…It’s forever, this time I know

Аnd there’s no doubt in my mind,
Forever, until my life is thru… 

                                                                                                 I’ll be lovin’ you forever.

© Kiss - Forever

    Первые месяцы мне было особенно сложно. Разрывался между университетом и работой. Между женой и Любимым. Лиде, как назло, дома не сиделось. Води её в кино, или на танцы каждый вечер. Максим из-за этого очень переживал. Он выискивал любые возможности, чтобы побыть хоть пять минут наедине со мной, но Лидка всё портила. Полноценно я встречался с Малафеевым раза два в неделю. Несколько часов, вечером. Я приходил к нему измотанный, грустный, и Максу требовались определённые усилия, чтобы расшевелить меня. Со временем, моё уныние перешло и на Малафеева. Он стал пропускать занятия в университете, и запил со своим друзьями. С ними он дружит до сих пор. Один друг – патологоанатом в бюро судебной экспертизы. Тогда он был просто студентом-медиком.  Другой – заведующий кафедрой общей философии. В те дни – студент философского факультета. Синячил с ними Максим часто. Я стал изыскивать пути, чтобы чаще встречаться с Максом – не хотелось, чтобы мой мальчик спивался. Мои молитвы были услышаны – в городе открылась первая Школа Моделей. Конечно, моя жена сразу запросилась туда, а я с радостью отвалил за обучение приличную сумму денег, лишь бы не видеть её.

        Всё стало налаживаться. Лидка вечерами пропадала на уроках. Я, после работы летел к Максу, который, к моей радости, вернулся в привычное позитивно-влюблённое состояние. Такое положение дел меня устраивало. К тому же, прошло почти полгода с момента  брака, и я уже начал подумывать о том, как бы сообщить супруге о разводе. Я же обещал Максиму, что через полгода я уйду от Лидки. В то время, у меня был календарик, где я вычёркивал каждый прожитый день, отделяющий нас с Максом от заветной даты.

***

- Ты же сказал, что был замужем почти два года? – уточнил Лёня.

- Именно, - соглашаюсь я. – К сожалению, мои планы рухнули.

- Почему?

- Потому что, случилось то, чего я больше всего боялся.

***

       Погожий апрельский вечер. Я, с бутылкой вина, лечу к Максу на крыльях любви. Пятница – рабочая неделя позади. Жена крутит задницей в своей школе моделей. А я, влюбленный и счастливый бегу к своему мальчику.

Я с порога понял: с Максом что-то не так.

Улыбки, ужимки, походка – будто бы он напился. Но перегаром не пахло.

- Ты чего такой? – интересуюсь, открывая бутылку вина.

Максим прыгал, как горный козёл в коридоре, после, шаркая, завалился на кухню, и  сел на пол.

- Ты бы знал, как всё хорошо, - заливисто засмеялся он.

- Значит, дела херово. Максим, что стряслось? – падаю на колени и смотрю в его шальные глаза.

Мать моя женщина! У него зрачки огроменные!

- Ты что, дурь какую-то глотал? – кричу.

- Нееет, - протягивает Макс и пытается меня поцеловать. Отталкиваю его от себя и приглядываюсь внимательнее. Точно – глаза безумные.

- Что ты вытворяешь? – я был так зол, что дал ему по морде. Макс взвыл и зажал ладонью больную щёку.

- Надо чаще с женой общаться, тогда бы ты знал, что она беременна! – плаксиво сообщил Макс.

- Как? – недоумевал я. Я не хотел в это верить. По началу, я использовал «резинки», но потом Лидка начала канючить: «Без гондона кайфа больше», и так далее. Я уступил ей, но заставил пить противозачаточные средства. Лично, купил ей самые дорогие.

- Мразь. Не пила таблетки значит, - чеканю я.

- Тебе лучше знать, - улыбнулся Макс и запел какую-то песню.

- Ну… Всё равно, я скажу Лидке о разводе. И разведусь. А ребёнок… Разберёмся... - решил я.

Максим выпучил глаза и с ужасом прошептал:

- Какой ты жестокий.

- Чего ты грузишь меня! – выплюнул я, и, схватив бутылку, выпил залпом почти половину. – Ты же сам говорил, что ненавидишь эту сучку. Подумай своими куриными мозгами – если она родит, то мне развода ещё год не видать. Я её не люблю. Она меня тоже не любит. Зачем вся эта возня?

- Но это же малыш! – закричал Максим. – Разве он виноват в том, что появился в такой… семье.

- Я не понимаю, - хватаюсь за голову. – Тебе-то до него какое дело? Это что, твой ребёнок? Или ты успел Лидке пару палок накидать, пока чаи с ней гонял?

- Да! Это мой ребёнок! – заорал Макс. Я обессилено прижался к стене.

- Не городи…

- В том смысле… - запнулся Максим. – Ты же его сделал. А ты – мой любимый. Значит, твой ребёнок – мой ребёнок.

- Идиот, - зло шиплю я. – Пойми, я же ради тебя…

- Я не хочу, чтобы из-за меня погибал малыш, - Максим заревел. – Поклянись мне, Костя! Поклянись моим здоровьем,  что не будешь заставлять Лидку делать аборт.

- Ладно, - соглашаюсь я и обнимаю Макса.

***

    Откровенно говоря, Лидка сама сомневалась: рожать ей, или нет. У неё, видите ли, «карьера модели», кастинги. Пришлось изобразить любящего мужа и уломать её. Не буду кривить душой: иногда, я тешил себя надеждой, что ребёнок не мой. Кто знает, может быть, Лидка его нагуляла. Но, когда через 9 месяцев родилась девочка, с рыженькими волосиками на макушке – все сомнения отпали.

      Я и Лида долго не могли придумать имя. Тогда, на помощь пришёл Макс. Он предложил назвать малышку Алёнкой. Так мы и сделали. Вообще, казалось, что больше всех рождению девчушки радовался именно он. Я, не сразу, но, тоже прикипел к своей дочурке. А вот Лида – никудышная из неё мать. Грудью малую кормить не хотела – «обвиснет». Вся была в мечтах о «кастингах» и о «покорении Москвы», поэтому, она больше времени проводила в спортзале, чем дома, с ребёнком. Хорошо, что помогала моя мама. И Максим часто наведывался.

 ***

  В первый раз, я заговорил о разводе, когда Алёнке было полгода. Мне почему-то казалось, что Лидка согласиться. Семейных отношений у нас, как таковых, не было. Мы с ней почти не разговаривали. Я, в тот период, обнаглел окончательно, и как правило, приходил домой за полночь. С работы я сразу же направлялся к Максиму. Меня волновало его состояние куда больше, чем жена. Я заметил, что он основательно подсел на дурь, и частенько встречал меня в неадекватном состоянии. Макс не работал, и, по-видимому, не собирался начинать. Его отец, который к середине 90ых очень хорошо раскрутился и стал «новым русским», баловал любимого сыночка,  давая ему много денег на карманные расходы. 

     Насчёт развода. К моему огромному сожалению, Лидка наотрез отказалась расходиться со мной. Более того, она обозвала меня бабником и упрекнула в том, что у меня есть любовница, причём не одна. Разговор пришлось отложить ещё на пол года.

***

       Максиму, к моему ужасу, становилось всё хуже. Я его просил, умолял, стоял перед ним на коленях – лишь бы он бросил «колёса». Он клялся, что это был «последний раз», но я снова и снова встречал его «под кайфом». Однажды, я не выдержал, и избил его. После этого, Макс ревел, катался в истерике по полу, и объяснял:

- Костя, мне же так больно! Так больно жить без тебя. А таблеточки мне помогают. Они - обезболивающие для души. Вот видишь – я их выпил, и мне так хорошо стало. Ты меня сейчас поколотил, а мне всё равно весело. А ещё можно уколоться…

- Как же ты меня за*бал! – прошептал я. Нервы были на пределе. Сейчас я понимаю: нужно было держать себя в руках, остаться, успокоиться. Но я, затраханный всеми: работой, женой, отцом, неадекватным Максимом… ушёл.

    Тогда я понял: с разводом тянуть больше нельзя. Уже на следующее утро я завёл неприятный разговор с Лидкой. Та собиралась на дефиле, в свою школу моделей.

- Надо поговорить.

- Костя, давай потом, а? – бросила жена, подводя брови перед зеркалом.

- Сейчас, - цежу я, и, схватив Лиду за руку, поворачиваю её лицом к себе.

Зазвонил телефон.

- Костя, возьми трубку.

- Плевать. Лида, нам нужно развестись. Срочно. Ты же видишь: у нас нет семьи. Мы не любим друг друга.

- Нет. Костя, возьми уже трубку!

- Плевать на телефон! – рявкаю я. – Дай мне развод!

- Нетушки, муженёк! Хочешь сделать меня матерью-одиночкой? Значит, ты будешь по бабам гулять, а я буду с нашей Алёнкой сопливой? И из квартиры ты меня выгнать собираешься? Выкуси! – Лида показала мне фигу. – Половина квартиры моя, я здесь прописана!

- Дура! Какая на ху* квартира!  Забирай ты её всю! Я найду, где мне жить. И Алёнку я с собой заберу. Только разведись со мной!

- Иди ты! – выкрикнула Лидка, и, накидав в сумку косметику, выбежала из квартиры.

***

     Лёнька с любопытством посмотрел на меня:

- Не повезло тебе. Так, когда ты получил развод от жены?

- Вечером того же дня, - улыбаюсь я.

- Как? – вскинул брови Леонид.

- Привёл веский аргумент.

***

     Я приехал к Максу. На первый взгляд, он выглядел радостным и цветущим.

«Молодец, забыл нашу вчерашнюю ссору», - порадовался я.

        Максим был одет в чёрно-красный китайский пиджачок (он называл его чеонгсам) и в шёлковые, узкие чёрные брючки с вышивкой по краям, странной длины – до середины голени.  Глаза были жирно подведены чёрным карандашом.

- Как я тебе? – слабым, но певучим голосом поинтересовался он, крутясь передо мной.

- Необычно. - Притягиваю его к себе, желая поцеловать. Приглядываюсь.

Взмокшие виски, под глазами круги, которые Макс пытался запудрить, бледность, граничащая с мертвенной синевой. Бешеные глаза.

- Что ты опять жрал? – кричу я, толкнув Максима к стене.

- Ничего! Честное слово, ничего! – запричитал Макс.

- Тогда почему ты снова обдолбанный? Ты еле на ногах держишься!

- Это вчера… Ты ушёл, а Борька пришёл… Это остаточные явления!

«А ещё можно уколоться…» - в  памяти всплыли страшные слова, и разум осенила догадка.

- Покажи вены! – заорал я так, что затряслись окна в квартире.

- У меня всё хорошо. Они у меня чистенькие! – Максим увернулся и убежал в ванную. Щёлкнул шпингалет.

- Открой дверь! – кричу я.

- Ла-ла-ла! А я тебя не слышу! –  смеётся Макс. – Я в домике!

- Ничего подобного! – начинаю ломиться в дверь, в итоге, через минут десять, преграда поддалась.

- Вены! – сам не свой, ору я. Заломав рыдающего Максима, я закатываю рукава его пиджачка.

- Что ты с собой делаешь? – на локтевом сгибе левой руки расположились около семи следов от уколов. Одни были почти не видны, другие, напротив, были совсем свежими. – Героин? Говори, сука, героин?

- Нет-нет! – замотал головой Макс. – Героин слишком тяжёлый. А я умный, мне Борька достаёт менее опасную дурь – фентатил называется.

- Что же ты наделал, - обессилено падаю на пол ванной. – Зачем… Зачем? – глупые слёзы против воли побежали по щекам.

- Костенька, мне так легче. Вот ты разведёшься с Лидкой, и я сразу же брошу, - Максим сел рядом со мной, и, хлюпая носом, начал целовать мою спину.

- Как всё просто! – качаю головой. – Пойдём!

***

       Я не дал Максу переодеться – выволок на улицу прямо так – в китайском одеянии. Малафеев нацепил кеды и куртку, чтобы не замерзнуть – было начало ноября. Поймали такси. Шофёр с опаской оглядывался на нас. Приехали ко мне домой. Повезло: Лидка недавно пришла со своей модельной школы.

- Лида! – с дверей кричу я. – Завтра же пойдём разводиться!

- Как у тебя в жопе-то свербит! – орёт в ответ жена из дальней комнаты. – Не терпится к любовнице свалить?

- Иди сюда. Я её как раз привёл, познакомишься.

- Ах ты, мразь! – Лида, хлопнув дверью, прибежала в прихожую. Он была растрёпана, тяжело дышала от гнева.

- Это ж Макс… А где курица твоя? – недоумевала Лидка.

- Максим и есть моя «курица», - спокойно сообщаю я.

- Что? – женушка отчаянно схватилась за голову. – Ничего не понимаю. Максимка… ты же друг… Как же так… Сучёныш, мужа моего увёл!

Малафеев, висящий на моей руке, слабо усмехнулся и возразил:

- Нет, Лидочка, это ты у меня любимого увела. Знаешь, как нам хорошо было вместе до свадьбы...

- Костя… подожди… - Лида тряхнула головой. – Костя, так ты… из "этих" что ли?

- Поняла, наконец? – тихо говорю я. – Дошло, к какой «любовнице» я ходил?

- Но… - казалось, что жена сейчас расплачется. – Как же ты женился на мне? Почему?

- Отец заставил! – за меня ответил Макс. – Этот придурок всем жизни поломал!  Мне – посмотри, что со мной стало! Я же «колоться» начал от душевных страданий!  И тебе, Лидок, - жила бы ты в своей деревне и радовалась… Ан, нет – устроилась в городе, а муж, мало того, что не любит, так ещё и педик! – Малафеев рассмеялся. – Вон, Костя тоже мучается! Дома – нелюбимая женщина. А любимый человек – торчок. Веселая история, правда?

- Заткнись! – пихаю разошедшегося Макса в бок. – Лида, прости. Я… - вздыхаю. – Я был плохим мужем. Но… Пойми, мне очень нужен развод. Насчёт денег и квартиры – не волнуйся. Я не буду делить имущество – для меня главное быть рядом с ним, - перевожу взгляд на Максима.

- Сказал бы раньше, - тихо говорит Лидка. – Развод, так развод.

- Спасибо. Позаботься пока о доченьке, - шепчу я, последний раз целую жену в лоб и, держа на руках нервно хохочущего Макса, ухожу.

      Наркотики убивали Максима. Он начал меняться как личность, причём, в худшую сторону. Но я знал – я выдержу всё, лишь бы Макс был рядом со мной. Всегда.

***

- Куда же ты поехал? – поинтересовался Лёня.

- В наркологический диспансер. Надо же было Максима лечить.

- А что дальше? – не унимался мальчишка.

- Дальше… Всё хорошо, как видишь. Лёнька, я устал. Самое главное я тебе рассказал… А сейчас – иди-ка домой.

- Но я и работать толком не начал, - развёл руками практикант.

- Иди-иди. Это тебе подарок по случаю пятницы.

- Ладно, - кивнул Лёня. – Спасибо.

- За что? – не понял я.

- За откровенность. Ты, всё-таки, классный, Костя, - Лёнька помахал мне рукой и ушёл.

     Я остался в кабинете наедине со своими мыслями. От воспоминаний к горлу подкатил ком. В эти два года было столько боли. Пусть, Лидка меня не любила, вступив в брак по расчёту, но я знаю – я ей хорошо помотал нервы. Как и обещал, я оставил квартиру, которую она разменяла на меньшую, с доплатой. Через некоторое время, она уехала в Москву. Звёздный Олимп ей не покорился, зато покорился какой-то начинающий бизнесмен. Она вышла за него замуж. Вроде как по любви. И родила ещё двоих детей. До сих пор живёт с ним, в Москве, изредка приезжая к дочке. Макс, пройдя курс лечения, рассчитывал, что Алёнку оставят с нами, но органы опеки взбунтовались.

- Родители-геи? Это же аморально! Где такое видано – девочку будут воспитывать два папы! Да вас изолировать надо! – брызгала слюной климактерическая тётка с невероятной причёской. Мои родители оформили опекунство над девочкой, и она живёт с ними. Сейчас Алене 14 лет. Она понимает, что у неё два «неправильных» папы. Мой отец не разрешает ей часто приходить к нам, считая, что мы плохо на неё повлияем. Но девчонка выросла упрямая, и она без спроса прибегает к своим папкам. Максим души в ней не чает, и любит малую, как свою собственную дочь. Иногда мне кажется, что он любит Алёну даже сильнее чем я. Вот такая история.

 ***

        Беру мобильник и звоню Максиму. Гудки-гудки-гудки. Отвечай же!

- Алло! – весело говорит Макс.

- Как ты? – воспоминания породили дурные мысли в моей голове. Кто знает – чем сейчас занимает Малафеев? А вдруг…

- Спасибо, что волнуешься, - в голосе искренняя благодарность. – Я помыл посуду, поболтал с дочуркой, а сейчас… делаю кое-что.

- «Кое-что» это что? – зло спрашиваю я. Терпеть не могу, когда он разговаривает загадками.

- Секрет, - вредничая, тянет Макс. – Приедешь – увидишь.

Голос у Максима был весёлый и, главное – трезвый. Я немного успокоился – всё должно быть в порядке.

- Загадочный ты мой, - улыбаюсь.

- А то… Костя… Скажи… - едва слышно говорит Макс. – А ты…

- Я люблю тебя, -  вложив в голос как можно больше чувств, произношу я.

- Спасибо! – выдыхает Малафеев и кладёт трубку

       Я устало откидываюсь на спинку кресла: поскорее бы этот рабочий день закончился.