VI - Господин, вы слишком торопитесь!.. - С этим лучше быстрее, чем лучше. - Прошу вас хотя бы... - Мы это обсуждали. Если нет другого выхода... - Конечно, но позвольте!.. - Сейчас,- твердо сказал Сиэль, останавливаясь,- и я сделаю всё сам. Лакеи в дверях дворянского собрания равнодушно и без поклона пропустили одетого с иголочки мальчика, за которым следовали, кроме его слуги в черном, ещё трое: по всему видно - приказчики. Небольшое шествие во главе с юным графом миновало фойе особняка дворянского собрания, непокрытые мраморные полы которого подхватили звуки шагов – и гулкие удары понеслись вдоль стенных ниш. К моменту, когда Сиэль достиг дверей зала заседаний, он выглядел так, будто сам готов был распахнуть их ударом ноги. Стараясь унять охватившую его злобу, он все же нашел в себе силы остановиться перед дверями, не глядя на вторую пару нелюбезных лакеев. Мальчик разжал кулак, в котором всю дорогу от гостиницы зажимал письмо-приглашение на это сборище. Себастьян, стоявший справа, легко и быстро повернулся вокруг своей оси. Фалды черного фрака из-за этого пируэта обвились вокруг ног дворецкого, взметнули за собой воздух над полом, и упавший было листок, поднимаемый этим потоком, устремился прямо в руки виртуозного слуги Сиэля. Дворецкий устроил эту проделку, пока лакеи уткнулись в двери и тянули за медные ручки. Граф хмыкнул. Нелюбезные лакеи, как раз открывшие двери и обернувшиеся к пришедшим, так и не заметили трюка Себастьяна; зато явно приняли усмешку Сиэля на свой счет. Зал, открывшийся взорам пришедших, более всего напоминал зрительный зал в оперном театре средней руки. В этом помещении находилось пара-тройка сотен представителей знати, промышленников и землевладельцев. Никогда еще графу не приходилось видеть такого сборища людей, которые даже со спины так сильно отличались бы друг от друга. Лысины пожилых варьировались по цвету от бледно-розовых до оливковых. Молодым людям - тоже то белым, то медного оттенка кожи, очевидно, наскучил докладчик, речь которого и от дверей, и в средних рядах зала было трудно разобрать. Словом, присутствующие то и дело оборачивались на вошедших. Докладчик за трибуной - сухонький старичок в пенсне, нервничал и посматривал на четверых господ, находящихся с ним рядом на небольшом возвышении и восседающих за покрытым малиновым сукном столом. Впрочем, они не спешили к нему на выручку. Колокольчик председателя молчал. В тот самый момент, когда докладчик вспомнил о графине с водой и покинул трибуну, председатель поднялся со своего места – и сквозь еще ёрзающий и шаркающий ногами зал пролетел звонок колокольчика в его руке. - Господа! – густым голосом произнес этот крупный мужчина с пышными усами и окладистой бородой. - Хотелось бы напомнить, что, кроме озвученных любезным ди Андрада проблем, сегодня на повестке дня у нас ситуация, сложившаяся вокруг перевозок на реке Парнаиба. Негласный контроль над происходящим поручен, как вы знаете, дворянскому собранию; и, поскольку представитель министерства сельского хозяйства, господин Алонсо, прибыл, - тут председатель кивнул сидящему крайним за его столом клерку. -... поскольку Алонсо с нами, а также наше собрание почтил присутствием граф Ферро, я позволю себе напомнить, что... Сиэль-Сильвано не вслушивался в слова председателя. Он знал о сути дела от приказчика, мистера Катта, которому велел сейчас оставаться в зале. Письмо с требовательным приглашением в Рио лишь подтвердило слова управляющего. Граф выбрался со своего места и в сопровождении Себастьяна направился на возвышение. Юный лорд лихорадочно вспоминал одновременно свое выступление на португезе, отрепетированное по дороге в столицу. Вспоминался Сиэлю и сам ужасный факт, повлекший за собой всю эту неразбериху: незначительное на первый взгляд обстоятельство, которое граф не учел, планируя хозяйственную деятельность. Уже совершив множество крупных сделок, он понял, что местные богачи оказались против того, чтобы в собственности Ферро, никогда не пользовавшихся авторитетом, оказался обновленный речной флот. То, что после самодурств Алмейды именно Сиэль восстановил речные перевозки, сообщество землевладельцев решило не брать в расчёт. Из-за подрыва его и без того непрочного положения в обществе, а также из-за жалоб, которыми молчавшие при Алмейде фазендейро забрасывали ведомства вплоть до министерств, Сиэль и держит сейчас ответ перед собранием, в котором - он был уверен - присутствует большинство жалобщиков. -Приветствую вас, председатель, барон Фаргозу, приветствую, делегатов промышленного комитета, дворян, фазендейро и представителя министерства!- громко проговорил Сиэль, вставший недалеко от трибуны и заговоривший после того, как председатель представил его. Прокатившийся по залу смешок граф оставил без внимания: мальчик, которого высокая трибуна полностью скрыла бы, сейчас опасался забыть или неправильно произнести речь, которую готовил дома. Говорить приходилось на португезе. - Господа, как вам известно, с перевозками по реке Парнаиба сложилась не слишком приятная ситуация...- тут граф понял, что объяснять эту часть истории в деталях ему не придётся: по зрительному залу прошёл вздох разочарования. Присутствующие или знали про перевозки сами, или были наслышаны достаточно. - ...поэтому я взял на себя смелость восстановить торговое сообщение от низовьев до Сан Риты в таком виде, в каком оно осуществлялось до прошлого года, принесшего хаос в хозяйственную жизнь штата. Что касается вопросов министерства, а также... С этими словами граф обвел взглядом притихшее собрание – так, словно хотел произнести: «что касается слухов». Однако он продолжил, так и не сказав этого: - ... а также что касается возможных сверхприбылей, якобы извлекаемых мной из права собственности на движимое имущество в виде нескольких барж, и недвижимое - в виде пока еще только заложенных пристаней, подлежащих реконструкции, то во избежание недопонимания здесь присутствуют... Сиэль указал в зал, на ряды возле дверей, откуда немедленно поднялись пришедшие с ним мистер Катт и двое других мужчин. -... присутствуют мой приказчик и управляющие двоих ближайших соседей Алмейды. По залу пронесся шорох, заскрипели стулья, головы сидящих повернулись к приказчикам. - Эти господа располагают самой достоверной и свежей информацией о состоянии фрахта, а также о положении дел с восстановлением функций речной доставки грузов. Заверяю уважаемое собрание в том, что финансовые отчёты, имеющиеся при этих господах, будут предоставлены по первому требованию собравшихся. Чтобы продолжить выступление, Сиэлю пришлось повысить голос, так как участники заседания, шаркая и отодвигая мебель, более-менее бесцеремонно перемещались ближе к стоявшим приказчикам. - На руках у этих хозяйственников находятся также копии отчетностей, которые я намерен оставить в собрании. Эти же документы, - Сиэль обратился к столку председателя, повернувшись к залу в профиль,- я намерен передать господину Алонсо – в неофициальном порядке. Благодарю вас за внимание, господа. С этими словами Сиэль и председатель коротко поклонились друг другу - председатель для этого привстал с кресла. Юный граф покинул сцену. Однако, когда Себастьян подал ему руку на ступенях в зал, из передних рядов сквозь гул говорившего вполголоса собрания донеслись сдерживаемые возгласы: «Мальчишка!..», «Тоже щенок выискался!», «...выскочка!» Граф не успел отреагировать на оскорбления: вскинув голову, он услышал звон колокольчика, призывающего к тишине. - Идёмте, - сказал Себастьян, увлекая господина подальше от «партера», к колонне в середине зала, разделяющей надвое широкий проход между правой и левой половиной рядов зрительских кресел. -Господа, тише!- громовым голосом нараспев проговорил председатель. Он поднялся и прошел на трибуну. Опершись на нее покрепче, он продолжил – как раз тогда, когда зал окончательно умолк. - Прошу внимания. Надеюсь, всем собравшимся известно, что всегда – и в любых обстоятельствах – я стоял за процветание. Как всей нашей страны, столицы, так и любой провинции, любого из вас, - барон обвел тяжелым взглядом зал, начав с «галёрки» и задержавшись на «партере». - Именно такая позиция дворянского собрания многие годы делала наше сообщество сплоченным, позволяла быстро встать на ноги после потрясений, которые, увы, приносит нам жизнь. - Граф Ферро, - с почти задушевным выражением продолжил барон, глядя поверх голов в центр зала.- Из того, что я сказал, вам ясно - ни на секунду собрание не допускало мысли об ограничении ваших экономических и хозяйственных выгод. Притеснение совершенно недопустимо. Печать позора лежит на многих из нас, если то, что мне удалось узнать о причастности Алмейды к срыву перевозок - правда. Но, граф, позвольте мне объяснить вам причины настороженности и недопонимания, свидетелями которого стали я и мой добрый знакомый Алонсо. Видите ли, ваши инициативы держат собрание в напряжении потому, что многие из присутствующих не видят в вас участника нашего общего дела. Если у вас найдется время, - тут тон председателя окончательно потеплел,- то я бы предложил вам обдумать мои слова. Возможно, вы найдете способ продемонстрировать себя с позиции, открывающей общий кредит доверия. Председатель проговорил последние слова с интонацией настолько двусмысленной, что большинство присутствующих обернулись к Сиэлю, ожидая, что же он ответит на вопрос председателя. «Ваша основная новость, господин, они хотят этого,» - подсказал Себастьян, который куда лучше понимал по-португальски, чем его хозяин. «Я забыл эту часть!»- Сиэль был готов умереть от досады на себя, его мысли бесполезным вихрем кружились вокруг воспоминаний о зазубривании, но ни одного слова из текста не всплывало... «...minha intenção»,- напомнил Себастьян, выждавший секунду, в течение которой Сиэль не мог собраться с мыслями. - Экселента барон,- в напряженной тишине Сиэль обратился к председателю на испанский манер; ему удалось, слегка поддразнивая, придать голосу интонацию снисходительности, звучавшую только что в словах главы собрания,- господа, смею вас уверить, что приехал в столицу почти исключительно для участия в подготовке карнавального шествия. Зная, что многие деловые люди используют подобную возможность, я постарался сосредоточить своё внимание на поддержке выступления школы, у которой в данный момент отсутствует спонсорская помощь – я говорю о Мангейре... Ему не дали договорить: слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Сиэль, не оглядываясь больше на «партер» и председателя, чей колокольчик, судя по звукам, терзала чья-то не столь твердая, как у барона, рука, прошел к выходу и предался удовольствию видеть, как Себастьян распахивает двери, легко преодолевая сопротивление впавших в ступор лакеев. Лакеи, плохо соображая, что происходит, не желали пропустить Сиэля. Они, обескураженные шумом в собрании, вытягивали недозволительно длинные шеи, заглядывая внутрь зала. Вырвавшись из помещения, задыхающийся от волнения граф прекратил свой быстрый шаг только на улице, в саду дворянского собрания. Оглянувшись на окна зала заседаний, юный граф увидел в одном из них Катта. Управляющий, отвлекшись от окружившей приказчиков группы дворян, по-мальчишески подмигнул графу, поднял вверх сжатый кулак, а затем вздернул вверх указательный и средний пальцы - «победа». Сиэль отвернулся и перед его рассеянным взглядом проплыло плечо фрака дворецкого, предлагавшего ему спуститься по ступеням к скамье. Еле плетущемуся через сад Сиэлю было не до орхидей, обвивающих жесткими корнями грот и питаемых брызгами небольшого фонтана в центре затененного грота. Листья этих диковинных растений, любимиц английского исследователя Милтона, свисали и из развилки ствола дерева, бросавшего тень на скамью, до которой добрёл граф. «Тяжко!» - полный раздумий о том, что он намерен совершить, Сиэль уселся и уронил голову на руку, не желая касаться лбом раскалённого подлокотника. Немалые затраты на речные перевозки хотя бы сулили в будущих периодах неплохую прибыль: новоявленный собственник рассчитывал вернуть вложенные деньги через два-три года. А вот затраты на организацию шествия целой танцевальной школы на традиционном грандиозном карнавале – это то, чему ни он, Сиэль, ни, очевидно, эти графья Ферро никогда не уделяли внимания. И, возможно, не зря они не связывались... - Проклятье!- Сиэль вскочил со скамьи и с досадой топнул ногой. – Я иду на такие жертвы, чтобы поднять свой престиж и избежать бойкота, хотя честолюбивыми мои действия могли показаться только местным увальням и сутягам! Ай... Тут Сиэль был вынужден рухнуть обратно на скамью, иначе упал бы на мощеную камнем дорожку – так сильна оказалась внезапно навалившаяся слабость. -Что?..- еле слышно спросил мальчик, с запозданием понимая, что дворецкий что-то говорит ему, придерживая белоснежной перчаткой его безвольно падающую голову под подбородок и брызгая ему в лицо водой из флакона. Голос демона звучал не громче и не разборчивее шума в ушах; пожалуй, сухой надоедливый шум был даже внятнее. «Господин, вы только что перенесли лихорадку и долгий путь сюда, вы утомлены»,- эту часть сказанного уловил Сиэль. Тон голоса дворецкого ему совершенно не понравился; граф отличил бы плотоядные ноты в этом убаюкивающем тембре. Фантомхайв открыл глаза: в двух дюймах от своего носа он увидел приподнятые в странной усмешке уголки губ дворецкого, из-под которых едва показались клыки. - Оставь!- как можно более твердым голосом возразил граф и, задрав голову, освободился от придерживающей его подбородок ладони, скрытой перчаткой. С полминуты Сиэль сидел, избегая смотреть на дворецкого и припоминая, когда это Себастьян успел ослабить его галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу на вороте рубашки. Осторожно, избегая резких движений, Сиэль поднялся со скамейки. Глядя вниз, граф принял свою трость из руки в белой перчатке, покорно подождал, пока слуга приведет в порядок его костюм, и самостоятельно надел шляпу на голову. - Мы отправляемся в фавелу,- заговорил Сиэль, устремляясь к воротам, поглядывая на распахивающиеся двери собрания и покидающих здание заседателей. - В Мангейре мне нужно быть раньше, чем туда приползут слухи о моем участии в подготовке. Вчера ты сказал, что знаком с церемонимейстером, Себастьян. Едем к нему. Который час? - Без четверти два часа пополудни, господин, - отозвался демон, указывая лорду направление к их коляске, стоящей за оградой с тех пор, как началось зседание. Усевшись в открытый экипаж с откидным верхом, Сиэль рассматривал кивавших в его сторону богачей. Ему казалось, что председатель, стоящий поодаль от всех дискутирующих групп, тоже смотрит в его сторону. - Вперёд!- хлестнув поводьями по спинам пары лошадей, Себастьян быстро лишил своего господина возможности бездумно наблюдать за цветом местного общества. Как ни хороши были рессоры этого экипажа, но Сиэль прекратил упираться тростью в пол и вжиматься в мягкое сиденье, опасаясь тряски, только тогда, когда каменная мостовая закончилась и коляска покатила по деревянному настилу через более скромные кварталы Рио. Движение с юга на север города сопровождалось не только петлянием по пригодным для проезда улицам – помимо этого дорога всё время шла в гору. - Юный господин, мы будем в Мангейре через четверть часа, - не оборачиваясь, отметил правящий лошадьми слуга. На частых крутых поворотах, опасливо поглядывая на пролетающие почти впритык к дверце экипажа углы и стены домов, слушая скрежет оси, лязг сбруи и стук копыт, которыми, казалось, лошади цеплялись за проезжую часть, толкая коляску в гору, Сиэль избегал испытывать свои нервы на прочность. То есть он старательно отвлекался, разглядывая далекую панораму города, показывавшуюся тогда, когда они пересекали редкие поросшие жесткой желтоватой травой пустыри. С возвышенности горы Мангейры далекие, казалось, плотно жмущиеся друг к другу домики с неразличимых отсюда улиц были похожи на спичечные коробки, скатившиеся с горки песка, да так и оставшиеся лежать друг за другом. Впечатление усиливал белый –преобладающий - цвет стен построек, редкие островки деревьев, будто застрявших там же, на склонах, между домами. Сиэль также заметил, что окруженная горами столица открывала свой великолепный вид на море в основном с возвышенностей. Тем временем, вернувшись из раздумий, граф увидел, что они почти у цели. Во всяком случае, ветхие временные жилища облепили дорогу, вынесшую коляску на середину склона горы. После того, как Сиэль еще с четверть мили подышал дорожной пылью, путь им преградил человек, закутанный в тряпье. Стоя на дороге неподвижно, он давно поднял руку, чтобы быть заметным издали. С этим своеобразным приветствием он двинулся к коляске, когда Себастьян остановил лошадей. - Тьяго!- сказал, приближаясь к облучку, этот человек – и отодвинул с глаз шарф, в который был плотно закутан. Сиэль все равно не смог различить его лица под широкополой шляпой. Странно: что-то в повадках этого человека показалось ему знакомым, особенно, когда он, взяв лошадей под уздцы, отвел повозку на обочину, распахнул видавшую виды калитку ближайшего двора и ввел коляску в свои владения, ограниченные дорогой с одной стороны, а с другой- камнями горы, отвесно уходившей вверх. Вся нелепость обстановки визита явилась Сиэлю тогда, когда он понял, что покрытая лаком коляска по размерам превосходит скромную хозяйскую хижину, покрытую листьями тростника. Юного графа успокоило только то, что последовавшие было следом за роскошным экипажем местные ребятишки, не сговариваясь, повернули обратно во дворы, когда увидели, куда направляется удивительная коляска. - Господин граф, -проговорил по –английски дворецкий, стряхивая пыль с рукава и слегка поморщившись, - позвольте представить вам главу танцевальной школы Мангейра, Тьяго Гуллара, с которым вы были знакомы раньше в несколько ином качестве... Тут встречающий, избавившись от маскировавшего его лицо шарфа, обернулся и поклонился Сиэлю. Граф с удивлением узнал в этом человеке садовника, прислуживавшего в его новом доме. - Мы можем говорить с Тьяго по-английски, если вы пожелаете, господин – он достаточно силен в этом языке. - Себастьян, мне начинает казаться, - начал выговаривать граф, которого душила злость,- мне кажется, что я зря сюда приехал, если Тьяго наверняка уже всё известно.
*** Уезжая из фавелы на закате, Сиэль не мог забыть лиц людей, которых он там повстречал; его ошарашило то, как они ловили каждый момент его беседы с Тьяго, из которой ни слова не понимали. Сейчас ему показалось, что холодность, недоверие и издевки в дворянском собрании каким-то немыслимым образом - через чувства этих отбросов городского общества - были скомпенсированы. Во всяком случае, граф не чувствовал себя скоморохом, пока на виду у сотен зрителей выяснял детали шествия, знакомые Тьяго, как пять пальцев, пока рассеянно представлял себе платформу и батэрию; даже пока праздно смотрел вдаль, на южные районы города, где и будет проходить карнавал. Теперь позади коляски Сиэля расстилалось сразу два моря россыпей света: внизу светились фешенебельные улицы, ближе к пляжу горели, казалось, всё более и более яркие огни. Оттуда же исходил свет фонарей площади Пятнадцатого ноября, многократно отраженный бело-кремовыми стенами особняков. Однако на холмах, охватывающих город полукольцом, мерцало трепещущее в горячем воздухе ночного Рио лоскутное покрывало огоньков фавел, районов комплексо ду оримао. Сиэль пересел в коляске так, чтобы смотреть назад. Однако выяснить, стоит ли ещё Тьяго, склонившись в поклоне, на белеющей в темноте дороге, графу не удалось: поворот скрыл первые кварталы фавелы. Мальчик вздохнул. Кожаное сиденье под ним чуть поскрипывало, прямо за собой он ощущал присутствие дворецкого, уверенно, хоть и без излишней спешки, правящего лошадьми на спуске с горы. Ветерок, более холодный на возвышенностях, чуть подталкивал Сиэля в спину. Воздух здесь не такой, как в Англии, хотя море, пожалуй, такое же близкое. Всё, что связывает его с его прошлой жизнью – это воспоминания; но сейчас он не хотел перебирать их. А ещё нитью к прошлому был и остается... - Себастьян!- позвал граф, склоняя голову: пусть дворецкому ни на миг не кажется, что Сиэль к нему обернется. - Да, господин? - Скажи, если в один из моментов своей жизни ты вдруг начал бы общаться... ну, скажем, с каким-то ещё демоном... - О!.. - Я говорю сейчас не о себе!- повысил голос Сиэль.- И этот демон вел бы себя так же, как я... то что бы ты о нём думал в таком случае? Отвечай, я жду. - Что ж... Я бы решил, что вы, то есть, простите, – что другой демон - странный. Хотя у него есть все качества породы: он агрессивный, даже вероломный, хотя он успешно преследует избранную цель, но у него умение действовать или выжидать, более всего присущее демонам, оказалось разбавлено и дополнено склонностью к созерцанию. То есть предполагаемый демон слегка удивил бы меня. Но сказать более подробно сейчас, пожалуй, не смогу... И, кстати... не желает ли господин узнать о расследовании в отношении особенностей... одного демона, которое он поручил мне? - Нет. Достаточно того, что ты сказал. Сиэль понял, чем заворожило его зрелище приближающихся огней города у подножья. Он вспомнил день, когда учился плавать: в странном видении он смотрел в глаза демонов, горящих возле возвышения, на котором он находился. Точно так же, как Сиэль смотрит сейчас на огни города, он видел горящие алчные глаза. Граф поёжился от закравшегося куда-то под кожу дурного предчувствия. *** Переждав остановку на въезде в город, во время которой Себастьян, перемещаясь так, что Сиэль не мог за ним уследить, отчистил коляску от пыли, граф притомился и почти не смотрел по сторонам, когда они миновали императорский дворец. Внезапно Себастьян натянул поводья; кони перешли на шаг и остановились. Оборачиваясь к хозяину и театральным жестом описывая рукой в воздухе дугу, демон проговорил: - Позвольте заметить, господин, что даже самые банальные вещи могут вызвать приступ ностальгии. Сиэль поднял взгляд на дворецкого и тут же заметил впереди вывеску фирменного магазина «Фантомхайв»: они остановились, не доехав до двери каких-то десять ярдов. - Гав! – ответил Сиэль, чуть подавшись вперед и оживляясь. - Сию минуту, милорд. Дворецкий отворил дверцу, которую в нетерпении сжимала перчатка его господина, и помог маленькому барину спуститься из коляски на дорожку, ведущую вдоль домов. - Постой, - нахмурившись, сказал Сиэль.- Иди один. Действуй по своему усмотрению и не вздумай вернуться с пустыми руками. - Слушаюсь, - демон приложил руку к груди, коротко поклонился и, пропустив Сиэля, гордо прошедшего мимо двери в магазин, отправился исполнять поручение. «Проклятье!»,- подумал Сиэль, поворачивая к ярко освещенному зданию большого магазина, чья территория начиналась чуть ниже по улице. Едва он намеревался выйти на свет фонаря и увидеть, наконец, вечернюю публику у дверей магазина, скрытую от него аккуратно подстриженной живой изгородью, как графу, напротив, пришлось замедлить шаг. Голос, воспоминание о котором было очень свежим и неприятным, донёсся прямо из-за изгороди – со ступенек храма торговли. Сиэль оглянулся вокруг и, давая себе слово быть внимательным, высунул нос из-за кустов. - Дяденька, я впервые жалею, что не был в собрании!- сокрушался тот самый детина, которого Фантомхайв встретил во владениях Алмейды. Именно этот парень на соломе плантаторского сарая имел самые недвусмысленные намерения относительно Сиэля, наряженного тогда в женское платье. Не стой сейчас рядом с растлителем незнакомых дев председатель дворянского собрания, Сиэль не смог бы за себя поручиться. Сейчас граф счел нужным продолжать наблюдение из укрытия. - Приехал так быстро, как только освободился от дел, - продолжал молодой щёголь. - Дядя, я наслышан достаточно, но неужели малявке Ферро не пришло в голову, что Мангейра справляется и без его подачек? Что сейчас, за четыре дня до карнавала, он может только скомпенсировать затраты тем ворам и убийцам, которые и без него прекрасно финансировали жизнь в фавеле и участие трущоб в празднике?.. Или он надеется, что голодранцы станут выкрикивать его имя? - Фернандо, дорогой, на твоем месте, - начал барон, но осекся, заметив, что племянник неотрывно смотрит в сторону. Этот ловелас, поносивший Сильвано Ферро, замер и побледнел, глядя на того, кто шёл за кустами. Через миг Фернандо издал короткий придушенный вопль – и рысью удалился, едва не сбив с ног посетителей торгового дома, выходивших из дверей ему навстречу. - О, любезный,- обрадованно обратился барон к тому, кто был причиной бегства молодца, - к Себастьяну, приближавшемуся со стороны магазина игрушек. - Мой племянник будто не ваше лицо, а призрака увидел. Сиэль решил, что пора ему поприветствовать барона; с этой целью он гордо появился из-за живой изгороди, подошёл к главе дворянства и раскланялся. - Граф Ферро, буэнос тардес... И вы, любезнейший... эм... - Себастьян Михаэлис, дворецкий графа, к вашим услугам, - представился демон, останавливаясь на полшага позади Сиэля и кланяясь. В руках Себастьян держал коробку, блеснувшую оттиском вензеля «F». - Вы прекрасно говорите по-португальски, хотя, как я знаю, прислуга в доме Ферро всегда была родом из Британии. Не хочу показаться бестактным, но, увы, мой английский так же плох для ушей графа, как и мой испанский, - усмехаясь, сказал барон, обращаясь к демону в черном фраке. - Если вы окажете такую любезность, я бы просил извиниться за меня перед господином Сильвано; я должен выяснить, что стряслось с моим неуравновешенным родственником. Откланявшись, барон Фаргозу неторопливо удалился. Сиэлю не требовалось пояснений. Очевидно, у племянника барона оказалась хорошая зрительная память. Это создавало перед ним и его слугой некоторые трудности. Идти в торговые залы, где он рисковал вновь столкнуться с бароном или его подопечным, у мнимого Ферро не было желания. Через дорогу от старого магазина, по которому бродил теперь Фернандо, работало летнее кафе. Горя от нетерпения, Сиэль перешёл улицу и занял место за столиком, освещённым настольной лампой под абажуром. Мучительно выждав, пока Себастьян обменяется несколькими словами с официантом в черно-белой униформе и фартуке, граф бросил косой взгляд на руку дворецкого, который, стоя за спинкой стула Сиэля, положил свою коробку со знакомой эмблемой на столик перед своим господином. – Мы пришли сюда не за тем, - процедил Сиэль сквозь зубы,- чтобы тебя было видно с любой стороны улицы. Я приказываю тебе не маячить, стоя во весь рост; сядь напротив. - Слушаюсь, милорд. Занявший один из двух свободных стульев за столиком графа, дворецкий, опустив ресницы на поблескивающие оранжевым и багряным в свете неяркой лампы глаза, распустил бант на фирменной коробке «Фантомхайв». Затем извлек из неё и подал Сиэлю белого кролика с черной повязкой на правом глазу. - Я вижу, что он подлинный, - отмахнулся мальчик. Слуга кивнул и пристроил кролика на пустующий, третий стул за их столиком. С нарастающим бешенством граф проследил за тем, как Себастьян закладывает салфетку за галстук-бабочку на шее кролика – словно для того, чтобы жилеточка на игрушке не запачкалась во время приёма пищи. - Что ты творишь?.. – выдавил Сиэль, чувствуя, что готов вспылить. - М?.. Неопределенно и несколько небрежно переспросивший черный дворецкий, тем временем, не отвлекаясь, подложил коробку под сидящего кролика. Глаз-пуговка и нос игрушки благодаря его заботе теперь торчали над поверхностью стола. - Там, в магазине, что, кроме кролика, ничего не было? - дрогнувшим от негодования голосом начал выпытывать граф. - Почему же, господин... - Так, чёрт возьми?.. - Продавцы оказались сведущими в ассортименте и вполне обаятельными,- ласково заверил дворецкий. Его лицо было непроницаемо. - Я не об этом, - помотав головой, Сиэль потёр себе щеку костяшками пальцев правой руки, - я о том, долго ли ты намерен со мной шутить? - Буду удивлен, если господин позабыл о том, что у него есть решение на случай любого недоразумения... -Гав! -... и вдруг господин начинает примерять к известному ему замку всю связку ключей... - Мя! Демон в обличье дворецкого чуть улыбнулся и прищурился - совсем по-кошачьи. - Себас!..- едва повысил голос и сразу осекся граф: в жёлто-оранжевом свете настольной лампы возник фартук официанта, который принес чай. Хотя между столиков так и витал аромат традиционного кофе, мальчик автоматически отметил, что его напиток выглядит и пахнет достойно. Граф Фантомхайв сдержанно кивнул, а Себастьян отпустил официанта, обменявшись с ним короткой фразой – одной из тех вежливостей, которые доступны тем, кто на короткой ноге с обществом и царящим в нём приличиями. - Простите мою рассеянность, господин, но не могли бы вы повторить то, что только что так приятно прозвучало из ваших уст – ещё раз: «Мя!» - Повторяю: Себастьян! - Да, господин. Под гневным взором графа дворецкий извлек из кулька, очевидно, лежавшего за коробкой с кроликом, пару леденцов с вензелем «F» и плитку молочного шоколада.
