую торговлю ведёт лоток, куда каждую перемену бегают «фаитовцы», покупая сухарики, шоколадки, соки.
Я, студент третьего курса, не был исключением. Как обычно, я пробегал по длиннющему коридору, кивая знакомым филфаковцам. Так было до тех пор, пока не столкнулся с его Взглядом. Оторопев, я посмотрел в эти чёрные глаза-колодцы. Я испытал страх. Доселе, никто никогда не смотрел на меня так. И лицо этого парня – маска, величественная, словно снятая с какого-нибудь полководца. Прямой, с лёгкой горбинкой нос, застывшие в ухмылке губы, чёткий изгиб чёрных бровей. Мраморная кожа. И глаза. Безумные, черные, как смола. Затягивающие. Злые.
В это время шла сессия у философов-заочников. И незнакомец, преследующий меня взглядом, был одним из них. Он выглядел лет на 25. Высокий, плечистый – перед ним я смотрелся белобрысой букашкой. Длинные, почти до поясницы чёрные волосы, узкие кожаные брюки, высокие гады и неизменные футболки с перевёрнутыми крестами, «козлами» и надписями готическим шрифтом «I hate U all», довершали его образ. Однажды, я услышал, как один из «философов» назвал его Тэрион. Прозвище показалось мне знакомым, однако, этого персонажа, я ни разу не встречал в местах, где тусуются неформалы. Я решил расспросить об этом человеке всезнающую Эпидемию.
- Тэрион? – воскликнула она. – Только не говори, что ты связался с ним! Раньше, ещё в школе, он был ярым скинхедом. Мне Белогвардеец рассказывал. Потом, насколько я знаю, он ударился в язычество. А ещё позже – в сатанизм. Майк! – Эпи была в шоке. – Завязывай с ним. Он псих! Я слышала, что Тэрион чуть двух человек не замочил… Какие-то чёрные мессы проводит… А дома у него есть алтарь, где стоит баночка с человеческой кровью. Правда, есть плюс. Он охуенный гитарист, - вздохнула Эп. – Талантливый! Знаешь, ведь их группа одна из немногих, которая выбилась за пределы нашего города.
После характеристики, данной Эпидемией, больше всего на свете я боялся столкнуться с этим Тэрионом где-нибудь в тёмном переулке. Мне представлялось, что он скрутит меня, вскроет вены, чтобы забрать мою кровь, а потом, над моим мертвым телом, будет читать возношения Сатане на латыни. Однако, наше знакомство было куда более прозаичным. Я столкнулся с ним в мужском туалете на нашем втором этаже. Я выходил их кабинки, он собирался войти в неё. Собственнически схватив меня за запястья, он не позволил мне бежать.
- Подожди меня в коридоре. Пойдём гулять, Майк. – бархатным баритоном проговорил он. Сердце пропустило удар. Он знает моё имя. Мне хотелось умчаться прочь, спасая свою шкуру, но что-то внутри, на уровне подсознания, подсказало мне: сделай так, как сказал он.
Испытывая животный страх, я стоял у дверей туалета, переминаясь с ноги на ногу. О чём не разговаривать с ним? Куда он меня заведёт? Я никогда в жизни не боялся так, как сейчас. Наконец-то, Тэрион вышел. Посмотрев на меня своим пронзающим взглядом, он сказал:
- Боишься? – усмехается. – Наслушался сплетней про меня?
- Д-да, - закрыв глаза, киваю я.
- Предпочитаешь верить чьим-то словам? - Тэрион взял меня за подбородок, и приподнял моё лицо так, чтобы я смотрел ему в глаза. - Или, будучи умным юношей, предпочтёшь самостоятельно составить мнение, пообщавшись со мной?
- Второе, - отвечаю я. Плевать на страх. Плевать на то, что его бешеные глаза испепеляют меня. Я хочу… Нет, я должен пойти с ним.
Так начались наши отношения.
***
На второй день нашего знакомства, Тэрион встретил меня после лекций. Он специально поджидал меня, сидя в скверике, напротив нашего университета. Я невольно выделил его взглядом среди десятка студентов, оккупировавших лавочки. Я перестал бояться его – Зверь оказался не таким уж страшным. Или… таким мирным он был только со мной? Его взгляд стал мягче, спокойнее. Я решился пригласить Тэриона к себе.
Я жил в КГТ на улице Попова. Уютная тринадцатиметровая комнатка, была обставлена по моему вкусу: утончённо и минималистично. Первым делом, Зверь, как музыкант, заинтересовался моей коллекцией дисков.
- Glam? – хмыкнул он. – Я с этого начинал.
- Сейчас совсем не слушаешь такое? – присаживаюсь рядом с ним.
- Слушаю, - пожимает плечами он. – Но редко. Сейчас другое в голове. На глэмовую беззаботность тянет редко.
- Ну… - закатываю глаза, подбирая слова. – Нужно отвлекаться от тяжёлых мыслей…
- Я это и делаю сейчас, - Тэрион поднялся и снял свой кожаный пиджак.
- Хочешь пива?
- Давай, - соглашается он.
Я взял из холодильника бутылку «Amstel» и протянул её Зверю. Он без труда откупорил её, и отпил немного.
- Я слышал, что твоя группа уже выступала в Москве и в Питере, - пытаюсь завести разговор.
- Правильно слышал, - впервые на всё время улыбнулся он. – Выступали, и не раз. Зато политкорректные суки из Дома Культуры запретили играть нашей группе на местном Метал-Фесте, - выплюнул Зверь. – Однако, бездарностям, которые едва перебирают пальцами по струнам и сбиваются с ритма – разрешили. Конечно! – воскликнул Тэрион. Я снова начал бояться. Его глаза налились кровью, бледные щёки вспыхнули.
- Они же поют про ебучих эльфов и романсы про грёбаную любовь! - Зверь хохотнул. – Они не хотят видеть, что кругом столько дерьма. Майк! – Тэрион положил свои ладони мне на плечи. – Ведь столько лишних людей вокруг! Столько тупых! – он дышал гневом.
- Так нельзя говорить, - качаю головой я. – Не нам решать…
- А кому? – гаркнул Зверь. – Богу? Думаешь, он есть? Ха! – вздохнул. – Пойми – человек сам себе Бог. Надо развиваться. Понимаешь?... Думать надо, действовать… Искать Путь…
Теперь я понял, почему его зовут Зверем – Тэрионом. Он фанатик. Он сумасшедший. Права была Эпидемия: с ним опасно иметь дело. Но я почему-то не могу оттолкнуть его. Словно нас сковали невидимые цепи, соединив наши души. Мы знакомы второй день, но мне начинает казаться, что наша связь длиться вечность.
- Тэрион… Как тебя зовут? Скажи мне своё имя, - прошу я, накрыв его кисть своей ладонью.
- Олег. А ты – Миша, - смотрит на меня своими проницательными глазами. – Майк-Миша. Созвучно…
- Да… Ты догадливый, – смущённо улыбаюсь я. – А… д-давай, ты сейчас успокоишься? – боязливо предлагаю я.
- А давай я тебя поцелую? – отвечает вопросом на вопрос Тэрион и склоняется надо мной. – Тогда я быстро успокоюсь.
По телу проходит волна дрожи. Не буду скрывать – я хочу этого поцелуя. Зверь, он как магнит. В нём столько тайны. Он пробуждает во мне столько желания, как никто другой. Но… Почему он выбрал меня? Почему столько дней изучал своим пристальным взглядом? Почувствовал нечто, связывающее нас? Мистика.
Приоткрываю рот, давая согласие. Зверь припадает ко мне своими сухими губами. Он целовал меня долго и жадно. Так целуются влюблённые, встретившиеся после долгой разлуки.
- Ты, - мямлю я, когда Зверь разорвал поцелуй.
- Молчи, пожалуйста, молчи, - умоляюще прошептал Тэрион. Я послушался и лишь постанывал, когда умелые губы спустились ниже, по шее, жарко поцеловав впадинку между ключицами. Я плавился в его руках. Моё тело отвечало на каждое прикосновение Олега.
- Ты такой… - Зверь снова пронзил меня своим взглядом. – Живой. Настоящий.
Вдруг, он отпрянул от меня, сев на диванчик, положив ладони на колени. На его руках были толстые шрамы. Кожа на кистях тоже была испещрена порезами. На правом предплечье красовался вытатуированный молот Тора, на левом – Schwarze Sonne.
- Почему ты остановился? – с обидой спрашиваю я. Зверь, и, правда, почему? Мне было сейчас так хорошо с тобой, во власти твоих рук и губ. Ты был тёплым… родным. Зачем ты снова превратился в неприступного идола с колючим взглядом?
- Завтра, - Тэрион поднялся. – Ты всё узнаешь завтра, - он направился к выходу.
- Когда именно? – голос дрогнул. От обиды захотелось заплакать.
- Я встречу тебя после занятий, - Зверь коротко кивнул мне на прощание, и щёлкнул замком, открывая входную дверь.
Я остался в недоумении. Один. | 
