В том не любовь, кто буйством не томим,

В том – хворостинок отсырелый дым.

Любовь – костёр. Пылающий, бессонный.

Влюблённый ранен, он неисцелим.

(Омар Хайям)

- Лёля, может пива? – заботливо спрашиваю я, разглядывая дочку, пол ночи боровшуюся с алкогольным отравлением.

- Нет, лучше минералки, - просипела она. – С газом есть?  Костя, с кривой улыбкой,  достал из холодильника полтораху Усполони.

- Торопись, - буркнул он, устроив свою рыжую башку на моём плече.

- Ты что, на работу не поедешь? – скривилась Алёна, отхлебнув минералки.

- Неа, - качает головой рыжий, хищно поглядывая на меня. – Я тебя давно всему научил. Так что, вали, работай, негр.

Лёлька хитро посмотрела на нас и улыбнулась уголками губ.

- Пап Макс, вот ты, как бывалый… Знаешь способ от похмелья? -  страдальчески протянула она, массируя виски.

- А то! – восклицаю я. Костя толкает меня в бок локтём. – Надо всегда оставаться пьяным! - смеюсь. Рыжий скептически нахмурился, а Алёна уселась рядом со мной, и обняла за плечи. Обожаю мою семью.

***

- Ыыы, - довольно протянул Костя, лапая меня за ляжки.

    Косте 51 год. Мне полтинник. Стоим посередине просторного зала с высокими потолками, и жмёмся другу. Пускай, сейчас не встаёт также мгновенно, как в молодости, зато в душе творится то же буйство. На наших глазах разводились друзья, распадались, казавшиеся прочными пары. А мы, как были, так и есть вместе.  Интересно, мы такие, одни на тысячу или вообще, одни на миллион? Говорят в любви важны феромоны, гормоны, запахи… Химия, короче. Верить - не верить… Хотя, Костины подмышки активно выделяют стойкий мужской аромат. Может, из-за этого, меня до сих пор так плющит по рыжему?  Хихикаю.

- Продолжая вчерашнюю тему, - выговариваю я, припав губами к шее рыжего. – У нас была зима? Лично я, не припомню.

- Хер ей, - резко возражает Костя, вжавшись в меня. – Зимой всё затихает, холодает. Нет, у нас такого периода не было, - утверждает он. – У нас лето до сих пор!

- У нас даже жарче, чем сейчас, в середине июня, - замечаю я, скользнув пальцами под его футболку. Костя смотрит мне в глаза.

- Макс, не обижайся, - смеётся он. – Иногда я думаю… За что я тебя люблю, ты же редкостный пиздюк!

- От такого слышу! – хохоча, пинаю под коленку. – Спорю на бутылку вискаря – ты больший пиздюк, чем я!

- Может быть, - качая головой из стороны в сторону, тянет Костик. – Но это же нам не мешает?

- Мы научились принимать друг друга такими, какие есть. Поэтому, мне кажется, нам уже ничего не помешает, - ласково шепчу я.

***

    Брак, официальный со штампом, или гражданский, объединяет двух абсолютно разных людей. Это мне сказала мама, когда я открылся ей и поведал о своих намерениях. Я не воспринял её слов в серьёз. Ведь мы с Костей любили одинаковую музыку, у нас совпадал стиль, мысли похожие… Казалось, что не должно быть никаких противоречий.

     Поселившись с Константином, в однокомнатной малогабаритке, я понял, насколько права моя мама. Совпадения интересов было недостаточно, и нам, гармоничной, на первый взгляд, паре, пришлось «притираться» друг к другу.

    Первые недели совместной жизни, я скандалил с рыжим каждый день, и даже убегал домой. Всё из-за мелочей. Костя, заботливый ухажёр и пылкий любовник, оказался редкостной свиньёй. Я, как ребёнок-чистюля, маменькин сынок во всех смыслах этого выражения, сходил с ума и не понимал Котова. Его принцип: где живём, там и срём. Он засовывал свои зловонные носки в ящики с чистым бельём. Он грыз семечки, плюя шелуху на пол, хотя, можно было бы взять стаканчик. Он никогда не убирал за собой! Часто, приходя вечером из института, я наблюдал следующую картину: Костя валялся на диване с книгой, разведя ноги в стороны, время от времени почесывая яйца и смачно рыгая. На столе стояли грязные тарелки с остатками макарон, на полу -  консервные банки от тушёнки и пустые бутылки «Жигулёвского».

- Почему ты не убрал за собой посуду? – вспыхивал я. – Неужели так сложно? – сбросив кеды, я бежал к столу, и начинал судорожно прибираться, звеня тарелками.

- А чё я-то? – рыжий лениво гладил набитый живот. – Мне это не мешает.

- Ты не прибираешься, ибо знаешь, что это сделаю я, - чуть не плача, кричал я тогда.

- Вот именно, - причмокнув масляными губами, он устраивался на боку, повернувшись ко мне жопой, затянутой в драные джинсы.

- Не дам тебе сегодня, понял? – орал я из кухни, намывая посуду.

- Это мы ещё посмотрим! – рыжий вскакивал с места, и бежал ко мне, поцелуями и объятиями «замаливать» грехи.

     Однажды, я решил не убирать за Костей. Сожрал апельсин – плевать, пусть кожура валяется на полу, гниёт. Не складывал в корзину для стирки его испачканную одежду – по фиг, пусть ходит в грязном. Через неделю «терапии», на кухне собралась гора грязных тарелок, а по периметру комнаты валялись окурки, шкурки от бананов и апельсинов,  пивные бутылки, яблочные огрызки, трусы и носки.

    Посреди всего этого ужаса, словно царь мусора, на диване восседал Константин. Скипетр ему заменяла бутылка Жигуля, а булаву – сигарета.

 - Костя, тебе не кажется, что наша квартира превратилась в свалку? – возмутился я, принюхиваясь к запаху отходов.

- Пока сносно, - сделав глоток пива, важно ответил он. – И вообще, я смотрю, ты обленился. Уборку не делаешь.

- Почему её должен делать я? – разъярённо топаю ногой. Конечно, я понимал, что хозяйство ляжет на мои плечи, но не до такой же степени!

- Максимка, у всех свои роли, - мирно заметил Костя. – Иди ко мне, я тебя приласкаю, - подмигивает.

- У меня нет желания ласкаться в этом свинарнике, - с надрывом, выплёвываю я, и начинаю сгребать отходы в кучу. – Мне брезгливо жить в такой квартире.

- Ой, - насмехается. – Заяц, педик не должен быть брезгливым. Ведь, понимаешь, бывают такие моменты…

- Хватит! – остервенело забрасываю его подгнившими апельсиновыми шкурками.

- Или, - рыжий не унимался. – Ты же очень любишь, когда я твою розовую дырочку лижу… А кто-то другой мог побрезговать…  - заносчиво замечает он.

- И к чему ты ведёшь? – фыркнул я, когда принёс из кухни мусорное ведро, чтобы выбросить туда всю грязь.

- Ну, - Костя пожал плечами. – Например, бросай всё эти помои… Пошли в душ… пошалим?

Вот лис! Обожаю, когда он так пошленько шевелит бровями. В душ, так в душ. А мусор -  подождёт…

    Вот так мы и начали привыкать к своим «особенностям». Костя гадил, а я убирал. С годами, он стал уважать мой труд, и стал свинячить куда меньше. Я выбирал товары в магазинах, а рыжий таскал килограммовые сумки. Я напивался, а Котов волок меня до дома, до кровати, до туалета… Конечно, ссор избежать невозможно, и мы ругались, как правило, по глупым мелочам. Часто, скандалы окупали себя бурным заключением мира. В постели. И, самое главное, мы не пытались друг друга менять. Ведь, если вправду любишь, то примешь человека любым.

***

 Тянусь к губам Кости и коротко целую.

- Макс, - рыжий игриво лизнул меня за ухом. -  Согласись, что страсть тоже много значит?...

- Согласен, - лижу его подбородок в ответ. – Но на одном сексе, наши отношения столько времени не продержались бы, - целомудренно отмечаю я.

- И всё-таки, для нас эта сфера… ого-го, - гнусно хихикает Костя и собственнически тискает за булки.

- Эге-гей, точнее, - улыбаюсь я.

***

    Котов ввёл меня в мир сексуальных ощущений.

    Помню, как захлёбываясь слюной, смотрел всякие эротические фильмы, представляя, что на месте девушки, под героем-любовником окажусь я. Завистливо поглядывал на влюблённые парочки. Стыдно, но я был заядлым дрочером – надо же девать куда-то своё желание. Как говорила моя мама - завидный красавец, а сидит один. Не целованный. К счастью, судьба свела меня с рыжим.

     В свои 17 лет, я был девственным педиком, а Костя, напротив, имел приличный опыт с девушками. В самом начале наших отношений, я жутко ревновал его к прошлому, боялся, что он снова захочет пойти «по бабам». К моей безграничной радости, этого не произошло, и я смог заменить ему всех женщин мира.

   Я часто представлял, каким будет мой первый поцелуй. И даже пытался его репетировать, лобызая свое отражение в зеркале. Реальность оказалась в миллионы раз круче, всех моих самых смелых фантазий. После того первого, безумного поцелуя с Костей, когда мы жались друг к другу у меня в комнате, я долго не мог заснуть, вспоминая те ощущения, выносящие мозг. Тогда я быстро включился в игру. Даже вкус Костиных губ показался мне родным и давно знакомым.

    До сих пор, память трепетно хранит моменты моего «растления».

   Как всегда, мы сидели у меня в комнате. Мама пила вино с подругами на кухне. Косте, естественно, было наплевать на сей факт, и он бесцеремонно щупал меня. Это была первая неделя наших отношений, и я до сих пор немного стеснялся. Никак не мог привыкнуть, что на меня, некогда лишённого даже самых скромных ласк, обрушивается такой поток внимания. Судорожно втягивая носом воздух, я, то целовал Костины жадные губы, то наблюдал, как его сильная ладонь двигается по моему члену.

- Нравится? - обжигающе прошептал он. Я боялся, что Костя съест моё ухо.

- Ой, - всё, на что я был способен в тот момент.

- Хочешь, пригублю? – похотливо интересуется он, щекоча мои соски.

- Господи, - нервно выдыхаю я, и боязливо смотрю на закрытую дверь.

- Не ссы дугой, прижми ногой! – присасывается, словно пиявка к моей шее, прикусив кожицу. Дрожащими руками, я стянул свои узкие джинсы до колен. Рыжий расположился на полу, прямо между моих ног. Помню, что он ласкал мой член, размазывая смазку по головке, и хохотал. Кое-как уняв смех, он зачем-то подул на мою эрекцию, а потом хищно вобрал в рот. Это был мой первый опыт, и вообще, первые ощущения подобного рода, поэтому, мой мозг разложился на атомы от неземного кайфа.

- Смотри не откуси, - тихо, пыхтя, промямлил я. Костя усмехнулся, не переставая сосать. Горячий  рот вокруг моей плоти, редкие, но ловкие движения языка, вывели меня из равновесия.

- Мамочки! – плаксиво выкрикнул я. Мне было до безумия  приятно, но Костик подумал, что сделал мне больно и «освободил» мой член.

- В чем дело? – выдохнул он, заботливо погладив меня по яйцам. Это было последней каплей. Внутри меня произошёл взрыв, с последующим извержением. Фонтанчик спермы брызнул прямо на Костино удивлённое лицо, а я, ублажено и расслабленно вздохнув, откинулся на спинку дивана. Костик сидел на полу, с кончой на роже и подозрительно улыбался.

- Скорострел ты, Макс. Никакого терпения, - фыркнул он. – Я только в раж вошёл…

- Это из-за новизны ощущений, - стал возмущаться я. – Первый в моей жизни отсос! – я нёс ещё какую-то чушь, активно жестикулируя руками. Коварный Костя меня совсем не слушал, даже наоборот. Прервал мою тираду на полуслове, заткнув своим членом мой рот, и ещё волосы на кулак намотал… С тех пор, рыжий часто использует такой способ «успокоения», когда я начинаю психовать не по делу.

    С каждым разом мы становились опытнее. Сейчас, на карте наших тел, не осталось «белых пятен». И мне очень хочется, чтобы вопреки всей физиологии, мы бы могли ублажать друг друга ещё долгое время.

***

- Макс, вот откуда у тебя столько бредовых берётся? – ворчит Костя, сиротливо устроившийся на краешке кровати. Он ожидал немного иного поворота событий, после обжиманий в зале.

- Из мозга, родной, - хмыкаю я, печатая на ноутбуке. – Рыжий, ты только подумай! – восклицаю я. – Например, через 10 лет, мы откроем этот файл с описанием рецепта нашего счастья… Это же здорово!

- Через 10 лет этого ноутбука у нас не будет. Он устареет, - брюзжит Котов.

- Я на флэшке сохраню, - парирую.

- За это время, изобретут новые носители данных, - не унимается рыжий и кладёт свою голову мне на задницу.

- Тьфу на тебя, - немного рассерженно выговариваю я. – Сейчас напечатаю, а потом перепишу от руки. Мне не в падлу. Тогда уж точно сохранится, навеки. Для Алёны.

Костя что-то бурчит под нос, и кусает меня за ляжку. Тряхнув ногой, и поймав за хвост чуть не убежавшую мысль, продолжаю печатать.

***

   Что ещё можно добавить в рецепт? Конечно, поддержку. Мы всегда шли по жизни рука об руку. Ещё в  начале нашего пути, я понял, что должен создать в доме такую атмосферу, благодаря которой, Костя будет спешить ко мне, и никогда не променяет ни на кого другого. А рыжий – мой защитник, мой кормилец. Приятно осознавать, что рядом есть человек, который за тебя начистит морду любому, и способен выполнить твою, даже самую невероятную прихоть. Главное не только брать  то, что предлагает тебе любимый, но и отдавать. Мы дарим друг другу нежность, тепло, уют. И радости, и беды делим пополам. Ведь вдвоём всегда легче.

***

    Красные электронные часы, стоящие на полке, показывали 18:45. Сейчас раздадутся три долгих звонка. Я подбегу к двери и впущу Костика. Всё-таки, я люблю постоянство.

   Рыжий улыбнулся и поцеловал меня в щёку, стоило ему переступить порог. Я пошёл за ним в ванную, где он мыл руки. В зеркале, висящем над раковиной, отразилось печальное лицо Котова. Поймав мой заинтересованный взгляд, он озорно подмигнул и улыбнулся. «Меня не обманешь показным позитивом», - усмехнулся про себя я, и поторопился на кухню разогревать ужин.

     Переодевшись в домашнюю майку и драные джинсы, рыжий сел за стол и стал меланхолично ковырять содержимое тарелки. Это совсем на него не похоже. Обычно, он как некормленый тигр набрасывается на мою стряпню, и хомячит так, что за ушами трещит. Сегодня я подал его любимое блюдо – картофельную запеканку с мясом, а он отнесся к ней более чем прохладно. Рыжий расстроен. За время, прожитое с Котовым, я научился чувствовать его, и всегда понимал, когда мне следует завести разговор первому. Сейчас совсем не тот случай. Я пододвинул свой табурет к нему, и обнял за спину.

- Костя, если ты не голоден – не ешь. Я потом разогрею, когда захочешь, - шепчу я, прислонившись щекой к его крепкому плечу. Он издал череду невнятных звуков, а потом мы сидели молча. Мне казалось, что вокруг моей шеи затянута петля – настолько было тяжело. Что так огорчило рыжего? Он словно в рот воды набрал. Изредка громко и натужно вздыхал. Взял со стола сигареты, закурил. В какой-то момент, я выудил из его пальцев сигаретку, и затянулся сам. Костя наблюдал, как я, причмокивая, жадно курил в себя, вдыхая терпкий табачный дым. Дошло до фильтра. Безжалостно тушу сигарету в пепельнице.

- Максим, - Костя сказал совсем тихо, но с диким надрывом.

- Я слушаю тебя, - убираю с глаз рыжую, немного вьющуюся челку. Вдруг, он вскочил со своей табуретки, так, что она с грохотом упала на пол. Он встал на колени, на пол, покрытый линолеумом, стилизованным под паркет.

- Макс, как ты смотришь на то, что я уволюсь со «Старта»? – сдавленно поинтересовался он, не глядя мне в глаза, а уткнувшись лицом куда-то в пах.

- Главное, чтобы тебе было комфортно, родной, - мирно отвечаю я, перебирая отросшие рыжие пряди.

- Пошли в кровать, сейчас всё расскажу, - пробурчал он, подняв свою раскрасневшуюся харю.

    Мы спешно раздели друг друга, и нырнули под одеяло. В комнате красным светом горел ночник. Костя вздыхал и покашливал – он всегда так делает, когда предстоит долгий и серьёзный разговор. Рыжий устроил свою тяжёлую голову у меня на груди. Обычно я так делаю. Я обнял его, в коленках прошлась лёгкая дрожь – непривычно было лежать так, будто ролями поменялись. Его тёплое дыхание ласкало мою кожу, а я невесомо касался его волнистых волос и плеч, тронутых веснушками.

- Сил моих больше нет, - убито произнёс Костя. – Не знаю, что мне ещё сделать, чтобы доказать эту старому анафему , что я всё тот же Костя… Что отношения с тобой, меня наоборот, в лучшую сторону поменяли. Я ответственным человеком стал! Ладно, - тяжко вздыхает он. – Что языком молоть, главное одно: не могу я больше работать с отцом на одном предприятии. Тем более, фактически, под его началом. Он же главный инженер, а я – инженер-программист.

Я киваю, ласково гладя Костю по голове. Да, нрав у его папаши крутой. Вспомнив, как однажды, он оттаскал меня за волосы, я не удержался и ляпнул:

- И правильно, бежать с этого «Старта» надо. Ты умный, тебя с руками в любую фирму оторвут. Если хочешь, я папу попрошу – он тебя пристроит. И спокойно будешь работать, а не с этим… - здесь я замолчал. С одной стороны, мне хотелось ругнуться, но с другой, я знал, что оскорблением могу задеть Костю. Не смотря на натянутые отношения, он любит своего батю. Не говорит этого, и вообще, старается не показывать, но я чувствую и понимаю – рыжий тоскует по нему.

- Он вообще классный мужик, Максим, - сообщил Костя, теребя мой сосок между пальцами. – Просто, видишь, не смог принять, - разочарованно цокает языком, - Если бы он понял нас – было бы весело, не сомневайся! Он у меня жгун! – в голосе неподдельная гордость за родителя. Котов замолк, лизнул ложбинку между моими ключицами, а потом, мощно ударил ладонью по дивану. От неожиданности я дёрнулся. Его благожелательное отношение к отцу сменилось на гнев. Костик вскочил на кровати, и, сжав моё запястье, брызжа слюной, проорал:

- Нет, это же надо быть таким потным орангутангом! – негодовал Константин. – Ведь никто на заводе не знает, что у нас проблемы. На людях, ты знаешь, какой он? – вскидывает руки потолку. – Пургамёт! Злоговнючий лицедей, блять! – рыжий разошёлся не на шутку, и честно говоря, очень походил на своего отца. Только усов ему не хватало.

- Меня же сегодня на доску почёта фотографировали, - не без бахвальства, поведал Костя. – Я ж програмёр-ударник. А отец, конечно, рядом был, при коллективе-то, сука, елейным голосом пропизыдвал: «Ах, Костенька, ах, как я горжусь тобой, блять!». Даже обнял меня, ты прикинь? Я закивал, сочувственно глядя на рыжего.

- А потом, мандячий гондон, - Котов снова взвился. – Когда все ушли, он подошёл ко мне, и пробубнил: «Как же я тебя ненавижу, и пидора твоего тухлодырого, тоже на дух не переношу!».

- Так и сказал? – делаю глаза по пять копеек. Да уж, Данилыч, как и Костя – ругаться мастак. «Пидор тухлодырый» - это уже что-то новенькое. Так меня отец рыжего ещё не называл.  

- Всё! Надоело. Завтра же подаю заявление по собственному желанию. Иначе, я подерусь когда-нибудь с этим зародышем членистоногим, блять! Хоть он мне и отец… - в сердцах выплюнул Костик, а потом, переведя дыхание, снова стал крыть батю отборным матом.

Ругательства из Костиного рта лились как из рога изобилия. Он просто какой-то генератор нехороших слов. Прошло, наверное, минуты три, а Котов и не думал прекращать свою тираду.

- Презренный члена кусок! – порычал Костя, когда я обнял его, и попытался закрыть рот поцелуем. Он что-то пробурчал мне в губы, но поддался. Я методично, ласково и спокойно целовал его, забирая негодование и злость.

- Всё хорошо, - выдохнул я, гладя рыжего по щекам. – Уволишься – отлично. Всё у нас сложится замечательно! Главное, чтобы у тебя на душе спокойно было, - будто гипнотизируя, говорил я низким голосом, строго глядя в Костины глаза.  Он послушно закивал, мягко улыбнувшись.

- Мой сладкий, - протянул я, обняв Котова за шею. – Не заводись только…

- Как же так? – обиженно промямлил Костя, нарочито обиженно выпятив нижнюю губу, - Я уже завёлся, - опускает мою руку к своему паху и заставляет обхватить член.

- Ооо, - гортанно пропел я. – В этом смысле заводиться не возбраняется, а даже поощряется, - подмигиваю.

    А на следующий день, ощутив мою поддержку, Костик уволился с работы. Конечно, на «Старте», он хорошо получал, но его душевное спокойствие, было для меня важнее, чем материальное благополучие.  В конце-концов, у меня есть богатый папа. И когда он предложил рыжему начать свой бизнес, я снова поддержал Котова, хотя понимал, что наш жизненный ритм может в корне измениться…

***

- Костя, помоги уже рецепт придумывать! – потребовал я, колотя ногами по тахте.

- Сам это мозготраханье завёл – сам и расхлёбывай, - поучительно пробубнил рыжий. –  Ты вроде не обкурился, чтобы рецепты любви сочинять, - разводит руками. – Чувства - это тебе не щи варить. Здесь нельзя так: добавить щепотку понимания, чайную ложку доверия, полстакана секса…

- Что ты предлагаешь? – переворачиваюсь на спину и с любопытством смотрю на Котова.

- Сворачивай эту хрень на, - Костя деловито отбирает у меня ноутбук, и уносит в другую комнату. – Ты Макс – зараза, понял? – смеясь, выговаривает рыжий, стоя в дверях. – И тобой, заразой эдакой, я болен уже почти тридцать лет. Всё, это неизлечимо. Все симптомы налицо: жить без тебя не могу, всё, что хочешь сделаю, дышу тобой… ну, и хочу, конечно. Сильно. Вот она – любовь.

Я поправляю волосы и хитро улыбаюсь:

- Иди сюда, вирус мой ненаглядный! – протягиваю руки перед собой, раскрывая объятья, в которые падает Костя.

    Правда, какие могут быть рецепты любви? Либо это дано, либо нет. Конечно, любовь нужно поддерживать, как пламя у костра. Пронести её в сердцах через всю жизнь, помнить каждое светлое мгновение с родным тебе человеком. Костя и я, далеко не самые лучшие и правильные люди на Земле. Но мы по праву можем гордиться тем чувством, которое до сих пор горит между нами, которое делает нас светлее. И которое своим жаром, любую зиму растопит.