Альтернативная история: Потерянная молодость, часть 1
Костя, 18 лет
Вот как в жизни бывает! Хотел надавать пиздюлей,
а пришёл в гости. За халявными футболками. И первое впечатление
оказалось обманчивым – сивый вовсе не мудлан, зря я о нём так подумал в
университете. Нормальный, вроде, парень – зачем он так в аудитории
выделывался?
Макс открыл шкаф и вытащил оттуда пять новейших
футболок. Я перестал разглядывать плакаты, которыми были обвешаны стены
комнаты, и переключил внимание на мои потенциальные подарки. - Выбирай любые… две, - расщедрился сивый. - Тебе не жалко? – удивился я. На месте Макса я бы и одну-то майку зажал… - Выбирай-выбирай. - Возьму Оззи и Метлу, - решил я. - Прекрасно, они твои, - улыбаясь во весь рот, Макс протянул мне две совершенно неношеные майки с яркими принтами. - Спасибо, - я вцепился в вожделенные футболки и зачем-то понюхал их. Они приятно пахли. Я растянул перед собой одну из футболок и с рожей придурка рассматривал рисунок. - Не терпится нацепить её прямо сейчас, - выпалил я. – Можно? – перевожу горящий взгляд на хозяина комнаты, сидевшего на диване. - Она твоя… как хочешь, - сдержанно промямлил Макс и почему-то отвернулся. -
Ух, - аккуратно положив драгоценную футболку на стол, сбрасываю с себя
старую майку. – Блин… Какую напялить-то? С Метлой или Оззи? – снова
загрузился я, мучимый проблемой выбора. - Сивый, ты как думаешь? –
решив спросить совета, устраиваюсь рядом с ним на диване. Малафеев как-то странно заелозил, задёргался. Взгляд его воровато забегал по комнате. - Н-не знаю, К-костя, - он отодвинулся от меня, когда мы совершенно случайно соприкоснулись плечами. - Что с тобой? – я ничего не понимал. Его что, смущает мой голый торс? И… мне показалось, или он покраснел? - Ты что дёргаешься? – засмеявшись, шутливо хватаю его за шею и встряхиваю. - В-всё в порядке, одень с Метлой, - Малафеев вскочил с дивана и направился к окну. Пожав плечами, я взял со стола футболку с Металликой и надел её, не переставая удивляться неадекватной реакции Максима. Я подошёл к нему и положил ладони на худые плечи. Сивый вздрогнул. - Ты что, стесняешься? – насмешливо спросил я, сжав его плечи. Макс покачал головой и припал лбом к холодному стеклу. - Нравится футболка? – не желая отвечать на мой вопрос, он перевёл тему. - Да. Спасибо ещё раз, - сам не понимаю зачем, скольжу рукой вниз, погладив предплечье. По коже сивого пробежали мурашки. -
Жрать хочешь? – не дождавшись моего ответа, Максим развернулся и
попытался отойти от окна, но я остановил его, схватив за руку. - Что? – он уставился на меня и закусил губу. Я буркнул что-то невнятное. Не знаю, на хера я взял его за руку. - Не, дома похаваю. А тебе ещё раз спасибо, - улыбаюсь, но получается как-то натянуто. - Угу, - Макс тоже скривил губы в улыбке. Между
нами возникло непонятное напряжение. Белобрысый поглядывал на меня так,
словно ждал чего-то. А я держал его за тонкое запястье. В голове всё
перепуталось. Что-то подталкивало меня ещё сильнее сжать руку Максима,
притянуть к себе и засосать. Типа в благодарность и… потому что он
такой… потому что мне хочется это сделать. Сложно объяснить, о чём
именно я думал в тот момент, но мозг мой кипел. Сивый пялился на меня,
видимо ему не терпелось узнать, что я сделаю дальше. Я мотнул башкой. Мысли немного улеглись. - Ладно, я пойду… - тяжело проговорил я, отпустив руку Макса. Эти слова дались мне совсем не легко. В его взгляде мелькнуло разочарование. «Что я сделал не так?», - но искать ответ на этот вопрос я не стал. Взяв со стола футболку с Оззи, я прошёл в прихожую. Напялив
косуху, я завязывал шнурки на кедах. А Максим, как бедный родственник,
стоял в дальнем углу длинного коридора и, насупившись, следил за мной. - Уже жалеешь, что отдал мне две майки? – вслух предположил я. Слишком уж недовольный видок был у белобрысого. - Вовсе нет, - он подошёл к двери, чтобы отпереть мудрёные замки. - Спасибо, - выдохнул я, прежде чем выйти и пожал Максу руку. - Пока, - тихо выдавил он и захлопнул за мной железную дверь, лязгнув замком. Я
вышел из подъезда и закурил. Меня не покидало ощущение того, что я
совершил какую-то ошибку. Всё произошло как-то смазано. Совсем не так,
как должно было. Может, следовало не отгонять тот хуй знает откуда
взявшийся импульс и поцеловать Малафеева? Вернуться? Я поднял
голову и посмотрел на окна четвёртого этажа. В комнате сивого горел
свет, а за стеклом стоял Макс меланхолично опустив голову. Увидев меня,
он робко поднял руку и махнул. Я помахал в ответ. Подняться обратно я так и не решился, лишь потому, что не знал как объяснить этот поступок. Бросив окурок в клумбу, я пошёл прочь, боясь оглянуться. Я спиной чувствовал, что Максим смотрит мне в след.
Весь вечер я чувствовал себя виноватым перед этим странноватым парнем.
Между нами осталась какая-то недосказанность. На следующий день я
подошёл к нему в универе. Он с надеждой посмотрел на меня и тепло
улыбнулся. - Спасибо за футболки, - снова заладил я, продолжая вчерашнюю пластинку. - Тебе идёт, - констатировал он, осмотрев меня. -
Наверное, - пожимаю плечами и тупо смеюсь. Опять чувствую напряжение,
которое меня бесило. Максим тоже стоит, мнётся. Будто хочет что-то
сказать, но не решается. - Если ты хочешь что-то сказать… или предложить мне. Валяй, не ссы, - дружелюбно произнёс я. Малафеев внимательно посмотрел на меня, пошевелил губами, и ничего не сказав, просто покачал головой. - Я… я пойду. Скоро лекция. Пока, Костя, - он виновато улыбнулся и побежал прочь. Даже руку не пожал.
По пьяни Макс более активный. Мы не раз встречались с ним в Доме Культуры и вместе колбасились и слэймились под жуткую, на самом деле,
музыку местных групп. Оба орали, задрав руки вверх, и даже как-то
вместе ходили в круглосуточный магазин за дополнительным пивом. Славно
болтали, кстати. Но в университете снова возникала стена
недосказанности и смущения. Только пялились друг на друга. Мне
нравилось смотреть на него – он очень красивый, но глаза у Макса
грустные. Иногда мне хотелось обнять его, но я этого ни разу не делал,
отгоняя казавшееся глупым желание. Зря…
Макс, 19 лет
Я
перешёл на третий курс. Почти два года прошло с того момента, как я
позвал рыжего к себе и подарил ему те две несчастные футболки. На что я
надеялся тогда? Тупоумный кретин – ждал от рыжего первого шага. Блять,
если бы он поцеловал меня тогда… или просто обнял, всё перевернулось
бы. Я хотел, чтобы он сделал так, и чуть не обоссался от радости, когда
он схватил меня за запястье. Но Костя… короче, пролетел я как фанера
над Парижем. Додик сказал, что виноват я сам. Мол, мне нужно было
тогда не зырить на него, а быть активнее. Ха! Совсем не мой вариант – я
бы наложил в штаны двести раз от страха, но не решился бы потянуться к его
губам. Потому что я тупой трусливый пидор, проебавший свой шанс быть
счастливым.
Как назло, я вижу эту рыжую морду почти каждый
день. Котов на протяжении этих двух лет часто гонял в моих футболках.
Они уже изрядно застираны и выглядят стремновато, но Косте, видимо, по
фиг. Я часто смотрю на него, а он пырится на меня. Как-то раз, мы
пялились друг на друга весь перерыв, ожидая преподов у своих аудиторий.
Меня не покидало стойкое ощущение того, что рыжий от меня ждёт чего-то.
Действий? Не-а, я адское сыкло. Особенно когда трезвый. Так и стоял у
стены, теребя в руках тетрадку, глядя на рыжего и мечтал в глубине души
о том, что он наконец-то оторвёт свою жопу от скамейки, и подойдёт ко
мне… Но он, сука, тупой, не понимает моего взгляда… Однажды, Котов
сел со мной за один стол в столовке. Но разговор не заладился, потому
что я зассал, стал дёргаться и заикаться. Он тоже тупил. Мы просто
жрали, иногда посматривая друг на друга. И разошлись. Также,
иногда мы пересекались на гулянках и рок-концертах, проводимых в
местном ДК. Даже колбасились вместе. Но
потом его окружали сучьи тёлки. Всегда-всегда. Меня это накаляло! Хотя,
я не видел особой радости на роже Котова, когда он их лапал за задницы,
например. Конечно, мне хотелось оказаться на месте одной из них, ведь
Костя мне понравился с первого взгляда, я даже подумал тогда: «Бля, это
судьба». Все это время, во мне живёт желание быть с ним, хотя я не знаю
толком, что Костя за человек. Просто создался в голове некий образ, от
которого у меня сносит крышу. Но я даже по пьяни не решусь первым
предложить себя рыжему. Больше всего на свете боюсь того, что он просто
пошлёт меня на хуй, и мы вообще не сможем общаться, даже на гулянках
после сейшена. Я боюсь, что стану ему противен. Так и живу. И где
толк от моей «миленькой мордашки»? Девятнадцать лет, а я ни разу не
ебался. Но это не самое страшное. Обиднее всего, что я на хуй никому не
нужен, и что с Костей… пусть это смешно звучит – парнем моей мечты, не
могу сойтись. И надежду быть с ним я почти потерял. Остались лишь
фантазии, под которые я активно дрочу.
Додик, сука, ему-то
повезло, он гетеросексуал… Ему легко давать советы. «Под лежачий камень
вода не течёт», - повторяет он из раза в раз. Я это понимаю… Но одно
дело склеить девку, а другое – найти парня.
Мучимый очередным
приступом обжигающей грусти, я купил бутылку портвейна и вылакал её
сидя на скамейке в парке. Пошлялся по Кремлю, глядя, как падают жёлтые
листья с клёнов, полюбовался золотом куполов Софийского собора. Решил
перейти через «горбатый» мост к Ярославову Дворищу. Пьяный, как всегда
ничего не соображаю. Под мостом много водоворотов. Мне приспичило их
получше рассмотреть, я перегнулся через перила и чуть не упал вниз, в
наш мутный Волхов. Вовремя схватился. От ужаса чуть не протрезвел.
Эта последняя сентябрьская суббота была очень погожей. День теплый,
небо безоблачное. Только желтые и красные листья на деревьях напоминали
об осени. Прекрасная погода для желающих изобразить на ватмане
многочисленные церквушки, расположенные на территории Дворища. И, на
самом деле, я увидел немало студентов худфака, старательно пишущих
строгие, белокаменные и приземистые церкви. Они старательно переносили
на бумагу каждую линию, каждый узор. И небо нарисовали точь-в-точь
таким же – чистым и голубым, прямо как я. Проходя мимо будущих
художников, я с интересом посматривал на их работы. Особняком от
молодёжи держался какой-то мутный мужик. Ему было года 33, может чуть
больше. У него бы прямой, немного длинноватый нос, тонкие изогнутые
брови и выражение лица как у грустного мима. Он тоже творил, щурясь,
всматриваясь в своды Николо-Дворищенского собора. Незнакомец был
неподходяще одет – согласитесь, белый плащ не лучший выбор для
рисования. Рукава этого плаща были измазаны в масляной краске. Алкоголь
уничтожил всю мою робость к чертям, и я решился подойти к мужчине,
чтобы посмотреть, как он пишет. - Ого! – я заглянул через плечо
художника, витающего где-то в иных сферах, и офигел. Изображённое на
бумаге разительно отличалось от реальности, хотя бы потому, что небо
было грязно-синим, а собор – в оранжевых разводах. Мазки были
неравномерными и широкими, и рисунок казался небрежным, но он мне всё
равно понравился. - Что? – мужчина нахмурился, но, осмотрев меня с ног до головы серьёзным взглядом, улыбнулся. - Интересное видение… - несмело замечаю и пожимаю плечами. - Переработанная реальность, - беззаботно поясняет мужчина. – Хочешь… тебя намалюю? – неожиданное предложение. - Тоже «переработанным»? – хихикаю и смущённо отвожу взгляд. Слишком уж оценивающе этот бумагомаратель на меня пялится. - Нет. Твою красоту извращать нельзя, - слова прозвучали категорично. Я замялся и уставился на рисунок. - Ты художник? – спрашиваю я, лишь бы что-нибудь ляпнуть. - Электрик, - усмехается, поправив прямые русые волосы длиной до подбородка. – Но в душе – да, художник. - А я просто студент ПОВТ, - смеюсь я. - Альберт, - протягивает мне испачканную красками ладонь. - Альберт-мольберт, - улыбаясь во весь рот, пожимаю его руку. – Максим. - Максим - пошли поссим, - тут же отшутился Ал. – Очень приятно. Даже… очень-очень, - его глаза засветились. - Взаимно, - мы по-прежнему держимся за руки. - Есть планы на сегодня? – поинтересовался он. - Не-а, - качаю головой. - А… как насчёт продолжения нашего знакомства? – щурится. «Он гомик?», - догадка прошибла меня как удар обухом по тыкве. – «Да… точно! Он так на меня смотрит… Это шанс, Макс!». Мне терять нечего кроме девственности и никчёмной жизни, к тому же, Альберт мужик интересный. Я принял предложение…
Так я познакомился с моим первым мужчиной. Наш первый секс случился на
следующий же день, в воскресенье. Я пришёл к Алику к обеду – он обещал
нарисовать меня. Как я и думал – Ал предложил мне раздеться. Ещё вчера,
в наш первый день знакомства, он гладил меня по коленям и ляжкам, когда
мы сидели в кофейне. Проводив до дома, он поцеловал меня… в щёку.
Простой поцелуй, детский такой. Но, бля. Меня это так возбудило! Тёплое
дыхание на коже, прикосновение чужих губ ко мне… Я закрылся в душе
и знатно подрочил. А потом вспомнил про мою рыжую заразу, и,
представив, что это он меня чмокнул, поработал рукой ещё пару раз…
Так вот, возвращаясь к моему первому разу. Я стал медленно стаскивать с
себя футболку и джинсы. Я был трезв, потому жутко стеснялся. Альберт,
понял это, и, улыбнувшись, достал бутылку водки. Налил мне стакан «для
храбрости». И я осмелел. На голодный желудок мне дало, к тому же, я
отпил ещё немного… Поэтому бесстрашно позировал перед Альбертом,
похотливо рассматривающим меня. Он долго рисовал и постоянно хмурился.
Я уже устал сидеть, раздвинув ноги на полу, забросанном подушками. - Что, не получается? – я подошёл к Алику и посмотрел на результат его трудов. Подушки вышли удачно. А я… силуэт какой-то невнятный. -
Твою красоту сложно передать, Максим. Не могу работать карандашом,
когда пальцы жаждут прикосновений к тебе, - певуче объяснил он. – Ты
позволишь… - а сам уже положил ладони мне на грудь. - Да, - одними
губами ответил я. Меня забил озноб от волнения. Блять, неужели я дожил
до этого дня? Меня трогает мужик! Наконец-то меня трахнут… Пусть, не
тот человек, которому бы я отдался без остатка… Но мне выбирать не
приходится.
Раздевшись, мы устроились на полу, на этих
цветных подушках. У меня потемнело в глазах от горячих, нетерпеливых
поцелуев. Альберт целовал меня так, будто хочет высосать из меня
внутренности. Сначала я растерялся, но потом вошёл в раж и стал
отвечать ему, щекоча его нёбо и внутреннюю сторону щёк языком,
посасывать его губы. Твою мать, я так ждал этих ощущений, которые
оказались нестерпимо охуительными. Я кончил ещё до того, как Алик взял
мой член в рот. Он долго мусолил меня, изводя потоком прикосновений,
зацеловав грудь и живот. Сначала, он старательно и с нажимом облизывал
мои яйца, от чего я чуть не подавился стонами – было щекотно и жутко
кайфово одновременно. Альберт провёл языком вдоль ствола, и это
окончательно выбило меня. - Бля, - всплакнул я, и «выстрелил» прямо в губы Алика. Он
снисходительно улыбнулся и с явным удовольствием облизал мою сперму.
Альберт даже не дал мне прийти в себя после оргазма – согнув мои ноги в
коленях, он устроился между ними. Он целовал внутреннюю сторону бедёр,
тёрся о кожу своей лёгкой щетиной. Я снова стал загораться. Язык Ала
нагло щекотал мои ляжки. - Ты готов? – наконец соизволил поинтересоваться он, легко сжав тёплой ладонью мои яички. - Давно готов… - иронично ответил я, и закрыл глаза. Альберт хороший мужчина… но как же хочется, чтобы на его месте оказался этот скотский Костя! Я
сам встал на четвереньки перед Аликом. Он погладил мою спину. Проделал
сладкую цепочку из поцелуев по позвоночнику, заставив меня прогнуться.
Я уткнулся лицом в шёлковую подушку и зажмурился. Альберт, сбивчиво
дыша, ласково и старательно целовал и вылизывал мои ягодицы, несмело
гладя пальцами промежность. Наконец-то, он раздвинул мои «бугры» и
провёл внутри языком. У меня пульс зашкалил за стольник наверное –
такой удар удовольствия я получил. После ряда неудачных и болезненных
опытов с засовыванием в жопу инородных предметов, влажное прикосновение
языка к моей дырке показалось мне чем-то невообразимым. «Хорошо хоть
помылся и сделал все дела перед выходом», - в голову пришла нелепая
мысль, и я хихикнул. А ласки Альберта стали настойчивее. Он
безостановочно скользил языком в моей складке, кружил вокруг ануса,
надавливая на него, заставляя раскрываться. Оторвавшись от меня,
он принёс из соседней комнаты вазелин. Причем, тюбик был наполовину
израсходован. Значит, любит он парней поебывать. Но мне было наплевать,
что он там любит. Главное - Алька дарит мне долгожданный секс. Я извернулся, чтобы наблюдать за действиями Альберта. Прикрыв глаза, он смазал указательный палец. -
Совсем нетронутая дырочка, - с удовольствием заметил он, и надавил
пальцем на анус. Внутри всё сжалось, но я понимал, что должен впустить
Ала. Изо всех сил постарался расслабиться. Получилось. Проникновение не
показалось мне каким-то сверхъестественным. Просто ощущение
заполненности. Но когда Альберт стал двигать пальцем взад-вперёд, я
закусил уголок подушки. И испытал именно то, чего так ждал. Я быстро
привык к пальцу внутри себя, и мне захотелось большего. - Ал, не тяни, - плаксиво потребовал я, и шевельнул бёдрами. - Мне нравится твой энтузиазм, - Альберт наклонился ко мне, пару раз поцеловав в плечи и шею. Я
жадно смотрел, как он распределяет почти бесцветный вазелин по своему
члену. К счастью, его достоинство было не слишком большим, и я совсем
не боялся его вторжения, а наоборот – очень хотел. Я задохнулся от ощущений, когда смазанная головка скользнула в меня. -
Хорошо… сссука… так еба-а-ать… кайф… - просипел я, когда Альберт,
придерживая меня за талию стал двигаться. Он входил аккуратно и
медленно, позволяя мне привыкнуть, растягивая, разливая тепло. Сколько
лет я мечтал испытать это, оказаться под мужиком, отдать себя…
Почувствовать член в заднице, который ласкал бы меня изнутри,
надавливая на простату так, что тело грозит разорваться от наслаждения.
Я закрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях сзади. Боль, которая
оказалась совсем не сильной, отошла окончательно. Мне вообще казалось,
что я всю жизнь занимался сексом. Жаль, что это не рыжий имеет меня… И
что я постоянно а нём думаю? Плюнув на это ебаное хайло, я забылся, и
подался назад, насаживаясь на Альберта.
Алик разошёлся. Он
натягивал меня на себя, но не был груб в своих движениях. Его быстрые и
более глубокие толчки окончательно свели меня с ума. И я мычал, мотая
головой. И ещё умудрялся гладить свой член и яйца. Ал довёл меня до
оргазма первым. Он оттолкнул мою руку, и сам стал двигать ладонью в
такт фрикциям. Этот оргазм, конечно, не идёт ни в какое с равнение
с тем, что я испытывал при дрочке. Ощущения были… головокружительными.
Я был опустошён, лёгок как пушинка и вообще, у меня язык заплетался. Алик ещё несколько раз толкнулся в меня, а потом, выйдя, хрипя, кончил мне на спину.
Конечно, я был несказанно рад тому, что у меня появился любовник. Но,
лёжа под Альбертом, я частенько подумывал о Костике, которого стал
видеть всё реже и реже. Ведь он дотрахался-таки и женился по залёту. На
симпатичной девахе. Я видел её, он одно время водил её на сейшены в Дом
Культуры. Кстати, она чем-то походила на меня - натуральная блондинка с
длинными, правда, вьющимися волосами и худая. Плоскодонка такая,
сиськи, разве что, на первый размер тянут… Настькой зовут. Интересно,
Котов её специально выбрал… думая обо мне? Или тупо совпадение?
Как там у Кости сложилось с Настькой? Он на заочку перевёлся. Работает,
наверное. И на тусовках почти не появляется… Хотелось бы мне знать –
любит ли рыжий свою жену? И ещё – какого хуя я думаю о нём так много?
Он, наверное, вообще забыл про меня… и подаренные футболки с Метлой и
Оззи выкинул давно…
Что касается моих отношений… Не было того
чувства… того, что я хотел бы дать рыжему и получить то же взамен.
Алик, кстати, оказался известным геем в городе и заядлым наркоманом. У
него часто в квартире собирались компании. Бывали сомнительные
личности, больные. Как-то подошёл ко мне симпатичный чувак, вдрызг
обкуренный и промямлил: «Зайка, давай поцелуемся? У меня ВИЧ, но через
засосы это не передаётся». Я шарахнулся от него как от чёрта. Убежал на
кухню к Але, где он сидел со своими давними приятелями и «пудрил нос». Альберт
постоянно говорил мне, что я ему очень нравлюсь, что ему хорошо со
мной. И мы были как бы официальной парой, все об этом знали из «темы».
Но все эти тусовки… люди собирались на них, чтобы поебаться и
ширнуться, если кто наркоманит. Алик, бывало, спал с другими
мальчиками, причём уходил с ними в комнату при мне. Сначала меня это
обижало, но потом я решил: «Чем я-то хуже?», и сам стал давать другим.
Порой, я даже не кончал как следует – не знаю, виной тому полное
равнодушие к случайному партнёру или накурка. Насчёт наркоты, кстати.
Алик уже через пару дней после моей дефлорации, стал открыто жрать
какие-то колёса. Причём, мне он ничего не предлагал. А я взял и сам
попросил. Альберт согласился, но неохотно. Всё выспрашивал: «Ты уверен?
Точно хочешь?». Мне, правда, хотелось. Мне казалось, так будет веселее,
и я заживу полностью в соответствии с лозунгом – Sex, drugs,
rock`n`roll. Всего лишь казалось…
*Юки рыдает*
