Мда, идея поиграть в Арам-шим-шим была явно не самой удачной. Ну, зачем, зачем я поддался на уговоры Маринки и присоединился к игре? Потом её же и успокаивать пришлось, когда эта дурында рвалась пойти и утопиться из-за поцелуя Мирослава с Наташей. Не утопилась бы, конечно, но кто её знает… Подругу-то я успокоил, а вот сам… Сам я поймал себя на мысли, что все время думаю о Мирославе. О том, как он пел у костра, прикрыв глаза; как прижимался ко мне в палатке, как смотрел на меня с утра - пристально, не отрываясь; как подрагивали его губы… И, похоже, что не от испуга. Не было испуга в его глазах. Удивление, нетерпение, да, но не испуг… А еще я вспоминал наш поцелуй - и тогда мне захотелось пойти и утопиться вместо Марины. А все почему? Все потому, что я хочу продолжения. Хочу целовать его, срывать с его губ стоны наслаждения. Хочу, чтобы он тоже думал только обо мне, хотел только меня… Кажется, я - чертов гомик, и пора с этим смириться…
Мерный стук колес и мелькание огней за окном, Blackmore's Night в наушниках и еле слышное дыхание одноклассников - вот, пожалуй, и все, чем запомнилось мне наше возвращение назад. Лишь ближе к городу в вагоне началась привычная суета и волнение. Преподаватели вихрями носились по вагону, раздавая никому не нужные указания, сдавали пастельное белье, проверяли полки, чтобы ничего не забыть. В итоге, за полчаса до приезда вещи были собраны, а мы – готовы к выходу.
Мирослав сидел на нижней полке и о чем-то разговаривал с сидящей напротив Машкой. Зимина, сидящая рядом, пыталась замазать тональником синяк, а я… А я смотрел на Мирослава и не понимал, за что мне такое наказание. Обычный парень, даже на девушку не похож. Ничем непримечательный. Ну, совсем ничем!.. Разве что поет хорошо, но… Черт, ну почему он?! Почему не какая-нибудь девушка, а?! Не хочу, не хочу, не хочу…
- Олег, тебя кто-нибудь встречает? - интересуется Маринка, отрываясь от зеркальца.
- Нет. Моим родителям не до этого - мама в Италии, а отец… Отец даже не знает, что я уезжал, - пожимаю плечами и ловлю на себе мимолетный взгляд Славы, но он тут же отводит глаза, возвращаясь к прерванной беседе с Кольцовой.
- Обидно, не правда ли?
- Ни капли. Я уже привык, если честно… Да и что, трудно, что ли, до дома самостоятельно доехать?
- Нетрудно, конечно, но… Все равно как-то обидно.
- Ни капли... Смотри, мы уже приехали!
За окнами в самом деле показались сначала железобетонные заборы, разукрашенные из баллончика какими-то "художниками", а потом и сам вокзал. На перроне толпились люди и с интересом заглядывали в окна, пытаясь разглядеть сквозь грязное стекло своих. В вагоне снова поднялся шум и суета, кто-то пытался достать сумки с полок, кто-то в последний раз оглядывался по сторонам, а кто-то радостно вздыхал, что все, наконец, закончилось, но, честно сказать, таких было явное меньшинство. Все были рады развеяться, отдохнуть после учебы.
Не успели мы выйти на вокзал, как тут же поднялся гвалт: все обнимались, делились новостями и эмоциями. Даже Мирослав счастливо улыбался, обнимая своего отца, и только мы с Маринкой стояли чуть в стороне и прикидывали, как будем добираться домой, когда раздался звонок…
- Олег Геннадьевич? - раздался в трубке сухой, лишенный эмоций голос папиного заместителя.
Интересно, зачем он звонит? Неужели отец так и не оставил свою мечту приобщить меня к "семейному" бизнесу?
- Вы сейчас можете говорить?
- Да, конечно, слушаю вас, Петр Михайлович.
Папин заместитель мне никогда не нравился как человек. Он был какой-то серый, бесцветный, всегда спокойный и собранный. В детстве, в редкие минуты моего общения с отцом, этот человек всегда был рядом, просто сидел где-нибудь в стороне, молчал, и лишь время от времени смотрел по сторонам, поворачиваясь для этого всем корпусом. Я даже прозвал его за это "Роботом", очень уж было похоже.
- Олег Геннадьевич, вынужден вам сообщить, что ваш отец попал в аварию и сейчас находится в больнице. Состояние Геннадия Васильевича пока стабильное, но врачи говорят, что… - он говорил что-то еще, но я уже не слышал. Я уже просчитывал все возможные варианты того, как можно добраться в больницу. Несмотря на то, что между нами с отцом не было дружбы и доверия, он был мне по-своему дорог.
- К нему сейчас пускают? - На улице раннее утро, и если посещения возможны, то я еще успею заглянуть к отцу и лично оценить ситуацию.
- Да. Собственно, именно поэтому я вам сейчас и звоню. Светлана Владимировна уехала развеяться в Европу и не сможет навестить Геннадия Михайловича в ближайшую пару недель.
Кажется, что впервые в своей жизни я услышал интонации в голове "Робота". Это были злость и раздражение.
- Светлана Владимировна? Новая пассия отца?
- Именно. Олег Геннадьевич, на вашем месте я бы навестил его. Никто не знает, чем все это обернется, а ему сейчас нужна поддержка.
Если Петр Михайлович решил советовать мне, что делать, значит, дело - дрянь.
- Петр Михайлович, я приеду. Пришлите мне точный адрес, пожалуйста.
Сейчас еще раннее утро, а значит, можно постараться не только закинуть домой вещи, но и успеть принять душ перед тем, как отправиться в больницу.
- Вам нужна помощь? Может, прислать водителя?
- Да, не отказался бы, благодарю. Я сейчас на вокзале.
- Не стоит благодарности. Водитель перезвонит вам в течение пары минут. Можете и впредь рассчитывать на меня.
Хм, а может, этот "Робот" и не столь плох, как показалось мне изначально?
А вокруг продолжали суетиться люди, сновали туда-сюда, о чем-то разговаривали, смеялись, а мне хотелось тишины и спокойствия - слишком уж много событий произошло за последнюю пару дней.
- Олег, что-то случилось? - Марина коснулась моей руки, обеспокоенно заглядывая в глаза.
- Отец в больнице. Попал в аварию.
- Ой, сожалею… Он поправится?
- Да кто знает? Я ничего не понял из объяснений его заместителя, сейчас поеду, посмотрю сам…
- Ну, удачи… А я тогда пошла? Меня вон Ами зовет, - она указала взглядом на нетерпеливо переминающуюся с ноги на ногу в сторонке розововолосую девочку.
- Давай, удачи вам! - Я поцеловал подругу на прощание.
Воздух сегодня был по-осеннему холодный, даже плотная ткань толстовки не спасала, но мне было лень лезть в сумку за курткой, поэтому я терпеливо ждал, когда за мной приедет машина. Невольно мой взгляд вернулся к Мирославу и его отцу. Кажется, они отлично ладят, не то, что мы с моим, я даже, наверное, и не вспомню, когда он меня в последний раз обнимал. Словно почувствовав, что я наблюдаю за ним, одноклассник обернулся в мою сторону, а еще через минуту подошел ко мне.
- Олег, тебя домой подбросить? – предложил он, чем немало меня удивил.
- Нет, спасибо, - улыбнулся я. – За мной сейчас заедут.
Мне показалось, или парень действительно расстроился?
- Но все равно, спасибо, что предложил, - поспешил я добавить, вдруг осознав, что мне тоже немного жаль.
Парень вернулся к отцу, и они вместе зашагали к стоянке, когда в моем кармане зазвонил телефон. Водитель сообщил, что уже ждет меня.

Мирослав

Дома нас ждал накрытый стол, и только теперь я понял, что ужасно проголодался. Родители меня расспрашивали о походе, и я, естественно, опуская некоторые подробности, делился своими впечатлениями. Затем настала очередь папы. Он всегда рассказывал нам с мамой о своих проектах, даже иногда брал меня с собой на стройку. В детстве мне это очень нравилось. Когда спустя некоторое время он вручил мне новенькую видеокамеру, я даже растерялся. Я давно мечтал о ней, но не помню, чтобы хоть раз заикался об этом при родителях. Теперь можно будет записывать наши флэшмобы и размещать их в сети.
Днем, конечно же, ко мне пришли друзьями. Их просто раздирало от любопытства, особенно Катьку. И я по новой рассказывал им, что со мной произошло за два последних дня, уже ни о чём не умалчивая. От них у меня секретов никогда не было, тем более попробуй не расскажи Стрельцовой подробности, связанные с Олегом - она же всю душу из тебя вытрясет! В самом конце истории я описал, как выкрал дневник, и хотел в подтверждение показать его друзьям, но в еще неразобранной с дороги сумке я его не обнаружил. Когда мы уже все втроем пошарили по всем ее карманам, я рухнул на кровать.
- Нет, этого быть не может! – канючил я, дубася кулаком ни в чем неповинную подушку.
- Может, Макаров его нашел? – предположил Коля.
- Ага, вряд ли он тогда бы с Миром потом спокойно общался, - заметила Катя.
- А если именно поэтому и общался? Понял, что он на него запал. Ну, не знаю, может, жалко Олегу его стало.
- Ой, замолчите уже оба! – взмолился я. Говорят так, как будто меня здесь вообще нет, да еще и такие ужасные теории выдвигают. Тоже мне друзья.
- Слушай, Мир, может, ты его просто потерял? Ну, выронил там в лесу?
- Кать, ты сама-то в это веришь? Как он мог из сумки выпасть? Я же его на самое дно под одежду сунул! Черт! А если Колька прав?..
Нет, даже подумать страшно, что Макаров все узнает и будет меня жалеть. Я же со стыда сгорю! Хотя, чтобы Олег и кого-то жалел… Это же из области фантастики. Скорее уж он издеваться станет. Точно! Может, он и был таким странным потому, что решил поиздеваться над моими чувствами? Черт! Это еще хуже!

На следующий утро в школу я пришел жутко рассеянный и нервный. Я со страхом ожидал появления в классе Олега.
Как мне теперь с ним себя вести? Что он может мне еще сделать? Неужели я за всю свою жизнь мало от него страдал? Даже предположить страшно, какую экзекуцию он еще придумает. Он ведь всем расскажет, что «Новиков – педик». С него-то не убудет, поржет и пройдет, а я как? Мне-то как потом с этим жить? Придется уезжать в другой город и поступать в университет там, здесь мне точно житья не будет.
Так, полулежа на своей парте и рефлексируя, я не сразу заметил, что рядом стоят Еремин с Кузнецовым. Им явно опять захотелось развлечься, они что-то про меня говорили и ржали как ненормальные. Я даже не вслушивался в их слова, потому что меня вдруг одолела злость.
Это из-за этих придурков все случилось! Если бы тогда они не пинали мой рюкзак, то из него бы не выпал дневник, а Олег не нашел бы его.
Я и сам не понял, как налетел на Еремина с кулаками. Крики парней и визг девчонок до меня долетали, словно сквозь толщу воды. Видимо, не ожидая от меня ничего подобного, Андрей первые секунды даже не защищался, но после второго удара по лицу он пришел в себя и быстро скрутил меня, прижав всем весом к полу.
- Ты что это, сука, делаешь? – прорычал он мне в ухо и заломил мне руку за спину. От резкой боли я зажмурился и взвыл. Снова послышался девичий визг и звук удара, только на этот раз били явно не меня. Через секунду я понял, что меня уже никто не держит. Подняв голову, я увидел Олега.
Он стоял рядом, крепко сжимая кулаки, и сверля взглядом Андрея, который сидел в стороне и прикрывал ладонью разбитый нос. По ошарашенным глазам Еремина и окруживших нас одноклассников я понял, что ударил его Олег.
- Что тут происходит? – вошла в класс Нина Владиславовна. – Все четверо в кабинет директора! Быстро!
- А я-то здесь при чем? – возмутился Кузнецов.
- Там и разберемся, - рявкнула класснуха. – Устроили тут бои без правил. От тебя, Новиков, я вообще такого не ожидала!
Олег неожиданно подал мне руку и помог подняться.
- Живой?
Я растерянно кивнул, хотя голова просто раскалывалась от боли. Андрей не слабо приложил меня об пол, вполне может быть сотрясение, но сейчас меня это волновало меньше всего. Я недоуменно переводил взгляд с Макарова на Еремина и обратно.
Олег ударил своего лучшего друга, защищая меня!!!