Через две недели Максима выписали. Конечно, его поставили на учёт в наркологическом диспансере, и назначили амбулаторное лечение. Наркотиков Макс не просил, чувствовал себя более-менее хорошо. Но, разве может быть у нашей парочки всё нормально? Естественно, нет. Макс не мог набрать вес. У него не было аппетита. Я с трудом впихивал в него завтрак, насильно заставлял съесть небольшую порцию обеда, а об ужине и речи быть не могло. Максима часто тошнило, и бывало, вся еда, тут же оказывалась в унитазе. Врачи говорили, что всё пройдёт. Советовали есть больше фруктов и творог. С момента выписки прошло полторы недели, а он по-прежнему отказывался от пищи. Малафеев походил на приведение. Бледный, худющий, казалось, что он будет просвечивать насквозь.

     Вечером, когда я пришёл с работы, у нас случился очередной скандал. На почве еды. Я пытался заставить Максима съесть хоть ложечку творога. Специально взбил его в миксере, добавил варенья, чтобы получилась нежная масса. Но Макс наотрез отказывался есть это блюдо. Он терпеть не мог ни творог, ни молоко.

В порыве гнева, я швырнул  блюдце, где лежала небольшая часть творога на пол. Осколки блюдца и творожная масса разлетелись по кухне.

- Жри уже! – накладываю новую порцию в другую тарелку.

- Не хочу! – капризничает Макс и отворачивается.

- Давай-давай! – беру ложечку и подношу к его рту.

- Не буду, - Максим корчит противную гримасу. – Я не голоден, я съел пол яблочка. Сам жри свой творог.

- Я съел свою порцию. И половину твоей тоже, - раздражённо чеканю я. – Ешь! – пытаюсь запихнуть ложечку полезной пищи в рот. Я, в отличие от него понимаю, чем чреват будет отказ от еды.

- Ну хватит! – кричит Макс и отталкивает меня. Внутри меня всё вскипело. Я, как нянька, вожусь с ним, делаю нежную, специальную массу, а он морду воротит. От переполняющих меня эмоций, пуляю содержимое столовой ложки прямо в глаз Максу.

Он тут же размазал творог по лицу рукой.

- Дурак! – зло шипит Малафеев.

- Я ещё и дурак! – кричу я.- Всё! Хватит! Меня за*бали твои закидоны. То ты не хочешь, это не хочешь… Не жрешь – так сдохни уже от голода, я прошу тебя, не мотай мне душу! – выпалив это, ухожу прочь их кухни, одеваю куртку, беру немного денег, и громко хлопнув дверью, бегу в подъезд. На автомате иду в затерявшуюся во дворах рюмочную – обитель местных алкашей.

        Запах дешёвого спиртного и папирос. Тусклый свет. Пьяные разговоры. Попса, льющаяся из колонок. Местная «рыгаловка». Не самое лучшее место, но в тот момент мне было всё равно. Я был очень зол и обижен на Макса. Я устал от двух лет брака, я устал от наркомании Максима, я устал трястись за состояние его здоровья. Почему я такой дурак? Будь на моём месте кто-нибудь другой – он давно бы бросил этого вредного доходягу. А я вожусь с ним, как курица с яйцом. Я забыл, что такое спокойно спать. Почти месяц я полноценно не занимался любовью. Мне хотелось спокойствия и ласки. Мне хотелось вернуться на пять лет назад, когда я был ещё совсем молодым, когда мы с Максимом только-только познакомились. Тогда казалось, что жизнь будет лёгкой и безоблачной. В результате… Я, осунувшийся, с трёхдневной щетиной на щеках, сижу в дешёвой забегаловке, среди пропитых алкашей и берусь уже за третий стакан водки. А в нашем любовном гнёздышке остался тощий, как кощей Макс. Кто знает, чем он занимается, после моего срыва. Читает? Схватился за бутылку водки, которую я оставил в буфете? Или спрыгнул с шестого этажа?

- Нет! – вскакиваю из-за стола, и, сломя голову бегу домой. Чувство ответственности за родное существо вытесняет обиду.

***

      Я влетаю на кухню и, с сердца спадает камень. Максим, по-прежнему сидел на своём месте, тупо уставившись на стену. Он даже не моргнул, когда я вошёл. Малафеев не удосужился стереть с лица творог.

- Ты так и сидел? – меня не было около часа. Я немного опьянел, поэтому чувствовал себя радостным и довольным.

- Да, - хлюпнул носом Макс. Беру полотенце, мочу его водой и заботливо вытираю испачканную мордашку Малафеева. Разобравшись с ним, перехожу к разбитому блюдцу.

- Костя, прости. Я сейчас покушаю, - казалось, Максим сейчас разревётся. Он смотрел на меня так виновато, словно провинившийся мальчишка.

- Не хочешь – не ешь, - сухо говорю я, протирая пол.

- Не хочу… Но ты ведь хочешь, чтобы я питался.

- Ты совсем идиот, или прикидываешься? – я плюхаюсь на табуретку. – В первую очередь, ты должен есть ради самого себя. Понимаешь? Ты же загнёшься такими темпами! А здесь творог, вишнёвое варенье. Съешь хоть ложечку!

Поморщившись, поборов себя, Максим съел несколько ложек творога. Он молча смотрел на меня, как вдруг, резко поднёс руку ко рту.

- Даже не думай блевануть! – грожу кулаком я.

- Ладно, - сдавленно произносит Максим, встаёт, и  снова садится, но уже ко мне на колени.

- Давай спать, а? – шепчу я ему на ухо.

- Давай, - соглашается Максим и крепко хватается за мою шею. Намёк ясен – понесу до кровати на руках.

***

      Мне было не заснуть. Я лежал, широко раскрыв глаза, изучая потолок. За окном визжали сигнализации, пьяная компания орала песни. Максим вертелся, полностью стянув с меня одеяло. Дергаю одеяло на себя, чтобы хоть немного укрыться.

- Костя, - Максим наклоняется ко мне и обжигает щёки горячим дыханием.

- Что?

- Ты совсем меня не хочешь? – плаксиво спрашивает Максим.

- С чего ты взял? – устало спрашиваю я.

- Мы уже месяц не занимались любовью… - в голосе обида.

- Ты плохо себя чувствовал, согласись, что тебе было тогда не до секса.

- Это отговорка. Ты просто не хочешь меня, - продолжал гнуть свою линию Максим. – Я знаю – теперь я страшный, кожа да кости. Макс сел в кровати и стянул с себя майку. В тусклом свете я рассматривал его субтильное тельце. Хрупкий, херувим мой. Немного впалые щёки, но правильные, красивые черты лица. Пухлые губы, которые хочется целовать. Большие серые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Длинные белокурые волосы, достигающие почти до пояса. Как девчонка. Красивее любой девчонки.

- Как тебя можно не хотеть? – шепчу я, а сердце переполняется нежностью. Я тоже сажусь и очерчиваю пальцем контур его лица. Максим смеётся.

Худенький. Выступают рёбра, живот стал впалым. Дистрофик. Но для меня такой красивый. Аккуратно, боясь сломать, обрисовываю пальцами ключицы и манящую впадинку между ними. Целую её. Трусь щетинистыми щеками о  плечи. После, целую их, медленно, миллиметр за миллиметром. Опускаюсь ниже, дразню языком соски, накрываю их своим ртом, покусываю, посасываю. Максим льнёт ко мне. Чувствую, что у него мощная эрекция. Стягиваю с него трусы, бросаю куда-то в сторону. Ласкаю каждую частичку его тела – языком, пальцами, губами. Я лизнул локтевые сгибы, которые когда-то были исколоты шприцами с дурью. Я нежно покусал его худые ляжки, пробежался языком по острым коленям. Максим постанывает и хныкает.

         Губами, рисую причудливые узоры на впалом животе, щекочу языком пупок. Рукой глажу напряжённый член, откуда уже вытекло немного смазки. Макс лежит передо мной, широко раздвинув ноги, на лице  выражение сладкой истомы. Опускаюсь между его ног. Жестко провожу языком по яичкам, и, продолжая дразнить их, ввожу сразу два пальца в тело Макса. Он взвизгивает – неожиданно, уже отвык. Я продолжаю растягивать его, пока он сам не начинает насаживаться на мои пальцы. Из-под матраца достаю крем, обильно смазываю себя, и наконец-то вхожу в него. Он обхватывает своими костлявыми ногами мои бёдра, прижимаясь ко мне. Я целую его в губы, двигаясь в горячем канале. Как я хотел этого, как я нуждался во всем этом. В стонах Максима, в его ответных, жадных поцелуях, в его ноготках, царапающих кожу на моей спине. Всё как раньше. Беспорядочно глажу его худое тельце, толкаюсь в него, закатываю глаза и… С рыком кончаю в него, низ живота охвачен сладкой судорогой. У Максима на глазах слёзы, чувствую, как и у него на живот брызнул сперма, как его дырочка сильно сжалась вокруг моего члена. Выхожу из него. Крепко обнимаю. И, впервые за месяц, спокойно засыпаю, чувствуя рядом с собой тепло любимого человека.

         А дальше всё было хорошо. По нашим меркам. К Максиму постепенно стал возвращаться аппетит. Родители Макса, которые ко мне относятся, как сыну очень помогли мне. Именно его отец – талантливый коммерсант – помог мне открыть свой бизнес. Жизнь начала налаживаться. Мы виделись с дочкой. Иногда ругались. Например, я был очень зол, когда Максим сделал себе первую татуировку на предплечье. К сожалению, полностью отказаться от наркотиков Макс не смог. Иногда, и лишь под моим контролем, он балуется травкой в компаниях. Наркотики и алкоголь, конечно, сильно подпортили здоровье Максу. У него плохие сосуды, до операции болела печень, с желудком проблемы… Я волнуюсь за него. Волнуюсь, потому что люблю. Такого, какой он есть.

***

      Не в моих силах больше находится в офисе. Кое-как уняв возбуждение от всплывшей в памяти постельной сцены, я наспех собрался и покинул офис. По пути домой, я заехал в магазин и купил самые красивые ракеты для фейерверка. Обычно, такие вещи покупает Макс, но, я решил, что просто обязан купить их сейчас.

        В дверь решил не звонить. Тихонько открыл её ключом и вошёл в прихожую. По всей квартире разносился аромат выпечки. Губы сами растянулись в улыбке. Я ни с чем не спутаю этот запах – фирменный ореховый торт Макса. Этому рецепту Максима научила его мама, а он его немного модифицировал. Судя по всему, процесс выпечки этого изделия трудоёмкий и нудный, поэтому, Малафеев не часто балует меня этим тортиком. Как правило, мне приходится уламывать Максима недели за две до предстоящих праздников, чтобы он испёк для меня эту вкуснятину. В этот раз я его не просил – было не до этого. Приятно вдвойне. Повесив пальто в шкаф, на цыпочках вхожу в кухню. Процесс приготовления находится в финальной стадии. Макс уже выпек коржи, прослоил их кремом. Теперь, он обмазывал торт остатками крема,  посыпал его толчёными орехами и тёртым шоколадом. Обнимаю Максима за талию:

- Костя, - радостно шепчет Макс. – Раньше времени.

- Значит, это и есть «кое-что», да? – мурлыкаю я прямо в ухо Малафееву.

- Да. Решил побаловать моего муженька, - улыбается Макс.

- Спасибо. Этот торт мой любимый, - легко целую Максима в губы. – Значит… Ты меня простил…

- За твои шалости? – хмыкнул Макс.

- Да, - виновато отвожу глаза.

- Сорвался ты, Костик, - с укором произносит Малафеев. – Но, я же знаю, ты просто целовался с ним. А это не измена… Это… как бы… недоизмена. Обидно, правда, но я рад, что ты вовремя одумался. Я с самого начала поверил твоим словам.

- Тогда зачем ты мне устроил такую жуткую истерику… вчера? – тихо спрашиваю я. Действительно, зачем нужно было так делать, если Макс изначально знал, чувствовал, то, что я не переступил черту?  Иногда я его просто не понимаю.

- Максим, я задал вопрос.

Малафеев продолжал увлечённо раскладывать орешки на торте.

- Макс, не молчи. Зачем ты грозился убить себя, наглотаться таблеток, и вообще, вёл себя так… Так, что я спать не мог, я весь день сегодня как на иголках, опасался… что ты сделаешь с собой что-нибудь, - притягиваю его к себе и смотрю в серые глаза, которые хитро блестят.

- Значит я правильно себя вёл, - цокнул языком Макс. – Эффект оказался именно таким, на какой я рассчитывал.

- Я весь на нервах был, - констатирую я.

- Прекрасно, - самодовольно улыбается Максим. – Надо же было тебя проучить. Нервишки пощекотать. Думал, что – потискаешь чужого пацана, и останешься безнаказанным? Нетушки! – Малафеев подмигнул.

- Дать бы тебе за такие шутки, - немного рассержено выговариваю я. – Но, я на самом деле заслужил.

      Смотрю на торт. Какой же он вкусный, так бы и съел его прямо сейчас! Тянусь к нему рукой, чтобы подцепить на палец немного крема.

- Руки прочь! – рявкнул Макс и врезал мне ложкой по ладони. – В полночь, - выпучив глаза, говорит он. – Насладишься тортом в полночь, когда тебе стукнет 35, понял.

Я, понурив голову, отвожу руку от торта.

- Страдалец! Ты бы видел сейчас свою рожу! – смеётся Макс.

- До полуночи ещё столько времени, - грустно тяну я. – Дай мне хоть кусочек! Я же не выдержу! Чем мне себя занять, в ожидании?

Максим вышел в прихожую.

- Ты тоже купил фейерверк? – обрадовано воскликнул он.

- Ага, - киваю я, а сам тянусь к торту, в надежде отломить хоть малюсенький кусочек, пока Макс не видит.

- Ррр! – в кухню бежал Максим и цапнул меня за палец. – Я же сказал – нельзя! Костя, ты просто не представляешь, - Максимка повис у меня на шее.

- Не представляю, - соглашаюсь я.

- Костя! Я купил такой же фейерверк! Представляешь, как будет здорово, когда мы запустим их одновременно!

- Ага, - подтверждаю, страдальчески глядя на торт.

- Так символично... – продолжал распинаться Макс. – Твой Юбилей, ты впервые решил купить фейерверк, я приобрел такой же… Значит, всё будет хорошо. А тебе уже 35, - тянет Малафеев, - Ты уже старый…

- Ни фига себе заявочки! – возмущаюсь я, и шлёпаю Максима по заднице. – Нашёл старого.

- А что? – невинно захлопал ресницами Макс. – Я-то у тебя молодчик… Мне-то всего 34 исполнилось недавно.

- Молодчик, - хмыкаю я. – Пословица есть: старый конь борозды не испортит.

- Дааа? – певуче произносит Макс и встаёт в дверном проёме сексуально отклячив задницу. – Тогда… I`m a wild child, come and love me…

- I need you to touch me, `cause I want, what you do, -  хрипло пою я в ответ. Wild Child – Одна из наших самых любимых песен.

    Я знал, что  сделаю сейчас. Возьму Макса на руки, перенесу и уложу его на диван, включу на всю катушку «нашего» Wild Child… Мы займёмся любовью. Максим, как всегда будет нетерпелив, и начнёт хныкать, чтобы я взял его поскорее. А я… я прислушаюсь к его требованиям. Я поверну его на живот, поцелую в худую спину, поглажу упругие ягодицы и войду в него. После, уставшие и довольные, мы будем лежать на полу и целоваться. Время до полуночи пролетит незаметно. И я, наконец-то смогу отведать любимый торт, который с любовью приготовлен Максом для меня. Наевшись, мы выйдем на улицу, и разбудим спящих соседей нашими фейерверками. Обнявшись, мы будем смотреть на то, как тают в чёрном небе цветные искорки. Мне исполнится 35. И я, не смотря ни на что, абсолютно счастлив.

- Костя? – томный голос Максима вернул меня на землю.

- Иди ко мне, - шепчу я и протягиваю руки.

Макс разбегается и запрыгивает на меня. Я несу его на диван. По пути мы целуемся.

- Всё будет так, как я задумал, - тихо говорю я, прикусив Максима за ушко.

- Конечно, - улыбается Макс. – Как хорошо, что мы вместе.

      Я нажимаю play на кнопке пульта от музыкального центра. Заиграла знакомая мелодия. Wild Child. Максим тянется ко мне, мы падаем с дивана на пол. Музыка становится всё громче и энергичнее. Мы целуемся, упиваясь друг другом.

- Как хорошо, что мы вместе, - снова шепчет Макс. А я… абсолютно счастлив.