I see my future when I look in your eyes
It took your love to make my heart come alive…

…It’s forever, this time I know

Аnd there’s no doubt in my mind,
Forever, until my life is thru… 

                                                                                                 I’ll be lovin’ you forever.

© Kiss - Forever

      Из-за пробки на кольце, я прибыл в офис с получасовым опозданием. Из серверной валил табачный дым, из бухгалтерии доносился аромат кофе….

На скамейке, стоящей рядом с входом в мой кабинет, сидел поникший Лёня. Одет он был удивительно просто: чёрные лакированные полусапожки, черные узкие брюки, чёрная водолазка. Леонид даже не посмотрел на меня, когда я подошёл к кабинету.

- По кому траур носишь? – интересуюсь, отпирая дверь.

- Из-за твоего опоздания я просидел здесь прочти полчаса. Все проходящие мимо, пялились на меня, как на придурка, - вместо ответа, гневно процедил он.

- Ты большой мальчик, и уже должен знать: начальство не опаздывает, а задерживается. Ясно?

- Ясно, начальник, - презрительно бросает Ленька, и садится на своё место.

Повесив пальто в шкаф, я искоса смотрю на практиканта и замечаю, что глаза у него растёртые и покрасневшие, словно парень проплакал всю ночь.

- У тебя что-то случилось? – ненавязчиво спрашиваю я.

- Тебя это так волнует? – ехидно чеканит он в ответ.

- Мне правда интересно,  - подхожу к мальчишке ближе.

Сейчас он выглядит абсолютно уязвимым и беззащитным. Лёня обиженно надул и без того пухлые губы. Мне очень захотелось провести по ним большим пальцем, но я подавил этот низменный импульс.

- В чём дело, колись, - требую я, устраиваясь на стуле напротив юноши.

Помолчав, покрутив головой, рассмотрев ухоженные ноготки, Лёнька, с болью взглянул на меня и тихо, даже виновато, сказал:

 - Самое обидное заключается в том, что ты мне действительно нравишься... как мужчина.

Я усмехнулся.

- Что, у тебя бывало иначе?

Мальчишка напряжённо молчал,  раздумывая – стоит ли разговаривать со мной на эту тему или нет.

- Конечно, - наконец-то, с горечью, признался Лёня. – Бывали и старше тебя… Бывали такие, что… вспоминать не хочется. А ты… по правде меня очень-очень привлёк. Но сегодня ночью… я понял – бесполезно предпринимать что-либо с моей стороны. Тебе уже ничего не поможет.

- Ты говоришь как врач, вынесший диагноз безнадёжно больному, - хмыкаю я.

- Так и есть, - пожал плечами Леонид. – Либо ты до смерти любишь этого прокуренного доходягу с отпечатком наркомании на лице, либо ты просто псих, раз бросился вчера вдогонку за ним. И продинамил меня.

- Либо и первое, и второе вместе, - протянул я. – Вообще, не надо тут гнать на моего… мужа.

- Я сказал правду, - Лёня посмотрел на меня исподлобья.

- Эту правду могу говорить только я, - сурово возражаю.

- А еще, правда в том, что твоему Максиму сказочно повезло. Не то, что мне…

- Пфф, - отмахиваюсь. – Говоришь так обречённо, будто сорокалетняя старая дева. Ты сам себе враг в этом плане. Не разменивайся на случайные связи. Не мути с папиками, в поисках лёгких денег…

- Не сказал бы я, что так лёгко крутить романы с тем, на кого с трудом встаёт… - перебил Леонид.

- Сам виноват, - отрезаю я. – Тебя кто-то заставляет это делать? Подожди, и обязательно встретится парень, с которым у вас всё будет…

- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – усмехнулся Лёнька.

- Конечно! – уверенно киваю я. – У меня с Максом так и было. Заметь, ничто не смогло разрушить наши отношения: ни его наркомания, ни твоё появление, и, даже моя женитьба.

- Ты был женат? – оживился Лёня.

- Ага, - хмурясь, соглашаюсь я. – Почти два года.

- Может, расскажешь, как оно было? – в голосе юноши слышалась искренняя заинтересованность.

- Если обещаешь слушать внимательно и принести кофе прямо сейчас – расскажу.

- Холосо, насяльника, - Лёнька отправился к «кофейному агрегату».

***

    Кабинет заполнился терпким ароматом каппучино. Я пересел в своё мягкое, кожаное кресло, Лёня устроился напротив меня, в кресле для посетителей. Отпив из пластикового стакана немного горячего кофе, я приступил к повествованию.

***

      Когда я заканчивал второй курс, отец узнал обо мне и Максе. Первые месяцы батя бойкотировал нас. Меня просто не существовало для него. Но потом, он начал вести активную деятельность. Отец решил, что я непременно должен жениться. С этого момента, у меня начались ещё большие проблемы.

       Сначала папа сердобольно докладывал Максу о моих «любовницах». В первый раз, Максим поверил, закатил жуткую истерику, но потом, убедившись, что это всё гнусная ложь – успокоился. Тогда, отец перешел к более решительным мерам. Он находил каких-то шалавистых девок, платил им некоторую сумму денег и подсылал к Малафееву. Когда меня не было дома, они приходил в нашу съёмную квартиру взлохмаченные и в засосах, как после хорошего траха. Томным голосом они говорили:

- Костенька был так хорош сегодня… Мы занимались этим в лифте… Прямо сейчас.

Ну, и в том же духе. Макс не верил, но, несомненно, подобные выпады были для него ударами ниже пояса.

       Когда отец понял, что попытки разлучить нас - тщетны, он использовал «тяжёлую артиллерию».

- Костя, нужно поговорить, - отец позвонил рано утром.

- Прямо сейчас? – мне жутко хотелось спать, рядом лежал Макс и льнул ко мне… В общем, вылезать из-под одеяла и тащиться на другой конец города, чтобы переговорить с отцом мне было лениво.

- Да, - голос бати был уверенным и бескомпромиссным.

- Это обязательно? – пытался артачиться я.

- Быстро собирайся и приезжай, - рявкнул отец и положил трубку.

Делать нечего: пришлось наспех перекусить и отправиться к папе. Максим тогда был грустным, как сейчас помню.

- Что-то будет, - как заправская гадалка, зловеще предсказывал он.

   Когда я приехал в «отчий дом», батя был в подозрительно хорошем настроении. Мы закрылись на кухне, отец налил по стакану водки «для развязки языка» и понеслось…

- Я не могу смотреть, как это белобрысое чмо ломает тебе жизнь, - традиционное начало для всех наших разговоров.

- Папа, я люблю его. И жизнь мне ломаешь ты, постоянно вмешиваясь в наши отношения… - уже в тысячный раз твержу я.

- Раз твой сладкий Максимка по-хорошему не хочет оставить тебя, - отец не слушал меня. – Его уберут.

Кусок сала встал попрёк моего горла.

- Ч-что ты сказал? – переспросил я.

- Закажу я твоего мальчика, - довольно сообщил папа, - Сейчас бандиты на каждом углу. Денег я накопил, - отец помахал у меня перед носом толстой пачкой «зелёных». – На какого-нибудь захудалого киллера точно хватит.

- И ты так спокойно мне говоришь про это? Не боишься, что я заявлю на тебя в милицию? – я негодовал.

- Не боюсь. Или, мой сын не только пидар, но ещё и стукач – отца родного готов на нары отправить?

-  Скажи, что ты шутишь! – бью кулаком по столу.

- Не шучу. Ты моё слово знаешь – сказал убью, значит – убью.

- Что ты от меня хочешь? – я закрыл лицо руками, не желая видеть торжествующего отца.

- Женись и будет твой глист белобрысый жить, - проговорил отец, жуя солёный огурец.

- Папа, я же тебе говорил насчёт женитьбы: я не хочу жить с девушкой…

- А хочешь, чтобы твой Максим был жив-здоров? – парировал папа.

- Д-да, - заикаясь, отвечаю я. – То есть, альтернативы у меня нет…

- Именно, - кивает отец.

- На ком же… мне… жениться? – я чувствовал себя ужасно, казалось, что кто-то выпил все мои жизненные силы.

- Невесту я тебе нашёл. Красавица. Лидка, дочка Тимофеевны, из Божонки. Помнишь, ты с ней в детстве как-то дружил.

- Угу, - слабо киваю, - Но… как мне жить? Квартира… Работа…

- Четвёртый курс заканчиваешь. На работу к себе устрою, пока ассистентом инженера. Квартиру тоже снимем. Жить да радоваться.

- Смотрю, ты уже всё распланировал, - ехидно выплёвываю я.

- Кто ж, если не я? – вспылил отец. – Подожди, лет через пять, ты мне ещё спасибо скажешь, за то, что я для тебя сделал.

- Не скажу! – резко встаю из-за стола, и, шатаясь, иду в прихожую. В этом доме мне делать нечего.

- Завтра в парикмахерскую пойдём. Патлы твои обстрижём. И в ЗАГС, заявление подадите. У меня там знакомая, через неделю уже распишетесь.

- Какая спешка, - цежу я, и ухожу прочь из квартиры.

      Дома меня встретил Макс. Тогда мы снимали с ним однокомнатную квартиру, которую обжили, завешали плакатами… В общем, превратили в своё любовное гнёздышко.

- Ну что, как папаша? – целует меня в щёку и тащит в душ.

- Плохо, - качаю головой и сажусь на бортик ванной.

- Чего? – испуганно говорит Макс и садится рядом со мной.

- Я на работу устраиваюсь. Мне волосы надо будет обстричь, - говорю это, а в горле ком. Понимаю, что дальше нужно сказать про свадьбу… но как?

- Жалко… - тянет Макс и зарывается лицом в моих волосах. – Но, если постричься красиво – тебе пойдёт… К тому же, будешь моим кормильцем. Работа… так солидно…

- А ещё… - проглатываю слюну. – Я женюсь.

Из рук Макса выпадает расчёска и гулко ударяется о кафельный пол.

- Что ты? – едва шевеля губами спрашивает Малафеев.

- Женюсь я, - меланхолично отвечаю.

- Т-то есть как – женишься? Ты шутишь? – голос Малафеева сорвался на крик.

- Нет, не шучу, - сухо говорю я. – Иначе просто нельзя.

- Значит… у тебя была девушка? Ты мне врал… Всё это время… врал? – на глаза Максима навернулись слёзы, он начал прерывисто дышать.

- Ты не правильно понял! – срываюсь я. – Отец сказал, что «закажет» тебя, если я не женюсь. Завтра я пойду знакомиться с невестой и подавать заявление в ЗАГС.

Макс нервно расхохотался.

- Как у тебя всё просто! – по щекам текут слёзы, а на губах играет бешеная улыбка. – Рыжий дурак! Отец тебя разводит! А ты… ты так запросто решил жениться…

- Может быть, и разводит, - бросаю я. – Поверь, Максим, - хватаю парня за плечи и начинаю его яростно трясти. – Я слишком хорошо знаю отца, и понимаю, что он может тебя убить! Он такими вещами не шутит! Думаешь, мне легко связывать жизнь с какой-то девкой, которую я даже не видел? Это всё… ради тебя…

- Надо же! – Максим вырвался и встал. – Спасибо тебе! – отвешивает глубокий поклон. – А обо мне ты подумал? Может быть, мне лучше сдохнуть, чем жить так… Ты женишься… Что будет со мной? Как мне без тебя? – Малафеев сел на пол и зарыдал.

- Я никогда тебя не брошу, - обнимаю его за плечи, целую в макушку, - Я всегда буду рядом… А брак… Поживу полгода и разведусь… Тогда отец уже точно ничего не скажет, тогда он поймёт, что я потерян для женского общества. Малыш, нужно будет только потерпеть…

- Ты… правда не оставишь меня? – хлюпая носом, промямлил Макс.

- Да, конечно, да… - клятвенно обещаю я. – Мы будем видеться. Часто. Очень. Всё будет, как раньше. Только не плачь. Ты же знаешь, я никого не полюблю… Только ты.

- Верю, - Макс разразился новыми рыданиями и повис у меня на шее. Мы долго-долго сидели на полу в ванной. Обнимались, потом, даже, занялись любовью.  А когда вышли оттуда – на улице уже вечерело.

Время пролетело незаметно.

***

         Я замолчал и затянулся сигаретой. Очень тяжёлые воспоминания. Последующие два года стали для меня каторгой. Я до хруста сжал кулаки и закусил губу. Больно вспоминать.

- Костя, а что дальше? – Лёня робко коснулся моей руки.

- Дальше? – криво улыбаюсь я. – А дальше было ещё хуже…

***

        Невеста моя – Лидка, оказалась недалёкой, но симпатичной девицей. Ей, судя по всему, было всё равно за кого выходить замуж – лишь бы устроиться в городе. «Первая красавица Божонки». И первая дырка тоже. Отец не мог нарадоваться, глядя на нас за праздничным обедом, который был устроен по случаю подачи заявления в ЗАГС.

- Какая пара! Рыжий и блондиночка. Ай, хороши! – твердил поддатый отец.

- Сучка крашеная, - сквозь зубы процедил я. Блондинка – три ха-ха. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы отличить «натуру» от «подделки». Вот у Макса волосы – золотые, как пшеница и мягкие, словно шёлк. Как было хорошо, лёжа в постели, наматывать его солнечные пряди на пальцы, или щекотать ими щёки и нос. А Лидкины волосы, хоть густые и длинные – выжжены перекисью, смотрятся неестественно, ещё чуть-чуть, и станут как пакля.

Мама сидела грустная, под стать мне. Да, она была не в восторге от моих чувств к Максу, но счастье сына для неё было превыше всего.

- Детишки красивые у них будут, - мечтала моя тёща.

- Рано о детишках-то помышлять, - влез в разговор я. На что отец скорчил страшную рожу, и я замолчал.

        Неделя прошла как один страшный сон. Я метался от Лидки к Максу, из университета - на новую работу.

        С Лидой мне было не о чем говорить. Круг её интересов ограничивался нашей «эстрадой» и мечтой попасть в Голливуд. Каждую встречу, она мне что-то втирала про своих певцов и актёров. Я, естественно, не слушал, лишь тактично кивал и ужасался:

«Как я проживу с ЭТИМ полгода?»

         Наконец-то, настал судный день. То есть день свадьбы. Максим изъявил желание быть моим свидетелем, что вызвало припадок гнева у отца, но здесь я был непреклонен. Если Макс так хочет – пусть будет свидетелем. Я, правда, его действий не понимал. Окажись я на его месте – вообще бы не пришёл на свадьбу. Ведь тяжело смотреть на то, как любимый человек связывает свою жизнь с сомнительной особой. 

- Ты уверен, что хочешь быть свидетелем? – спросил я, когда мы с Максом поднимались в мою квартиру, где нас ждала невеста.

- Да. Более чем, - ответил Максим и собственнически поцеловал меня в губы.- Всё будет хорошо.

       Выдержке и актёрскому мастерству Макса можно только позавидовать. На церемонии в ЗАГСе, ни один мускул его лица не дрогнул, когда я расписывался с Лидкой, когда мы обменивались кольцами и целовались. Максим доброжелательно улыбался, хлопал в ладоши. Но я-то знал: это зрелище его без ножа режет. На праздничном банкете он напился. И пил, впоследствии, ещё несколько дней. Ему было очень больно, но самое страшное, что я не мог быть постоянно рядом с ним, а он так в этом нуждался.

     Однако, я понял, почему Макс так рвался быть моим свидетелем. Ещё в день свадьбы, он втёрся в доверие к моей деревенской Лидке, оставив о себе самые приятные впечатления. В отличие от меня, он с (не)поддельным удовольствием слушал бредни моей супруги. Так, Малафеев зарекомендовал себя как «лучший друг семьи» и «любимая подружка жены». С его стороны это был очень хитрый ход, так как он почти каждый день приходил ко мне в гости, не вызывая никаких подозрений у моей недальновидной женушки. Сначала он трепался с ней за чашкой чая, потом, когда начиналась «мыльная опера» жены, я оставался с Максимом наедине. Но этого было мало. Ничтожно мало.

***

- Костя, - Лёнька вздохнул. – Прикури мне.

- Ты же не куришь, цуцик, - хмыкаю я.

- Прикури, не могу я так слушать. Сложно.

- Тебе слушать сложно… Ты представь, каково было мне, а, тем более Максиму, всё это пережить.

- Страшно подумать, - я, тем временем, прикурил сигаретку для Леонида.

- Держи, - Лёнька дрожащими пальцами поднёс сигарету ко рту, затянулся. – Кхе-кхе-кхе! Гадость какая! – скривился парень. Сигарета отправилась в пепельницу.

- Костя… А что у тебя было… В первую брачную ночь? – хитро прищурился Лёня.

- Хреново было, - рассмеялся я. Задумался: стоит ли рассказывать всю подноготную? Хотя, если уже, устроил утро откровений, то…

***

    Я с ужасом ждал первой брачной ночи. Честно говоря, я давно отвык от женского тела, и как-то не горел желанием привыкать к нему. Мне куда милее было ощущать рядом с собой худое, стройное тельце Макса. Тискать его маленькие, округлые, упругие булочки, гладить по плоской груди. А здесь…

      Захожу в спальную. Одеяло летит в сторону, и открывается ужасный вид. Лидка, в полной боевой готовности, с бритой «пелодкой» лежит на кровати раздвинув ноги. Думаю, натурала, такое зрелище возбудило бы. Даже очень. Не спорю: Лида, девушка красивая, вся при всём, но всего в меру. Но я от страха даже зажмурился. Хорошо, что она девкой боевой оказалась, и сама взяла инициативу в свои руки, точнее – в рот. Пока она трудилась, я вспоминал о Максе, и таким образом, завёлся. Спасали её крашеные в блондинку волосы и стройное, без лишнего жира тело – хоть какая-то иллюзия близости с Максимом. Чтобы поскорее всё закончить – поворачиваю её на живот, она встаёт на четвереньки, а я, по старой памяти, начинаю готовить её… к анальному сексу. Только собираюсь ввести в её дырку палец, она как заорёт:

- Эй, муженёк, я в жопу не даю!

- Придётся! – возражаю я. – Первая брачная ночь, в традиционном смысле, предполагает, что невесту должны лишить девственности. Так как о девственной вагине речи идти не может – буду дефлорировать твой попец.

- Эй, дурак! – артачилась она.

- Да ладно! – игриво шепчу ей на ухо, - Это прикольно. Целую в шею.

Вроде, успокоилась. И я безо всяких проблем ею овладел. Хоть какая-то радость. Привычный жар вокруг члена, узкие плечики, волосы длинные, белокурые по простыням размётаны. Но потянется рука, в надежде сжать маленький сосочек, а натыкается на грудь третьего размера. И жопа слишком круглая. Разочарование. Закроешь глаза. Сосредоточишься на ощущениях вокруг плоти – снова хорошо. Представляется Макс, изгибающийся подо мной, вспотевший от напряжения, хныкающий и обхватывающий мою талию своими длинными, худыми ногами.

Вот так.

Сложно мне жилось. Жена, гиперактивная в сексуальном плане попалась. Пока её не трахну перед сном – не заснёт.