- Зачем тебе нож? – я сажусь на тахте, прижав колени к груди, и недоверчиво кошусь на холодное оружие. Вдруг, вся нежность, которую мне подарил Зверь ранее – всего лишь обман, ведущий к резне?
- Это кинжал, - Тэрион поднёс его к своему рту и облизнул лезвие. Его глаза горели опасным блеском.
- Н-не надо, - отползаю назад, упираюсь спиной в стену.
- Что именно «не надо»? – деланно недоумевает Олег.
- Не надо мен-ня р-резать, - заикаясь, мямлю я.
- А мне кажется, что лёд лезвия даст прекрасный контраст с твоей горячей кожей, - он движется на меня, занеся кинжал над головой. Я цепенею от страха, жмурюсь, напрягшись всем телом. И… холодная сталь касается моего соска.
- А-ах, - выдыхаю я, не решаясь открыть глаза. Сейчас Зверь вскроет мне грудь! Я с ужасом жду, когда моё тело пронзит боль, но этого не происходит. Лишь острое лезвие кружит вокруг моих набухших сосков, приятно щекоча, но не раня. Потом, лезвие медленно скользит вниз, ровно по центру торса. Время от времени, Тэрион прикладывал его плашмя к моей коже, и я в полной мере ощущал возбуждающий контраст холода стали и моего жара.
- Т-ты, т-ты, - начинаю задыхаться. Страх неизвестности, удовольствие, доставляемое непривычной лаской – всё смешалось, - Т-ты, - заикаясь, как заведённый, повторяю я. В мозгу – каша, мне не удаётся сформулировать мысль.
- Я, - басит Зверь. По-прежнему сижу зажмурившись. Я чувствую его дыхание на своём лице. Кинжал тяжёло упал на тахту. – Майк, - его тепло совсем близко. – Открой глаза, - вдруг, он целует меня в веки. – Сколько раз я должен сделать это, чтобы ты посмотрел на меня? – снова касается своими губами моих ресниц.
- Олег, - наконец-то осмеливаюсь посмотреть на него. Его безумно чёрные глаза затянули меня.
- Я обещал, что не причиню тебе вреда, - отводит мои длинные волосы назад, и облизывает шею, припав губами к пульсирующей венке. – Это настоящий ритуальный кинжал… - он шепчет и одновременно покусывает моё ухо – Наша близость – тоже, своего рода, ритуал. Поэтому, использование кинжала уместно... Расслабься, - приказывает он. И я, обхватив руками за плечи, выполняю его веление, подчиняясь напору Зверя. Теперь, он не был таким трогательно-заботливым. Его руки жадно скользили по мне, до боли сжимая ягодицы, бёдра, худые бока – я знал, после таких прикосновений останутся синяки. Он задыхался, и издавал какие-то гортанные нечеловеческие звуки.
«Придётся завтра надеть водолазку», - в бреду подумал я, но потом, все мысли улетучились. Я слепо отвечал на касания и поцелуи Тэриона, ведомый его страстью.
- У тебя такая шея… - шептал Олег. – Мечта любого вампира впиться в неё, такую тонкую и хрупкую, чтобы испить нектар твоей крови, - он жадно посасывал и кусал мою кожу, оставляя на ней кровоподтёки. Всё было на грани, Зверь дарил мне сладкую боль. Я был возбуждён до предела, и мне казалось – ещё одно движение его руки вдоль моего члена, и я взорвусь. Словно почувствовав это, он остановил поток прикосновений, и, взяв в ладони моё лицо, пристально посмотрел мне в глаза.
- Ложись на живот, - повелительно произнёс он. Я, не желая терять ни секунды, сделал так, как просил Зверь. Олег отвёл разметавшиеся по спине волосы в сторону, и снова взял кинжал.
- Как ты думаешь, смогу ли вонзить его сюда, - чувствую прикосновение холодной стали под правой лопаткой.
- Н-нет, - выдыхаю и пытаюсь повернуть голову, чтобы посмотреть на реакцию Тэриона.
- Ты прав, - он склоняется надо мной, и резко дует в затылок. – Ты совершенен, - шепчет он. А потом, шёлковый каскад его волос касается моей спины, и скользит вниз, к пояснице. Олег взмахивает головой, и чёрные пряди снова ласкают мою кожу. Невесомые, но невыносимо приятные прикосновения.
- Теперь так, - тихо произносит Тэрион, и я снова ощущаю на себе лёд кинжала. Он ведет не заточенной стороной лезвия вниз по спине. Вверх. Я затаил дыхание.
– На твоей коже так быстро появляются следы. Кое-где выступила кровь, - констатирует Олег. – Теперь на твоей спине две тонких розовых полоски. Я хочу сделать так, - чувствую его обжигающее дыхание. Влажный язык скользит вдоль царапин, оставленных кинжалом.
- Ещё немного, - обещает Зверь, когда я прильнул к нему ягодицами. Пальцы ложатся между моими лопатками и начинают вырисовывать какие-то знаки, я не мог понять их написания. Затем, пальцы сменил язык, а потом… снова кинжал. Я дрожал, когда Тэрион аккуратно обводил влажные контуры, оставленные языком. Острый конец кинжала слабо царапал мою кожу, но не резал её. Я почти не дышал, наслаждаясь и, в тоже время, страшась происходящего.
- Ты боишься боли, - не вопрос, а утверждение.
- Да, - поворачиваюсь на спину, и внимательно смотрю на Зверя, ожидая его дальнейших действий.
- Увы, я не смогу забрать всю твою боль, - Олег берёт подушку и подкладывает мне под задницу. – Необходимую часть, тебе всё же придётся перетерпеть.
- Что ты имеешь в виду? – я не совсем понимал, о чём говорит Тэрион, может быть это часть «ритуала»? Плавясь под касаниями Зверя, я уже свыкся с мыслью, что мою пятую точку ждёт серьёзное испытание, ведь я сам этого хочу.
- Что ты чувствуешь? – Олег резко ввёл в моё отверстие смазанный указательный палец. От непривычной боли, я дёрнулся назад, но Тэрион не позволил мне уйти.
- Терпи. Со временем станет лучше, - улыбнувшись, Зверь вонзил уже два своих пальца. Я взвыл. Да уж, миндальничать он не любит.
- А теперь, самое главное, - Олег уткнулся головкой, вымазанной кремом в мой анус. – Следи за моими движениями, - Тэрион взял свой кинжал, и провёл им вертикально вниз по своей плоской груди.
- Не надо, - всхлипнул я, увидев как из сделанного Олегом надреза, начала сочиться кровь.
- Надо, - категорично возразил Зверь. – Хочешь слизать её? Я, как завороженный, потянулся к порезу. Тонкая струйка крови уже бежала вниз, к пупку. Испытывая сильное головокружение, я потянулся к ней, и облизал эту красную дорожку. Странный, смешанный вкус солёной крови и терпко-соловноватой кожи Олега.
- Да, - Олег закинул голову назад. – Нравится моя кровь? – спросил он, в то время, когда я, словно голодный вампир, прошёлся языком по длинному надрезу.
- Ты сумасшедший, - выдыхаю я, прижимаясь щекой к ранке.
- Считай, что ты принял обезболивающее, - Тэрион мягко толкнул меня на тахту. – Сейчас, я войду в тебя. Можешь, поделиться со мной своими страданиями – царапай, кусай меня. Это же ритуал – обещаю, тебе станет легче. А потом…
Я жалобно заскулил, когда горячий член Олега оказался во мне. Он вошёл в моё тело так, как подобает настоящему Зверю – грубо, резко. От разрывающей пополам боли, по моим щекам побежали слёзы.
- Что я тебе говорил? – на выдохе произнёс Тэрион, выйдя из меня, подарив секундное облегчение. – Делай со мной, что хочешь, - снова чувствую проникновение жаркой плоти.
- О-о-о, - ногтями провожу по груди Олега, намеренно впиваясь, и ещё больше расцарапывая сделанный им надрез. Зверю, по-моему, всё равно, он чувствовал только жгучее наслаждение, двигаясь во мне.
- Давай, - выдохнул он, войдя в меня до самого основания. – Выкини все мысли. Просто плыви по волнам желания, - эти слова Тэрион прошептал мне на ухо.
Я послушался его – и словно провалился в пропасть. Для меня всё перестало существовать. Были только два наших тела, слившихся, сплавившихся воедино. Частые, ровные толчки, резонирующие во мне, вобравшие в себя острое наслаждение, и затихающую боль. Я и Зверь, искусали друг другу губы в кровь. Я слизывал красные капельки, сочащиеся из разодранной мной ранки на его груди. Я до синяков кусал плечи Тэриона. Олег, рыча и задыхаясь, вбивал меня в матрац, не позволяя опомниться и отвлечься от его движений. Я растерял весь контроль над собой – плевать, что мои стоны и вскрики услышат соседи. Все ощущения сосредоточились внизу живота, и, наконец-то, я взрываюсь.
- А-а-а! - струйка тёплой спермы брызгает мне на живот.
После особо резких, неистовых толчков, с безумным выражением лица, кончает и мой Зверь, заполняя меня своим семенем.
- Майк, - Олег падает, прижавшись ко мне, и некоторое время, мы лежим не двигаясь. Голова гудела, по телу растеклась приятная слабость после головокружительного оргазма.
- Я сейчас, - Тэрион сел на тахте, и растер сперму по моему животу. Затем, он с хищной улыбкой, облизал свои пальцы, которыми секунду назад, размазывал моё семя, а затем – вышел из комнаты. Я до сих пор не мог прийти в себя. Очень хотелось пить – но у меня не было физических сил, чтобы дойти до кухни. Колени подгибались. Решаю попросить Зверя.
- Олежка… - устало выкрикиваю я.
- Иду, - слышу громкие шаги, и Тэрион входит в комнату, держа два стакана с яблочным соком. Я большими глотками осушаю его, и ещё отпиваю немного у Олега. Смотрю на него. В черных глазах безмятежность и умиротворение. На нижней губе запеклась кровь.
- Олег, - я прикоснулся к расцарапанной мною груди Тэриона. – Что я наделал… - начинаю сокрушаться. Вместо аккуратного пореза, по центру груди зияет длинная, сантиметров десять, неглубокая, но рваная ранка. В некоторых местах, видно, как кусочки порванной кожи оказались слеплены, начавшей застывать кровью.
- Мелочи, - убирает за ухо мои светлые волосы.
- Я чувствую себя виноватым… - качаю головой. – Может остаться шрам.
- Ты всё правильно сделал, - возразил Олег. – Считай, что этого требовал ритуал. Теперь мы связаны с тобой узами. Ведь ты попробовал мою кровь, а я влил в тебя частичку себя.
Хихикаю. Умеет же он говорить. Великий оккультист, блин.
- Надо, всё-таки, обработать рану, - настаиваю я.
- Обработай, - Олег выходит из комнаты, и немного погремев на кухне, приносит ватку, перекись водорода и пластырь.
Я аккуратно протёр ранку перекисью, а особо порванные участки, заклеил пластырем.
- Спасибо, - Зверь улыбнулся уголками губ. – Знаешь, что следует за «мессой плоти», которую мы провели сейчас?
Заинтересованно смотрю на него. Честно говоря, мне очень хочется спать…
Олег зевнул и растянулся на тахте.
– Иди ко мне, - Тэрион приподнялся, и, взяв меня за руку, притянул к себе. – Сейчас мы погрузимся в мир снов.
Обычно, я активно ворочаюсь во сне, но этой ночью, находясь в кольце рук Олега, я спал как убитый, не шелохнувшись. Я был вынужден открыть глаза лишь утром, когда почувствовал, что рядом со мной нет теплого тела Зверя.
Тэрион разговаривал по телефону. Точнее, кричал на кого-то.
- Это значит, что моя квартира не притон! – рявкнул Тэрион. – Избранные – будут… Насчёт тебя, – не знаю, тебе следовало следить за языком… Ты сам себя закапываешь… Поговорим потом.
Зверь бросил трубку и влетел в комнату. Он сел на край тахты, и обхватил руками голову, взъерошив длинные волосы.
- Тебя что-то расстроило? – я сижу позади него, обхватив колени руками. Тэрион повернулся ко мне – у него снова злой взгляд.
- Знаешь, меня много чего расстраивает, - отчеканил он, но уже мягче добавил. – Однако, ты ни к чему этому отношения не имеешь.
Зверь нервничал. Что мне делать: прижаться к нему, или просто сидеть и ожидая, что будет дальше? Я не знаю, какой будет реакция раздражённого Тэриона, но решаюсь обнять его за плечи.
- Олег, не грузись, - прижимаюсь к нему всем телом. Чувствую, как он расслабляется и обмякает.
- Майки… - едва слышно произносит Зверь.
Майки? Не ожидал услышать от него уменьшительно-ласкательного имени.
- Что? – глажу его по волосам.
- Нам пора… - он разворачивается. Лицо его по-прежнему грустное, но в глазах появился огонёк.
- Куда? – сегодня был выходной день, поэтому, я рассчитывал поваляться в кровати ещё часика полтора. Моё тело, особенно одна его, особо замученная часть, до сих пор не отошло после вчерашнего.
- Соберешь вещи, - Олег прижался своим лбом к моему. – Теперь здесь, - Зверь обвёл руками комнату. – Твой дом.
Я улыбнулся, и поцеловал Тэриона в кончик носа, давая, таким образом, согласие.
Когда мы ехали ко мне в КГТ, собирать манатки, я задумался – слишком скоропалительное решение принято мной. Ведь мы знакомы всего четвёртый день. Мы не знаем привычек и «пунктиков» друг друга. На минуту, я испугался предстоящих сложностей нашей совместной жизни. Однако, с каждым днём проведённым со Зверем, я всё больше и больше убеждался: мы все сделали правильно.
***
В эту субботу исполнился ровно месяц, с того момента, как мы стали жить вместе. Не скажу, что мне было легко, особенно поначалу, когда я ещё не успел изучить Тэриона. Он часто приходил с улицы злым, раздражённым, а я не знал, как вести себя в таких случаях. Нужных слов успокоения и утешения, я подобрать не мог, да они и не нужны Зверю. Лишний раз побеспокоить его я боялся – вдруг ударит…. Но потом понял: не нужно опасаться Олега. Всё что требовалось ему в такие моменты – мои объятия. Я садился к нему на колени, и он мог целый час, даже больше, обнимать и гладить меня, думая о чём-то своём, постепенно успокаиваясь. Также, он много времени уделял музыке и репетициям. Поначалу меня это обижало. Ведь частенько бывало так: прекрасный тёплый вечер, а я, вместо того, чтобы гулять с ним, сижу дома, дожидаясь Зверя с «репы».
Олег – социопат. До знакомства с ним, я не думал, что можно так не любить людей. Его раздражали велосипедисты и скейтеры, которые с весной высыпали на улицы.
- Пусть ездят по проезжей части! – рычал Тэрион. – Один раз машина собьет – на всю оставшуюся жизнь пропадёт желание путаться под ногами пешеходов на своих гребаных досках и великах.
На любые очереди и забитый общественный транспорт, Тэрион реагирует более чем болезненно. Я понимаю, это напрягает. Но Олег… Например, стоя в очереди даже из трёх человек, он начинал рычать под нос: мир перенаселён, нужно использовать биологическое оружие, чтобы выжили только сильнейшие особи и так далее. Чтобы хоть как-то унять его мизантропический пыл, я незаметно сжимал его руку, и Тэрион более-менее умиротворялся. Также, Зверю не нравится гулять в местах большого скопления народа и перекусывать в кафешках.
Он любит водить меня по переулочкам, запрятанным в глубине города, где я никогда ранее не был, по тихим скверикам, или вообще, вывозит за пределы города, и мы, держась за руки, петляем по тропинкам лесополосы. Ещё, Олег очень любит сидеть со мной на крышах высоток. Он бесстрашно устраивается чуть ли не на самом краю девятиэтажки, свесив вниз ноги, и насмешливым взглядом смотрит на раскинушийся город. Я усаживаюсь рядом, а Олег обнимает меня, чтобы я меньше боялся высоты.
***
Однажды, Зверь показал мне один из ритуалов, разработанных учением, приверженцем которого он является. Он ходил по комнате с закрытыми глазами и каменным выражением лица. Тэрион долго и нудно что-то бормотал на латыни, а потом, рисовал в воздухе пентаграммы и приговаривал: Арарииита, арарита… Понятия, не имею, что значили эти слова, но меня всё это жутко рассмешило. Зверь строго посмотрел на меня, а потом, улыбнувшись во весь рот, пригрозил:
- Сейчас закончу ритуал… и как отараричу тебя, что мало не покажется. Свою угрозу он выполнил, чему я был только рад.
Также, Олег взялся учить играть меня на гитаре. Правда, каждый урок, заканчивался, не дойдя и до середины. Хотя, именно это, мне больше всего и нравилось в наших «занятиях по классу гитары».
***
Одно меня смущало: уже прошёл месяц, но мы ни разу не разговаривали о чувствах. Конечно, Олег говорил общие фразы, что ему хорошо со мной, что я нужен ему. Но этого мало. Я хотел услышать главные, заветные три слова от моего Зверя. Я понимал, что Тэрион не такой человек: он далёк от сюсюканий, нежностей и придыханий. Но он должен наконец-то созреть и признаться, ведь я уверен, я чувствую всем сердцем: Олег любит меня. Он не раз давал мне понять это, не словами, но музыкой. Два дня назад, Зверь выглядел сам не свой, и когда я спросил: «В чём дело?», он не смог найти нужных слов и нервно закурил. Докурив, он взял в руки гитару, и сыграл мне одну из самых известных песен Kiss - I was made for loving you baby. Я слушал и улыбался, надеясь что сейчас Олег решится… Но он отложил в сторону и гитару, и встав, пробурчал: «Вот, как-то так…» И куда пропало его красноречие?
***
На эту праздничную субботу я возлагал большие надежды. Я верил: сегодня-то Зверь откроет мне своё сердце. А я отвечу ему взаимностью. Но всё пошло наперекосяк. В этот день, мы отрабатывали лекции, которые были пропущены из-за болезни преподавателя. Олег, как обычно, пообещал встретить меня после занятий.
Я, абсолютно счастливый, выбежал на крыльцо, и случайно задел рукой Дениса-Тимати, курящего у самого входа.
- Чё, нашёл себе личного головореза, так людей не замечаешь? – рыкнул он.
- Извини, я нечаянно, - виновато пожимаю плечами, и вижу Олега, приближающегося к крыльцу. Ден, однако, его не заметил и поступил очень опрометчиво, толкнув меня в грудь. Я этого не ожидал, а толчок был настолько сильным, что я упал на землю.
- Придурок, - выкрикиваю, отряхивая белые брюки.
- Иди, пожалуйся своему маньяку, гомосек ебаный! – выплюнул «Тимати».
- Не надо жаловаться. Я всё видел своими глазами, - Олег словно возник из ниоткуда. – Ты, жертва по жизни, я предупреждал тебя, что расчленю.
Зверь говорил пугающе тихо. Внутри него кипела ярость.
Дальше началась драка. Денису, которого нельзя назвать слабаком, всё же, сложно сравниться с Олегом. Зверь сильнее его, агрессивней, опасней. Тэрион не раз рассказывал мне о «боях местного значения» в которых он принимал непосредственное участие. Оттуда у него рубцы и шрамы на руках и на теле. Я плакал, я умолял Олега остановиться. Но Тэрион упёрся: «Он обидел тебя. Он недостоен жизни».
- Олег! Не тебе решать! – вскакиваю на ноги. – Остановись! Не надо!
- Уймись, ты, придурок! – вторит мне Денис. Вокруг нас образовалась небольшая толпа зевак, который с равнодушным любопытством наблюдали за происходящим. Я знал, что кто-нибудь додумается вызвать милицию. У меня только один выход…
Взмахиваю рукой, и обхватываю ладонью лезвие ножа Олега. Чувствую, как сталь разрывает кожу ровно на сгибе. Резкая боль. На глаза навернулись слёзы, но только так смогу остановить разбушевавшуюся стихию.
- Что ты натворил? – заорал Олег, опустив нож. – Майк… Зачем? Тебе нельзя ранить себя! Я, с криком: «Ненавижу тебя», бегу прочь, в тёмную аллею, которая раскинулась неподалёку от нашего университета. Зверь, помчался за мной и в конце-концов, догнал.
Я, обессилевший, с кровоточащей ладонью, припал к стволу старой липы. Тэрион, словно голодный волк, подпрыгнул ко мне. Примерно минуту, мы обменивались безумными взглядами.
- Псих! Идиот! Убийца! Ненавижу тебя! – выплёвываю я. Нервы на пределе. Кажется, что Олег в состоянии агонии. Белое, как мел лицо, дикий, заполненный страданием взгляд.
- Прости, - шепчет он. Губы его мертвецки посинели. Лицо перекосило отчаянье.
- Думаешь, это так просто? – раненая ладонь ноет, по руке распространяются судороги. – Если бы ты убил его… - всхлипываю. – Нам не быть вместе. Понимаешь? Тебя бы посадили! Олег захохотал. С надрывом, с бессильной яростью. Он падает на колени, и подползает ко мне. Обнимает мои бёдра.
- Нет! – он задирает голову вверх, заглядывая в мои глаза, полные слёз. – Нас никто не поймает… - шепчет он. – Ведь я делал это для тебя… Я убью любого, лишь бы тебе было хорошо… Ведь он тебе мешает? Да? Мешает? Закрываю глаза, и плюхаюсь на колени рядом со Зверем.
- Ты одержимый! – выдыхаю. – Ты живёшь в каком-то своем мире… Зачем тебе я?
- Это наш мир! – Олег подносит мою травмированную ладонь к своему рту, вылизывает кровь, а потом, прижимает мою руку в своей щеке. – Есть только мы, - у него безумные, смоляные глаза. – Навсегда, понимаешь? Я не отпущу тебя! Впивается в моё тело. Прижимает к себе крепко-крепко, так, что я не могу дышать.
- Почему? – вопросительно смотрю ему в глаза, хотя знаю ответ.
- Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе, - шепчет Олег. – Ты мой Свет, понимаешь? Мой луч солнца…
- Зачем такой «тёмной личности», как ты, Свет? – усмехаюсь я. – Ты одержимый.
- Я одержим тобой. Я не знал, что умею любить. Любовь сильнее, чем моя ненависть, злоба… Сильнее всего моего негатива, - никогда ранее Олег не был таким: ни занимаясь со мной сексом, ни играя на гитаре. Он сейчас безумный, настоящий. Безумно настоящий.
- Прости, - берёт мою раненую ладонь и снова подносит к губам. – Миша, я не буду обещать, что стану спокойнее, что откажусь от своих взглядов… Это невозможно. Но, - прижимает меня к себе. – Ни на этом, ни на том свете, ты не найдёшь человека, который будет любить тебя, сильнее, чем я.
Я молчу, по щекам бегут слёзы. Да уж, не ожидал я признания в любви при таких обстоятельствах.
- Почему ты молчишь? – в голосе слышится истерика. – Скажи что-нибудь! Скажи! – Зверь дёргает меня за руку.
- Я тебя люблю, - произношу я,.
- Не отпущу тебя… никогда, - эти слова прозвучали как угроза, но я-то никуда не собираюсь уходить от моего Олега. Пусть он такой… немного неуравновешенный. Тэрион набрасывается на меня, и мы падаем на асфальт. Редкие прохожие с нескрываемым удивлением смотрят на нас – валяющихся в пыли, у Зверя всё лицо было вымазано в моей крови. Раненая ладонь напомнила о себе приступом боли. Но я спокоен. Наконец-то, Зверь открыл мне своё сердце. А болячка… заживёт. Может быть, у Тэриона есть особый ритуал... для таких случаев.
|
