-Уже уезжаете, господин граф? – любезно осведомился на ломаном английским барон Фаргозу. При этом он довольно бесцеремонно кивнул в пространство между Сиэлем и его дворецким, придерживающим дверцу кареты открытой и подающим руку графу, взбирающемуся на подножку. -Как вы можете видеть, господин барон,- холодно подтвердил Сиэль. Лицо мальчика, выглянувшего из окна кареты, к его удовольствию, оказалось на уровне лица взрослого собеседника, стоящего на плитах мощеной улицы. - Напрасно; карнавал будет длиться ещё три дня, считая и сегодняшний чудесный вечер. Забудьте о вчерашнем происшествии. Вам это может показаться... э-э, в новинку, но в Рио любому ясно: обычные преступные разборки, междоусобица, - Фаргозу перешел на португезе,- тут думать не о чем, проблема вас не коснётся. Глава Мангейры, головорез, которого вы знаете как Тьяго, очевидно, и есть цель преступников. Одного не понимаю: почему Фернандо не припугнул этого типа хотя бы арестом, когда была такая возможность? Прищурившись, Фаргозу вынул сигару и принялся тщательно ее рассматривать. В багровом свете заходящего солнца внушительная фигура барона бросала резкую длинную тень на дверцу экипажа Сиэля. - Всё же вы ошибаетесь, барон, если решили, что меня тревожат беспорядки, - ответил Сиэль, всё ещё обращаясь к главе дворянства по-английски. Юному повелителю демона хотелось поддержать напряженный нейтралитет в отношениях с этим человеком. Презрительно вздернув бровь, мнимый граф Ферро задал риторический вопрос: - В таком случае, существует ли причина, по которой я должен оставаться до окончания карнавала? - На вашем месте я бы наслаждался... Как говорят по-английски, - шоу?.. и ни о чем не думал,- несколько рассеянно пробормотал барон - и добавил громче: - Наверняка этот мулат уже мёртв. По слухам, он недавно исчезал из Рио для того, чтобы преследовать кого-то причастного к исчезновению девчонки Алмейды. Падчерицы покойного фазендейро, кажется. Скорее всего, Тьяго во время расправы нарушил какие-то воровские законы чести – в любом случае, отребье больше не поддерживает этого старика,- барон язвительно усмехнулся,- напрасно вы так благоволили такому, как он. Его место займет преемник – и вам даже спасибо не скажут за ваше участие в финансировании карнавала. Но, как ни странно, общество образованных людей впечатлено. Сам я в восторге от авантюр, подобных вашей. Скривившись в насмешливой гримасе, барон тронул поля своей шляпы и, насвистывая, пошел прочь от окна, оставив Сиэля в оцепенении. - Что-то случилось, милорд? Граф понял, что, пока эмоции заставили его прикусить перчатку на сжатой в кулак руке и подтянуть колени на сиденье роскошного экипажа,- что всё это время на него смотрел его дворецкий, закрывший дверцу и ожидавший там же, на улице, окончания разговора с Фаргозу. Меньше всего юному Фантомхайву хотелось сейчас отвечать демону. То есть ему не хотелось видеть Себастьяна, который удачно копировал облик отца - такого, каким его запомнил Сиэль. «Проклятье»,- подумал граф и зажмурился. Ему стоило усилий не думать о возможном предательстве и очевидной близкой смерти Тьяго. -Что же...- проговорил Сиэль, сжимая кулак и ударяя по бархатной обивке спинки сиденья. - Что же?..- переспросил, словно желая уточнить, дворецкий, занимая место напротив графа и щёлкая пальцами так громко, что кучер, сидящий на облучке, немедленно и рьяно взялся за свое дело. Карета быстро двинулась вдоль ставших знакомыми улиц Рио. - Что же со слугами такое творится?- прошипел граф, усаживаясь прямо и заставляя себя не терять самоконтроль в тот момент, когда ему хотелось разбить всё, до чего он мог бы дотянуться. -О, милорд... – лицо Себастьяна приняло скорбное выражение, показавшееся Сиэлю неуместным. - Я говорю в первую очередь о... о тебе! Ты знаешь. - Вас беспокоит пропажа кролика? Если это так, то вам достаточно лишь приказать мне, юный господин. - Нет. Не хочу. Сиэль устроился так, чтобы смотреть в окно. Фантомовский кролик, которого Себастьян купил здесь, в столице, пропал. Пропал, скорее всего, незадолго до карнавала. Во всяком случае, за два дня до выступления на самбодроме в гостиничном номере находились и букет Тьяго, и кролик. В день карнавала Сиэль был слишком занят, чтобы обращать внимание на подобные вещи. Он хватился кролика, ночью, после их выступления, когда Себастьян принёс своего господина (в дамском платье) через окно. Поиски в номере были безуспешны. Роскошная белая игрушка исчезла – как в воду канула. *** Отвлечься не получалось – и, чем ближе к дому, тем навязчивее вертелись в голове юного графа мысли о Тьяго. Когда коляска свернула на дорогу к небольшому пригородному поместью Ферро, Сиэль всё пытался решить, доверять садовнику или нет. Красный жнец занёс над мулатом свою бензопилу потому, что он должен был умереть. Благодаря барону Сиэль знает, что Тьяго покинул фавелу не по случайности. Этот тип с сомнительным прошлым покинул подвластную ему фавелу, в которую не решается зайти ни один полицейский, чтобы стать садовником у Сиэля, за много миль от своего Рио. И при этом Тьяго скрывал свою личность. А потом открыл карты, когда у графа наметились планы улучшения общественного мнения за счет финансирования... стоп. Спонсировать танцевальную школу - тоже идея Тьяго. Как ни пытался, Сиэль не мог сложить всё известное ему или в пользу, или против садовника; ничто из того, что знал мальчик, не склоняло его мнение ни в какую сторону. В очередной раз очнувшийся от раздумий молодой граф был удивлен тому, как часто прежде не обращавшие внимания или отводившие взгляд прохожие кивают в сторону его коляски. Его удивление не ускользнуло от дворецкого, который не смотрел по сторонам: казалось, в своем господине, как в зеркале, мог видеть всё окружающее. - Ты думаешь, это из-за того, что я во всеуслышание поддержал карнавал?- осмотревшись вокруг и удостоверившись в своих догадках, спросил Сиэль у Себастьяна. - Думаю, именно так. Если любопытство образованной публики в городе носило сдержанный характер, то по мере приближения к его загородному дому Сиэлю чаще махали рукой простолюдины – слуги, разносчики, подмастерья. -Кажется, меня, наконец, ждёт уединение,- во всяком случае, я себе его приготовлю на несколько дней вперед. Просто скроюсь от них. Сказав это, Сиэль заставил себя спокойно отнестись к недоуменно-насмешливому выражению на лице дворецкого. Покинув коляску и выждав, пока Себастьян вынесет из нее четыре чемодана багажа, граф сам отворил калитку и прошел через лужайку в холл своего дома. Не останавливаясь, он отправился во внутренний дворик, в сад. Там молодой аристократ поневоле замер, едва сделав пару шагов по дорожке: от привычного ему растительного мирка не осталось и следа. Соображая, что, Тьяго, должно быть, заменил скромные быстро отцветающие луковичные и смешанные бордюры из кустарников на непривычную взору европейца тропическую растительность, граф шагал, удивляясь широким листьям растений, имеющих цветы оранжево-фиолетового окраса, похожие на райских птиц, удивлялся орхидеям - не кокетливым мильтониям из сада дворянского собрания, а выглядывающим из тени хищным цветам с буроватым зевом, корням, свисающим с отполированных декоративных коряг. Казалось, что из этого пестроцветья, несшего легкий отпечаток жаркого тропического противостояния жизни со смертью, из гущи этих непокорных стойких растений вот-вот покажется какое-нибудь дикое животное, ищущее пропитания: так, словно ему здесь самое место. Границы овального и ничем не примечательного садика теперь раздвинулись. Граф, видевший этот двор тысячу раз, затруднился бы сказать, где находится его маленькая беседка – настолько непривычным, густым и роскошным казалось сейчас великолепие обновленного сада. Пока воображение рисовало юному лорду движение грациозных и смертносных хищников в тени и пятнах света на растительности, навстречу ему на дорожку вышел его садовник в полинялом льняном костюме и шляпе, свитой из тростниковых волокон. Тьяго торопливо распрямил засученные рукава рубашки на жилистых руках и, сняв ветхую шляпу, прижал ее к своей груди. -Ты!.. - Прошу прощения, сеньор, я хотел закончить переделку сада до вашего возвращения. Надеялся, что вам понравится обновление; кроме того, наверное, у меня останется немного времени на это теперь, когда вы вернулись. Хотел бы объяснить вам это лучше... Видите ли, многие люди считают меня... - Предателем, - закончил граф, оборвав объяснения садовника и ударяя тростью по садовой дорожке, выложенной камнем. По-видимому, Тьяго почуял недоброе в тоне графа; во всяком случае, он отступил на полшага назад и произнес, отводя взгляд в сторону: -Если вы желаете, то я мог бы объяснить с самого начала... - Нет. Меня интересует... Тут в гуще растительности буро-серо-зеленых оттенков слева от графа мелькнула другая фигура, тоже, казалось, принадлежащая хищнику, чуть более крупному, чем первый, и носящему роскошный черный наряд. Дворецкий остановился на дорожке невдалеке за спиной садовника. - Меня интересует только тот, кто послал тебя сюда, Тьяго. - На всё ваша воля, господин. Сиэль не мог поверить сразу в две вещи: в догадку, которая почему-то удачно объединилась в его голове с эпизодом горячечного бреда – и в то, что эта сумасшедшая версия, сложившаяся из были и не были, пожалуй, его устраивает. Неужели Тьяго наняли... те же люди? Посмотрев несколько секунд на пожилого мулата, который стоял, упорно глядя под ноги графа, мальчик проговорил: - Как хочешь. Но имей в виду, что я знаю, кто мой враг. И не буду чересчур утруждать себя, выясняя, заодно ты с ним - или нет. Твое упорство тебя погубит. Тьяго промолчал. Граф медленно отвернулся, опираясь на трость. - Что ж... Тьяго, я жду тебя на будущем поле для гольфа за домом через пять минут. Ты меня понял? - Да, сеньор. Сиэль не желал отдохнуть с дороги: просто сидя ему было удобнее думать, ни на что не отвлекаясь. Граф заложил согнутую ногу на ногу и поигрывал тростью, описывая полукруг круглым набалдашником, когда подошел Тьяго, облаченный в широкие белые парусиновые брюки, подпоясанный веревкой и замотанный в бинт, покрывавший его от пояса до подмышек. Сиэль оглянулся: картина была почти идиллической. Белый дом сиял на полуденном солнце, бросая короткую тень на площадку для гольфа. В тени расположился сам граф и за ним - неподвижный, так и не сказавший ни слова с момента приезда Себастьян. Мальчик рассеянно подумал о том, что хотел бы знать, о чем сейчас думает этот демон. Демон и дворецкий, раб и компаньон демона, всегда готовый стать убийцей... - Ты не передумал, я вижу,- заметил Сиэль, когда коротко, одной головой поклонившийся Тьяго остановился в десяти футах от него. Садовник стоял ровно, чуть расставив ноги, выпрямившись и вытянув руки по швам. – Тьяго, ты ведь догадываешься, что сделал бы любой из бывших рабовладельцев на моем месте? Помолчав немного, Сиэль продолжил, повысив голос: - Приказываю: Себастьян, победи его в честном бою. - Да, господин. Поклонившийся господину в пояс дворецкий с равнодушным выражением лица обратился к Тьяго. Тот, словно подволакивая ноги, загребая ступнями по земле, поклонился своему противнику, коснулся ладонью земли и начал, мерно занося то одну, то другую ногу назад, словно танцуя, мерное движение из стороны в сторону по кругу. - О, это жинга, - заметил Себастьян. – И, должен сказать, эта «стойка» - всё, что я знаю о капоэйре. В этот момент дворецкий постарался достать лица Тьяго кулаком: его удар был точно рассчитан и быстр, однако садовник парировал его ногой так, что отбросил руку Себастьяна высоко вверх. При этом старый мулат молниеносно, опираясь на землю обеими руками, ударил следом и второй ногой, высоко взмахнув ею в воздухе, стараясь захватить или повредить свободную руку дворецкого. Ему удалось зацепиться и он, оттолкнувшись от земли, оказавшись вниз головой, обхватил руку демона обеими ногами; он сломал бы ее немедленно – или уронил бы противника, если бы демон не сбросил его со своей руки – вывернувшись легко и стремительно, при этом стараясь проводить соперника в полет так, чтобы он ударился об землю. Однако Тьяго, как ни в чем не бывало, быстро отскочил и вернулся в стойку. Он заплясал на месте, пригибаясь, будто руками хотел коснуться земли. Себастьян совершил выпад, показавший, что у него не выйдет нанести удар ногой снизу вверх: Тьяго удивительно легко уворачивался или парировал ногами атаки дворецкого – казалось, его колени были настолько закалены, что могут выдержать удары любой силы. Во время одной из подсечек Тьяго удалось ухватить Себястьяна за ногу. Но опрокинуть черного противника мулату не удалось. Вцепившись, он описал дугу в воздухе вслед за захваченной ногой демона. Поняв, что, если Себастьян завершит этот замах и ударит его, придет конец, Тьяго выпустил свою добычу, и, сделав сальто в полете, снова принял стойку. - Полторы удачные попытки,- отметил Себастьян, выбирая момент для новой атаки,- хорошо дерётесь, Тьяго. Словно улавливающий какой-то внутренний ритм, казалось, поглощенный своими мыслями, его противник ничего не ответил. Граф Фантомхайв обнаружил, что, несмотря на то, что мулат сражается пригибаясь, он не прерывает зрительный контакт с соперником. Сиэль заговорил, просто излагая мысли вслух: - Значит, ты согласен ценой чести и жизни отстоять своего нанимателя... . Когда он озвучил эту догадку, ему показалось, что его слова каким-то образом разрушают невидимое могущество Тьяго, которому удавалось до этого момента разгадывать намерения демона-дворецкого. - Кто же это может быть? Не думаю, что он знатен или богат. Это человек из твоего народа. Я видел, что ты делаешь для них. Первым после паузы напал Тьяго: он, начав с кувырка, быстро выпрямился, прошел колесом, со свистом рассекая ногами воздух. В последний момент, когда, казалось, он обрушит удары босых ступней на голову Себастьяна, он оттолкнулся от земли и попытался захватить ноги дворецкого обеими руками, лишив последнего возможности двигаться. Маневр удался ему лишь наполовину – он схватил демона за одну ногу и обхватил ступнями за шею, как, уже не имея возможности увернуться, он получил два удара от оппонента - тяжкий, скользнувший мимо уха - кулаком под ребра– и удар по корпусу той ногой, что оказалась свободной от хватки капоэриста. Несмотря на боль, Тьяго быстро откатился и вновь принял стойку – так стремительно, что Себастьян не успел схватить его, как рассчитывал. В руке демона остался лоскуток бинта. - Этот человек,- снова заговорил Сиэль,- должен был встретиться с тобой здесь. Иначе тебе незачем было возвращаться. Ты хотел узнать, окончено ли твоё задание. Но ты ведь почти не рассчитывал на это? В Рио говорят, что Тьяго опозорился – и называют предателем. Твой друг не мог не узнать об этом. А поскольку задание было связано со мной, ты мог перебежать ко мне. Всё так и выглядит... Граф не стал договаривать. Постукивая по башмаку концом трости, он наблюдал, как противники – мулат в белом и европеец в чёрном - столкнулись в прыжке, пытаясь нанести друг другу удар ногой с разворота. - И ещё: суть задания наводит на определенные догадки. Ты должен был выяснить судьбу белой девушки. И не стал бы вмешиваться, если бы этот кто-то, кто нанял тебя, не внушал доверие и не продемонстрировал искренней заинтересованности. Как видишь, мне немало известно. Сейчас - даже больше, чем тебе самому... Тьяго впервые за время схватки взглянул на Сиэля – мальчик понял, что гордый и непреклонный дух бойца удалось поколебать: он с волнением отреагировал на последние слова юного графа. И всё же Сиэль не мог предположить, как мулату вообще удаётся что-либо замечать: он только что правдоподобно изображал потянутую мышцу, слабость, провоцируя необдуманную атаку со стороны Себастьяна. Демон, сцепившись руками с садовником, пустил в ход свою изворотливость, и успешно ударил его ногой под колено, лишая равновесия. В последний момент, падая, мулат, оттолкнувшись ногой, не получавшей удара, вперёд, на Себастьяна, обратил вес и габариты демона против него же – черный соперник капоэриста прокатился по земле, упав на спину, увлекая Тьяго за собой. Оказавшись сверху, не расцепляя рук, ещё сдерживая натиск дворецкого, он нанес удар ногой тому снизу под лопатку; черная ткань фрачного жилета с треском лопнула. Тьяго прорвал эту брешь в обороне противника дорогой ценой: стискивавший его запястья демон рванул его руку, поворачивая нависшего над ним противника к себе спиной и, сбрасывая его, опрокинул лицом в землю. Садовник ткнулся носом в зелень лужайки, напрягая все силы и стараясь не обращать внимания на боль в заломленной за спину руке. У него на этот случай был готов трюк, дававший надежду на освобождение даже из такого положения - когда противник верхом на нём удерживает его лицом вниз. - Знаешь, - продолжил Сиэль безразличным тоном, - а твой наниматель мёртв. Себастьян, прижимавший Тьяго к земле, перевёл взгляд на своего господина, ожидая приказаний. Едва прозвучали последние слова Сиэля, как тело Тьяго напружинилось – и демон понял, что ему придется приложить дополнительное усилие, надавливая коленом и удерживая на земле противника, который, казалось, уже был повержен. - Эй, вы! – вдруг раздался окрик со стороны калитки. Перескочив через забор, ограждавший задний двор дома Сиэля, по лужайке по направлению к месту недавней драки зашагал юноша не более двадцати лет от роду. Несмотря на то, что его костюм можно было считать совершенно неопрятным, больше всего пугало в нём выражение лица и то, как он держал на предплечье чёрно-белую уличную кошку. Крепко ухватив животное за шкирку, он прижимал к её животу дуло пистолета, видавшего виды на своём веку. - Да, смотрите сюда!- проорал ненормальный. – Мне нужен паренёк! Иначе сначала мы убъём его кошку, а потом и вас. Так что предлагаю вам, сеньоры слуги, отдать нам вашего угнетателя без особых глупостей. - Мы?.. Нам? - переспросил Сиэль, поднимаясь и предпринимая осторожную попытку оглядеться. - Мы, - подтвердил бандит, угрожавший животному.- Мой приятель держит тебя на мушке. Двигай сюда, живей же. Или мне пристрелить твою скотину? Эй, я сказал, чтоб не шевелились!- парень задёргался, переключая внимание на Тьяго, начавшего приподниматься с земли так, словно делал отжимание – видимо, демон сверху ослаблял свою хватку. - Стреляй, Рикардо!- успел выкрикнуть живодёр, увидев, как Себастьян, толкнув Тьяго к нему, делает прыжок назад, к Сиэлю. Прогремело два выстрела: Сиэль услышал сухой треск, увидел, как, будто тряпичная кукла, разлетается на две части тело зверька на плече угрожавшего бандита. Еще он успел увидеть, как Тьяго резким ударом кулака снизу вверх совмещает пистолет, убивший кошку, с лицом убийцы. Но больше ничего Сиэль не видел. Его глаза накрыла ладонь в перчатке, вторая рука дворецкого обвилась вокруг его туловища, графа резко дернуло влево так, что его башмаки и коленки столкнувшись, ударились друг о друга. Висящий над землей, обвитый рукой Себастьяна, мальчик услышал стук приклада, шум падения чьего-то тела и скулящий жалобный вой. Судя по звуку, которое издало оружие при падении, нападавший лишился ружья. - Ранен?- прозвучал рядом голос Тьяго. - Нет,- ответил демон, к груди которого все ещё был прижат его господин. - Я не слепой! Не стой, у тебя прострелена нога. Подожди, я сейчас. Сиэль понял, что его принудительно усаживают на подставленное колено, показавшееся сейчас, когда он не мог ничего видеть, бесконечным, как бревно коновязи. - Себастьян,- нерешительно проговорил Сиэль. - Простите. Ладонь, закрывавшая глаза Сиэля, исчезла. Маленький дворянин сразу подумал, что в момент, когда демон атаковал стрелка с ружьём, обе его руки были заняты: одной он закрывал глаза господина, а другой прижимал его к себе, загораживая от пуль. Все ещё удерживаемый рукой дворецкого, Сиэль мог видеть только стену дома и лежащее возле нее ружьё. Где-то поодаль тащили по траве что-то тяжелое. Вдруг мальчик понял, что не может посмотреть в другую сторону от стены потому, что обзор закрывают волосы дворецкого, лицо которого лежит на плече у его господина. Сквозь ткань пиджака Сиэль спиной ощущал тепло дыхания Себастьяна. Граф ясно вспомнил гибель кошки. Он сообразил, что пуля принесла ей смерть, тогда как если бы попали в него самого... скорее всего, ничего страшного не случилось бы. Себастьян мог спасти зверька. Сиэль посмотрел под ноги. На белой дорожке возле фундамента алели капли крови. Часть из них была смазана. Взгляд мальчика сам остановился на клочьях ткани вокруг дырки на брюках дворецкого - на бедре той ноги, коленом которой Себастьян опирался о землю. - Отпусти,- негромко потребовал мальчик – и тут же почувствовал себя свободным. В такие минуты Сиэль вообще не думал; после он пытался вспомнить, что им двигало – и не мог. Он обернулся лицом к Себастьяну и встал так, чтобы склоненный лоб дворецкого почти скрылся в кружевных оборках ворота его рубашки. Чувствуя, как слуга выпрямляется и медленно поднимает голову, чтобы посмотреть на него, Сиэль оглядел недавнее поле битвы. Тьяго уже сложил рядком, как мешки, двух связанных его бинтом бандитов. Вряд ли они были мертвы – иначе зачем он их так увязал? Сам же садовник в это время, стараясь держаться спиной к господину и дворецкому, скрывался за углом с куском мешковины в руках. Он негромко приговаривал что-то по поводу того, что сейчас вернётся. Сиэль вздохнул и нечаянно посмотрел прямо - туда, где его поджидал взгляд глаз цвета темнеющей крови. Юный граф открыл рот, пытаясь выдавить из себя хоть слово из того, с чем так легко обращался к демону: имя, ничего не значащий вопрос. Вместо слов он неглубоко вздохнул, заглядывая глубже и глубже в глаза Себастьяна – пока не пошатнулся, чтобы отстраниться от близкой ауры дыхания и волос слуги. На его предплечье невесомо лежала ладонь дворецкого. - И зачем ты меня держишь?- спросил Сиэль, скрещивая руки на груди. На заднем дворе вновь появился Тьяго: он принес свежие бинты, короткий нож и плетеную бутыль с кашасой. Себастьян, расплываясь в улыбке, сделал вид, что опирается на плечо своего господина, чтобы встать. Сиэль резко выпрямился и сжал кулаки, чтобы прекратить этот фарс, однако, увидев, что Тьяго настроен серьёзно, решил понаблюдать за происходящим. - Навылет, - коротко и бесстрастно заключил садовник, когда Себастьян предстал перед ним. – На одной ноге стоишь? Господин, я бы просил усадить его, с вашего произволения, в кресло... Графа разбирал смех: он поднес кулак к подбородку, скрывая расплывавшийся в улыбке рот. - Этого не потребуется, Тьяго,- ответил Сиэль, придав тону голоса будничное выражение. Прежде, чем принять во внимание эти слова, садовник буквально силком усадил Себастьяна в кресло, ловко опрокинул бутыль, смачивая спиртным свернутый кусок бинта, подцепил ножом ткань брюк – и прижал бинт к центру кровавого пятна. Ловкий мулат при этом умудрился нажать локтем на плечо своего пациента, рассчитывая удержать его, когда того скрутит от боли прижигаемой раны. - Мой господин прав,- спокойно сказал Себастьян, когда шокированный отсутствием реакции садовник заглянул ему в лицо. - Не может быть!- пробормотал Тьяго, отнимая бинт и изумленно разглядывая пятно, оставленное пулей, похожее скорее на синяк – И это вместо стреляной раны!- не веря глазам, констатировал мулат. - Подожди... я знаю, что тело может быть закрыто от физических атак. Этот обряд называется... Corpo fechado, закрытое тело. Но только... - Думаю, вы не вполне правы,- обтекаемо возразил Себастьян. - Всё-таки,- продолжал, словно говоря с собой, садовник,- пуля повредила тебя, иначе откуда кровь. Почти упал, но от шока не чувствовал боли; ты отличный боец. А затем была слабость... С этими словами Тьяго выкинул неожиданный номер: набрал немного кашасы из бутылки в рот и спрыснул ею лицо Себастьяна. -В любом случае - не потеряй сознание,- велел ему садовник. Любовавшийся происходящим граф поглядывал на немую сцену, последовавшую после опрыскивания, сбоку, стоя рядом с креслом. Справившись с удивлением после душа из кашасы, Себастьян сделал попытку встать; однако, кроме возражений Тьяго, путь ему преградила короткая трость, набалдашник которой Сиэль приложил к плечу демона, удерживая его в прежнем положении. - Так ты решил сам убить меня и поэтому помешал бандитам?- с этими словами Сиэль посмотрел мулату в глаза. - Господин граф, с вашего позволения,- словно отгоняя нерешительность, Тьяго покачал головой,- я расслышал всё, что вы мне сказали. И, поверьте, я не знаю, откуда вам известны многие вещи. Но я всё же не могу принять, что именно вы убили моего нанимателя. Я должен всё проверить, если, конечно, вашим желанием не будет убить меня немедленно. Сиэль почувствовал что-то вроде уважения к садовнику; мальчик рассчитывал, что после предположения о своей немедленной смерти Тьяго обернётся или хотя бы бросит взгляд на Себастьяна – наиболее вероятное орудие своей казни. Но он то ли не желал винить дворецкого, то ли и впрямь пренебрежительно относился к опасности. - Ступай, Тьяго,- разрешил граф, прикрывая глаза,- но должен тебе сказать, что мой враг убил твоего друга со всей возможной подлостью. Жертва доверяла своему убийце. И этот убийца придёт за мной. Лицо мулата отразило печаль и решимость – во всяком случае, он вполголоса согласился с Сиэлем и поклонился. - Если сеньор Себастьян позволит, я позабочусь о сорняках на газоне, прежде чем удалиться. Себастьян прищурился, словно от солнца, перешедшего на эту сторону дома, и еле заметно кивнул. - Идём, Себастьян,- приказал граф и направился к двери в дом. Гордо проследовав по коридору первого этажа, Сиэль остановился напротив двери, ведущей в комнату дворецкого. Граф согнул ногу в колене, опёрся ею о стену и занял выжидательную позу. Поклонившись, Себастьян исчез, прикрыв дверь. -Надеюсь, - проговорил не собиравшийся терять времени даром граф,- ты тоже слышал всё, что я сказал Тьяго. И помнишь, что сказал Фаргозу. - Да, милорд,- ответил Себастьян, появляясь на пороге в новой паре черных брюк с тёмно-серой полоской лампасов. - Я пока что тебя не спрашиваю,- раздраженно сказал Сиэль.- Хочу знать, что ты думаешь о том, что было. Точнее, думаешь ли о том же, что и я. - Позвольте считать, что вы тоже не сомневаетесь в верности сведений барона Фаргозу относительно истинной причины интереса Тьяго к этому месту. Далее вы блестяще изложили наиболее вероятный ход событий. Садовник приехал для расследования исчезновения Жулианы, падчерицы Алмейды, которую вам пришлось изображать не так давно. Сиэль выдал смешок: ему было неприятно всё, что произошло у Алмейды – и в то же время он понял, что обстоятельства постоянно возвращают его к этим воспоминаниям. -Как верно указал мой господин, только один человек мог вызвать у Тьяго достаточное доверие и указать на вас как на возможного похитителя девушки, при этом не имея доказательств. Думаю, это няня Жулианы, которую вы знаете как маму Зени. Далее... - Далее?.. – настойчиво переспросил Сиэль. - Далее господин повёл игру, которую я не могу оценить по достоинству, - улыбнулся демон. – И... если господин не играет вслепую, утверждая, что знает, что случилось с Зени, мне лишь остается спросить: какими будут его дальнейшие указания? Внимательно слушавший дворецкого в полутёмном коридоре Сиэль наблюдал теперь за тем, как теснота мешает слуге преклонить одно колено: Себастьян склонился, прижимая руку к груди, прикрыв веками зрачки, мерцающие на ярком фоне белков его глаз. - Ты... – Сиэль указал на верхнюю часть атласного лацкана фрака Себастьяна,- не носишь значок. Себастьян выпрямился и его взгляд, взгляд того, кому нечего скрывать – и одновременно нечего терять,- остановился на лице господина. - Я не могу отдать приказ. Что-то подсказывает мне, что я знаю ещё далеко не всё. - Господин, если позволите, выскажу одну догадку... - Продолжай. Себастьян потянул уголки губ в стороны и приподнял брови. - Припоминаю, как во время отъезда из Рио вы жадно ловили воздух. Вероятно, пытались почуять демонов, которые впечатлили вас в... одном из видений. Признаюсь, и я рассчитывал, - продолжил демон, помедлив и в задумчивости прикладывая указательный палец к нижнему веку, - встретить их во время карнавала. Временами даже приходило чувство, что целая толпа их находится в городе, но... - Но?- глядя исподлобья, потребовал ответа Сиэль. - Но вы совершенно правы: демонов нигде не было видно. -И это странно,- заключил граф, отворачиваясь и направляясь к лестнице на второй этаж. Дворецкий покинул коридор следом за своим хозяином. Внезапно, не пройдя и десяти шагов, Сиэль остановился так резко, что менее ловкий мужчина на месте Себастьяна непременно наступил бы ему на пятки. Раздался бой больших напольных часов в холле, отсчитавших половину четвёртого пополудни. - Что с моим распорядком дня? Ступай на кухню и узнай, что повар собирается подать уставшему с дороги хозяину. Кроме того, скажи горничной приготовить ванну через полтора часа. - Слушаю, милорд, - проникновенно произнёс демон. Граф вошёл в душный кабинет, нагретый жарким экваториальным солнцем даже через завесу плотных штор. Бесцельно переложив стальное перо из одного письменного прибора в другой, юный владелец земель Ферро и поместья «Луна де Калабозо», Черная Луна, решил перелистать финансовые отчеты. Тут в раскрытую дверь кабинета постучали. На пороге стоял демон, обрядившийся в костюм гувернёра. На его носу неплотно сидели очки, тонкая стальная цепочка спускалась от дужки на лацкан. - Какого черта ты?..- резко спросил Сиэль, быстро вынимая из папки в верхнем ящике стола свое расписание. Так. Пятница, сегодня пятница... -Возможно, я ошибся дверью, но если вы не граф... – тут подлый демон вынул из нагрудного кармана визитку и сделал вид, что всматривается в неё, успевая поглядывать на подопечного, в ярости протирающего столешницу своим расписанием. - Перед тобой Сильвано Марсиаль Лауренсио и Раймунда эль графо Ферро-де-Аренос и Монкада!- почти прокричал Сиэль и добавил вполголоса: «Сволочь!..» - Несмотря на то, что вы вспомнили материнскую фамилию, вам удалось справиться с полным именем почти так же плохо, как и в прошлый раз, - покачал головой лукавый гувернёр. - Так сдай меня полиции,- пробубнил Сиэль. - Предлагать такое преподавателю - значит бессмысленно стучаться в ворота профессиональной этики, сударь. Что ж, приступим... – сказал демон, беззвучно переместившись к графу и вынимая листок с расписанием у него из рук. - Что ты там разглядываешь?- спросил Сиэль, потирая лоб.- Хватит придуряться. Я вижу у тебя в руке книгу на испанском. - Сейчас у вас урок испанского, сеньор... - Зануда! ... А, кстати! У меня к вам вопрос, сеньор pasante*, - мальчик сменил прежний тон на убаюкивающе-нежный, - раз уж вы, гувернёры, всё знаете. - Repetidor**... es que instructor*** - с серьёзным видом, все ещё не отвлекаясь от расписания, поправил старший демон. - Disculpe****, - упрямо продолжил Сиэль, повышая голос и не в силах сдерживать эмоции, - но, насколько я помню, за испанским следует урок страноведения. Позвольте мне забежать немного вперёд и поинтересоваться, что значит corpo fechado, или закрытое тело. Я надеялся, что этот термин пояснит мне мой дворецкий, но он абсолютно честно признался, что не знаком с этим обычаем. И вообще мало знаком с капоэйрой. Хотя вы и не настолько талантливы, как он, но всё же... не могли бы вы открыть мне смысл понятия? Закончив излагать каверзный вопрос, Сиэль, предвкушая победу, заглянул в лицо демона-гувернёра из-за уголка листка с расписанием, который тот держал перед собой. - Что ж,- сказал Себастьян, откладывая расписание на стол, прислонясь к которому стоял торжествующе выпятивший грудь Сиэль,- извольте: закрытие тела бойца – древний магический ритуал, мандинга, который якобы способен сделать тело человека неуязвимым для большинства атак и, что немаловажно – для оружия, которое коварные противники часто прячут под одеждой. Ходят слухи, что чары corpo fechado могут развеяться в тот момент, когда воин, получивший неуязвимость, коснётся женщины. - Т... так... Граф не мог подобрать слов и не мог скрыть своё удивление. - Мой дворецкий солгал!- выдохнул, наконец, мальчик.- Или.. откуда? - Прошу прощения,- с этими словами гувернёр обхватил графа за плечи и повернул к пюпитру, на который водрузил книгу солидных размеров и, судя по виду, не менее солидного возраста. - По дороге в ваш кабинет я пролистал брошюры, распространяемые между полицейскими. Этими материалами поделился с вашим дворецким Тьяго; в них приводятся основные понятия об уличных драках, находящихся сейчас вне закона. - Ах ты!.. Поморгав и, повернув к себе книгу передней частью обложки, граф возмутился еще больше: - Это Сервантес! - Да, сеньор. - Я не справлюсь. Не смогу... да мне словарь нужен, чтобы понять его лексику! -Ваш учитель будет рядом и всегда сможет наставить вас, - сказал демон, склоняясь и скользя взглядом багровеющего зрачка по левой стороне лица графа. - Приступайте! -скомандовал репетитор, раскрыл заранее заложенный атласным ляссе разворот книги и быстро, со свистом рассекая воздух, забросил указку себе на плечо. *** - А ведь ещё страноведение...- проговорил Сиэль охрипшим голосом, прекращая чтение после того, как рука в белой перчатке закрыла перед ним книгу о доблестном идальго, сражавшемся с ветряными мельницами. - В соответствии с вашими указаниями относительно ужина эта часть расписания будет перенесена на завтра. Сиэль сдержался и не стал громко радоваться окончанию мучений. Однако его улыбка не прошла незамеченной нахальным гувернёром. - Если вы пожелаете, я присоединюсь к вам за вечерней трапезой, и вы сможете задать мне интересующие вас вопросы страноведения на португальском, основном языке Бразилии. - Ну уж нет!- отрезал Сиэль. - Как пожелаете. Тогда... на сегодня занятия окончены,- заключил демон-гувернёр. Затем он ловко переставил за спину графа стул для посетителей, стоявший возле стола-бюро, и усадил на него простоявшего весь урок маленького чтеца. Сиэль фыркнул, сцепил руки на груди и собрался встать. - Не держи меня за... – начал было мальчик, когда указка легла ему на грудь, препятствуя бегству с сиденья. -Не хмурьтесь и положите руки вдоль тела,- проговорил демон, приподнимая уголки губ. Вдруг граф сообразил, что демонический мучитель держит его сидящим с помощью тех же мер, какие применил к своему дворецкому сам Сиэль, когда велел ему, якобы раненному в ногу, сидеть в кресле. - Ты насмехаешься надо мной!- вскрикнул граф, пожирая глазами указку. - Не строй изумленное лицо!- продолжил он, стискивая обивку сиденья стула,- я действительно немного устал, как ты успел заметить, и сейчас даже... даже... даже рад тому, что... Словом, мне известны вещи, которые ни мой гувернер, ни дворецкий понять не в силах. Эти олухи считают, что они могут смеятьс!.. Тут голос Сиэля, и без того охрипший от чтения, отказал ему. - Прошу вас, господин, ничего не говорите и выпейте воды! Сиэль завертел головой, препятствуя гувернеру, который, склонившись к нему, подавал хрустальный стакан с водой. «Что со мной?»- стучало в висках у графа, пока демон отпаивал его почти насильно, придерживая подбородок непокорного ученика большим пальцем. Боль в горле так и не желала униматься, поэтому Сиэль ничего не смог ответить, когда домашний учитель и демон, коротко поклонившись, сказал, что удаляется и непременно предупредит дворецкого о том, что нужно подготовить что-нибудь из лекарств - восстановить голос. *** Сидя в ожидании десерта за большим прямоугольным столом в столовой, охрипший Сиэль, наконец, сосредоточился на том, что он дома. Из головы не выходила хулиганская выходка двух бандитов. -Это медовый пирог, господин. После десерта вы примете лекарство, которое, как и мёд, тоже окажет благотворное воздействие. Мальчику ужасно хотелось поставить локти на стол и спрятать лицо в ладонях. Сколько он ни отказывался, используя жесты, похоже, ему всё-таки предстоит принимать лекарство. «Возвращаюсь почему-то к тому»,- подумал вдруг Сиэль, подцепляя кусочек пирога. Мысленно произнеся несколько слов, он удивился тому, как ему удалось «подумать вслух». Всё, кроме звука голоса, покинуло его голову - он, кажется, не почувствует сейчас ничего - ни вкуса пирога, ни даже боли – пока длится это напряженное молчание, похожее на неподвижную туго натянутую нить. Он ощущал связь с демоном и был уверен, что этой наступившей тишиной, проводящей и усиливающей мысленный голос, обязан не только собственным усилиям. «... возвращаюсь к тому, что не велел тебе преследовать снайпера в ту первую ночь карнавала. Я сделал это потому, что меня не интересуют пешки - и потому, что в ложе дворянства видел своего врага. Не хочу отвлекаться на мелочи, касающиеся Тьяго». Сиэль помолчал, понимая, что и безо всякого ответа ощущает, что демон, добавляющий кусочек сахара в его чашку, слышит его. «А сегодня... я не уверен в том, против кого были эти двое с оружием». - Позвольте высказать моё скромное мнение? – спросил дворецкий, останавливаясь слева от графа и чуть склоняя голову. - Надеюсь, мои предположения не покажутся более осведомлённому господину скучными,- Сиэль раскрыл было рот, чтобы одёрнуть дворецкого. Мальчику показалось, что демон делает тонкий намек на «игру, которую не может оценить», точнее, на информацию из видений Сиэля, которую граф не раскрывал даже ему. - Сначала это не казалось мне важным, но, покидая Рио-де-Жанейро в ту же ночь, когда в него стреляли, Тьяго отправил мне записку. В ней он объяснил свой отъезд желанием потратить время на разъяснение своих мотивов людям, которых он знал. Он не писал об этом прямо, но, скорее всего, затянувшаяся работа у вас и ваше предложение спонсировать Мангейру, которое он принял, было истолковано неверно. Очевидно, его считают предателем; сегодняшнее происшествие выглядит как стихийное недовольство его действиями – и, думаю, также – вами. Сиэль возвёл глаза к потолку. Он сбивчиво подумал о том, сколько усилий затратил на то, чтобы в обществе начали относиться к нему более доброжелательно – как вникал в подробности проведения шествия, как едва не был узнан Фернандо и, прячась, изображал танцовщицу... Надеясь с досады провалиться сквозь тарелку и столешницу, и одновременно желая всех возможных неприятностей Тьяго, Сиэль нарочито старательно занялся пирогом. - Значит, - сказал он, прикончив кусочек медового наслаждения и удивляясь голосу, слегка прорезавшемуся через скребущую боль в горле,- я совратил Тьяго, которому не положено якшаться с богачами? Склонившись - нарочно для того, чтобы Сиэль видел его лицо, чёрный дворецкий кивнул. Поспешно ретировавшись из-за стола и стараясь произвести побольше шума и возни, чтобы пропустить мимо ушей напоминание Себастьяна о лекарстве, граф улизнул в холл, подобрал трость, оглядел в зеркало свой легкий дорожный костюм, очень подходящий для прогулки, и вышел на крыльцо. Перебирая намерения относительно того, как проведёт этот вечер, позабытые из-за напряженного бегства от Себастьяна, граф прошёл вдоль крыльца и террасы со стороны фасада своего белого двухэтажного особняка. Шествуя вдоль кустов и поглядывая за забор, он сделал странное открытие: на пригородной дороге за оградой было необычайно людно. Сидя на обочине с другой стороны дороги, четверо темнокожих разносчиков играли в шашки. Один из них, очевидно, приехал на гужевой лошади, которая теперь была привязана к дереву в десяти ярдах от игроков. Помимо этой компании Сиэль заметил ремесленника, неизвестно зачем занявшего часть той же обочины, что и разносчики. Он очищал от коры ветки и увязывал их так, чтобы потом удобнее было нести. У его ног лежали небольшие круглые местные тыквы. Потом Сиэль заметил трех темнокожих леди, держащих в руках плетеные корзины. Они стояли невдалеке от конюшни, находящейся выше по дороге. Дамы вели один из тех разговоров, которые любой иностранец признал бы бесконечными. Их голоса изредка приносил ветер. Мальчик аккуратно перешагнул через зелёный мягкий ковер лужайки, отделяющий дорожку от каменной стены дома, прошёл по цокольной части фундамента до окна кухни и, вскинув трость, постучал набалдашником по подоконнику, находившемуся на уровне макушки владельца дома. Немедленно створки окна открылись, и из-за них показался Себастьян, которого Сиэль, не имеющий возможности отступить дальше с узкой дорожки без опасения увязнуть в газоне, лицезрел со стороны подбородка. - Ваше сиятельство? - Посмотри. Граф указал тростью как можно менее определённо, сделав жест в направлении дороги. - Похоже, Тьяго вернул расположение, по крайней мере, этой части своих знакомых.. Демон, почти улегшись на подоконник, состроил довольную гримасу, чуть растянув губы и полуприкрыв глаза. - Они что, и ночью...- тут граф осекся. Хоть ему и хотелось продолжить говорить, голос отказался подчиняться. Желая всё же закончить свой вопрос, он упрямо напрягся и задушенно пискнул. Дворецкий укоризненно покачал головой и зацокал языком. - Нет- нет, вы не должны больше упрямиться, - проговорил он, вылезая из окна, подхватывая Сиэля на плечо и усаживая на край подоконника. Пока дворецкий возвращался тем же путем Каким вышел, - через окно, умудрившись не задеть своего патрона и прихватить его трость, мальчик был занят поиском путей к бегству от предстоящего приёма лекарства. Рассудив, что прыгать на газон с высоты собственного роста на виду у чужой прислуги ему не к лицу, он решил забросить ноги в комнату. При осуществлении этого плана он обнаружил себя плену кухонной легкой тюли, конец которой был неуловимым движением заведён под пятую точку господина Сиэля. Граф оказался отгорожен от кухни широким коконом и тщетно пытался пересесть так, чтобы увидеть под башмаками не карман из белоснежной кружевной ткани, а дощатый пол помещения. «Не смей меня закутывать, слышишь?»- хотел крикнуть Сиэль, когда понял, но он по-прежнему фактически нем. Отчаянно пытаясь держать себя в руках, повалившись на бок, он смог выглянуть из-за окантовки тюли. Дворецкий, отмеривший необходимое количество бурой жидкости из небольшой бутылки в стеклянную мензурку, вскинул брови вверх, разыгрывая удивление, смешанное с испугом. - Что стряслось? Неужели господин самолично намеревается идти на кухню? На языке у графа вертелся ответ о том, что он бежит через помещение для слуг, спасаясь от унизительной ловушки, но вновь испытывать голосовые связки Сиэль не рискнул. Держа на отлёте ложку, наполненную почти до краёв, демон, коротко извинившись, подложил свободную руку под плечо господина, умудрившегося застрять в шторе уже в положении лежа на боку. Затем Себастьян запустил руку между подоконником и телом маленького барина, отчего Сиэль невольно уткнулся любом в широкое плечо, ощутив ткань сорочки дворецкого, снявшего фрак, очевидно, во время мытья посуды. Потом та же рука сноровисто приподняла и повернула графа по направлению к кухне. Мальчик чудом остался лежать на краешке подоконника. Занавеска, ставшая причиной его необычного заточения, коснулась потолка и вернулась на своё место, играя складками в потоках воздуха, как падающий с башни флаг. Пошевелившись, граф начал цепляться за жилет Себастьяна, опасаясь упасть с подоконника. Однако мучительно балансировать ему не позволила та же рука, которая освободила его. Себастьян обхватил его сзади за плечи и усадил рядом с собой на подоконник. Сиэль быстро подтянул обе ноги к себе, словно опасаясь коснуться ими пола. - Прошу вас, откройте рот, - предложил мажордом, поднося к носу Сиэля серебряную ложку с лекарством. Только подчинившись, граф обнаружил, что ложка великовата; во всяком случае, лишь половина содержимого опрокинулась в рот, когда он, недовольно морщась от невозможности открыть рот пошире, прикусил прибор, лязгнув зубами по металлу. - Хм, - произнёс слуга, лекарь и демон, поводя ложкой из стороны в сторону и жестом предлагая графу снова раскрыть рот. Сиэль почувствовал, как приятное тепло, пришедшее после приёма микстуры, растекается по горлу вниз. - Негодяй,- проговорил он, пробуя вернувшийся голос. Воспользовавшись ситуацией, демон влил остатки жидкости на дне ложки, хотя его господин замычал, недовольный тем, что его ругательства прервали. Проглотив последнее, Сиэль выпалил: - Мерзавец, как ты себя!?.. -Тс-с...- призывая к молчанию, дворецкий приложил к губам палец в белой перчатке – и оба демона замерли друг напротив друга. Сиэль сглотнул, старательно ощущая, как вдыхаемый воздух щекочется, проходя через окутавший носоглотку пряный запах, оставшийся от вязкой жидкости. Подождав немного, Сиэль коротко поинтересовался: - Что это? - Я добавил к знакомому рецепту мускатный орех, потому что решил, что вы будете против вкуса сырых яиц. - Бх... – Сиэль выпучил глаза, решив, что его вот-вот стошнит. Дворецкий немедленно подхватил Фантомхайва с подоконника, и, держа одной рукой, свободной ладонью зажал ему рот и нос, при этом резко запрокинув мальчишечью голову. - М!- юный лорд вцепился в кисть сжимавшей его лицо руки. Дворецкий покинул кухню по коридору, объединяющему служебные помещения, и остановился в холле. Там он устроил свою ношу на кресле недалеко от дверей. В золотистом вечернем свете, проникающем в помещение через окна, Сиэль был освобождён и ненадолго оставлен наедине. Ему приходилось прижимать платок дворецкого к текущему носу. - Не изволит ли милорд принять ванну? – спросил Себастьян, появляясь на лестнице, ведущей на второй этаж. Сиэль кивнул, отметив, что или раздражение и злость у него закончились – или он действительно устал за сегодняшний день. Сонно наблюдая за тем, как Себастьян раздевает его и вдыхая аромат, исходящий от пены, колышащейся на тёплой воде, он старался ни о чём не думать. Впрочем, теперь, уяснив для себя многие неожиданности касательно Тьяго, он вернулся к мыслям о демоне, не пришедшем на выручку кошке. Мальчик искоса посмотрел на Себастьяна. Он мог поклясться, что чёрный демон с ничего не выражающим лицом и взглядом, устремлённым внутрь, тоже думает не о водных процедурах. Почему-то Сиэль вспомнил первые дни с ним в качестве дворецкого. Выражение неудовольствия промелькнуло на его лице, когда он вернулся мысленно к тому дню, когда впервые доверил дворецкому мыть его. - В перчатках,- требовал тогда Сиэль, останавливая слугу, который с приводящим в бешенство спокойствием делал всё быстро и неверно - стащил перчатки и сцепил пальцы рук в замок так, будто влезать в ванну граф будет так же, как дети, которых подсаживают на лошадь - используя ладони как стремя, как опору для ноги. Оказавшись в воде, мальчик отвлекся, оставив воспоминания о демоне. Теперь граф перебирал совсем ранние воспоминания о купании, - как давно забытый, но неожиданно выплывший из памяти сон. Он помнил успокаивающе-знакомые голоса, чьи-то руки, опускающиеся в мыльную пену перед ним, помнил, как поглядывал на стенки детской ванночки, сидя внутри, как опрокидывался на спину и, чувствуя чью-то поддержку, не боясь утонуть, смотрел вверх -на лампы и склонённые к нему лица. В этом же серо-синеватом сне с белой ванночкой он увидел и отличил от других самое яркое лицо, которое не отводило взгляд и не отворачивалось от него. Облик существа было похоже на отцовский, но в глазах, спрятанных под этой маской, совершал медленный танец пурпурный огонь. «Мой сын болезненный мальчик»,- вспомнил Сиэль слова отца. Сейчас, глядя на демона, загородившего собой свет, он впервые не почувствовал болезненного укола самолюбия. Смыл слов о слабости Сиэля летал где-то далеко, как тщательно отточенные фразы газетной статьи о событиях, произошедших много лет назад. Мальчик посмотрел на закатанные рукава служителя тьмы, почти не теряя при этом так цепко держащий его пламенный взгляд, сообразил, что Себастьян сжал его младенческое тело слишком крепко - и в следующий момент демон целиком погрузил его в воду, которая залила маленькому Сиэлю уши, нос, рот. Граф проснулся; его сердце часто колотилось. Он готов был отплёвываться, но с удивлением обнаружил, что, в действительности, чтобы нырнуть, ему пришлось бы приложить много усилий. Длинная рука с закатанным рукавом обвивала купальщика до пояса. Под голову Сиэля была подложена большая подушка, частью наплывавшая на плечо демона-дворецкого. Обернувшись, граф понял, что Себастьян тоже дремлет. Во всяком случае, его глаза были закрыты, а голова запрокинута назад. Темные прямые волосы рассыпались по подушке. Возмущение юного дворянина поведением дворецкого резко возросло, когда он увидел, что левая рука демона, едва касающаяся пены и лежащая на бортике ванной, лишена перчатки. Гармонию чёрно-белых декораций ванной комнаты нарушали печать контракта и чёрные ногти - так показалось графу. Раздув пену, чтобы видеть вторую руку Себастьяна, придерживающую его в положении сидя, Сиэль нашел то, что искал, на уровне своего бедра. Однако на этот раз всё было пристойно: эта ладонь была в перчатке. - «Чертов своевольный демон»,- решил про себя мальчик, придирчиво оценил температуру воды в ванной и отметил, что она ещё не успела остыть. Видимо, он спал совсем недолго. Чувствуя себя посвежевшим от кошачьей дрёмы, граф, назвавшийся чужим именем, решил сложить из мгновенно принимавших форму пенных хлопьев фигурку плывущего щенка. За некоторыми островками пены ему приходилось неудобно тянуться: тяжёлая рука демона держала его у бортика ванной. Наконец, закончив ваять скульптуру из двух шариков пены с дырками-глазками, четырёх шариков, изображавших лапки, и клочка в несколько пузырей, изображавшего хвост, граф успокоился и попытался усесться поудобнее. Обречённая на провал, эта попытка привела к тому, что он устроил половину ягодицы на ладонь в перчатке. Ко всему прочему, подушка ускользнула из-под головы. - Кто ещё, как не дворецкий графа Ферро, может спать, развалясь на подушке своего господина?- громко сказал Сиэль. - Но иначе вы не стали бы демонстрировать ваше дарование, милорд,- немедленно откликнулся Себастьян и вынул из кармана очки, которые принялся водружать на нос одной рукой.- Ваш покорный слуга обязательно намерен поделиться с гувернёром обозначившейся тягой господина к искусству. - Не смей мне тут корчить домашнего учителя!- Сиэль с бултыханием ударил по воде кулаком, однако фигурка из пены, качнувшись на волнах, была спасена рукой в мокрой белой перчатке. Когда через миг демон отнял руку, граф завопил от ярости: его милый безухий и почти бесформенный щенок превратился в ладного и довольно похожего на настоящего - размерами и выражением мордочки - котёнка. Готовые сорваться с уст Сиэля слова об осквернении демоном наивного щенка замерли в горле; Себастьян медленно подобрал сухую перчатку, зажал её передними зубами и ловко всунул в неё руку с печатью. Это он проделал, не глядя на хозяина, опустив взгляд и склоняя голову, словно процедура с перчаткой стала бы от этого удобнее. Сиэль поспешно разрушил пенное творение: действительно, этот котенок напоминал о смерти неизвестной кошки, чье тело было разорвано бандитской пулей. Фантомхайв-Ферро вновь почувствовал желание отдавать приказы, - о чём угодно, о вытирании, одевании, захотел заговорить о вреде сна на работе или спросить, бреются ли демоны. Ему, и без того недовольному грустной гримасой, часто задерживающейся на лице демона, совсем не улыбалось видеть, как слуга сокрушается из-за смерти какого-то зверька. В полном молчании, не без труда сохраняя мысленную тишину, Сиэль выбрался из ванной и нетерпеливо подтолкнул мокрую перчатку, укрывающую его полотенцем, давая понять, чтобы дворецкий поторапливался с вытиранием. Привычно вскинув руки, граф посмотрел на свет, окрашенный в светло-серый оттенок окутавшей его на секунду ткани рубашки. В момент завязывания ворота мальчик снова вмешался, коснувшись широко расставленных костяшек пальцев большой ладони, - на этот раз замедляя движения слуги. - Ты не поймешь,- внезапно выпалил Сиэль.- Мне тяжело нести всё человеческое, что во мне осталось. Пусть мне будет больно, если ты видишь это и забавляешься. Проклятая слабость! Разрешаю тебе смеяться, если хочешь, так она быстрее пройдет. Выждав секунду и изучив лицо Себастьяна, отразившее смесь сожаления и растерянности, Сиэль решил прервать свою тираду, призывавшую демона к естественной для него полунасмешке, обычно снисходительной, но таящей в себе необъятную угрозу для каждого второго, кто её видит. Граф положил руку на плечо дворецкого, который поднял его с пушистого ковра, усыпанного каплями и кое-где поблескивающим кружевом пены. Путь от ванной до спальни был интересен графу именно с высоты плеча чёрного слуги. На ночном столике у своей кровати мальчик заметил брошюру с заголовком «Для внутреннего пользования, полицейское управление Рио-деЖанейро. Борьба с уличными беспорядками в год становления президентской республики». Удивившись, маленький владелец особняка даже приподнялся и отогнул край легкого одеяла, чтобы добраться до книжки. - Господин,- прозвучавший более мягко, чем обычно, голос слуги заставил графа забыть о брошюре: Себастьян поставил оба канделябра со свечами на столик, отчего на дальнюю часть спальни легла густая тень, а в не закрытом повязкой глазу с пентаграммой ожили восемь маленьких огоньков. - Позвольте мне предварить вечернее чтение вслух одной историей... - Надеюсь, это не та история, которую ты имел наглость излагать в виде танца на самбодроме? Зрителям, конечно, интересно строить догадки о правдоподобии движений жертвы, взывающей о помощи к демону, но как они должны истолковать... Сиэль понял, что вопрос ведёт в тупик, но тут же нашёлся: - Как истолковать окончание танца? -... Себастьян поднес кулак ко рту и, скрывая улыбку, сдвинул брови, сморщил нос, отчего, шевельнувшись, неуловимо сдвинулся и вернулся на место волосяной покров головы. «Надо ему было смеяться тогда, когда я разрешил, раз так хотелось», -подумал Сиэль и прокашлялся. -Что вы, юный господин, - приторным тоном отозвался, наконец, Себастьян, перекладывая подушку к изголовью так, чтобы Сиэль мог, сидя, опираться на неё спиной. - Разве я посмел бы потревожить воспоминания о беспомощности, более неприятной для демона, чем смертельно опасные танцевальные движения, грозящие, в лучшем случае, переломом ног? - Поговори мне!.. -... Тем не менее, ваш слуга лишь намеревался рассказать о старой ведьме, которая, со свойственной многим людям жаждой бесплатной наживы, пыталась использовать в своих целях одну сущность - тёмную, скорую на руку и хрупкую... Тут Сиэль с неожиданной для самого себя ловкостью ударил вполне мирно кривляющегося демона подушкой, оказавшейся под рукой. Снаряд, как и следовало ожидать, отскочил, будто от стены, и обрушился на голову агрессора, метнувшего подушку снизу вверх. Получив пинок по носу отрикошетившей подушкой, его сиятельство, пытаясь оттолкнуть обидчицу, вдруг увидел, что его дворецкий прижался лицом к обратной стороне набитого пухом полотняного конверта. Вжимаясь в подушку, поглядывая на Сиэля и касаясь лбом челки обескураженного и взъерошенного, как воробей в лондонском парке, господина, демон ухитрился через подушку проговорить совершенно ясным голосом: - И вот, когда эта пожилая леди поспешила избавиться от присутствия господина, все, кроме неё, поняли, что она упустила. Думаю, это не должны были быть извинения... Демон, из лица которого сейчас Сиэль мог видеть только глаза, прикрыл веки, затем отвел взгляд - его зрачки скользнули под кожей век, отстранился, уложил подушку на место, и, взяв один из канделябров, приложил правую ладонь к левой стороне груди – на уровне пламени свечей. -Человеческая натура этой женщины оказалась чужда... благодарности, милорд. Два последних слова демон произнёс с чувством, его голос дрогнул - так, словно он отвечал на приказ, склоняясь под невидимым бременем обязательств контракта. Юный граф обрёл способность понимать, что происходит, только тогда, когда Себастьян, подняв голову, легким движением вернул ногу Сиэля, которую тот зачем-то начал спускать на пол, обратно под одеяло. - Теперь... Позвольте пожелать вам спокойного сна, милорд. «Он издевается»,- пронеслось в голосе у Сиэля, который машинально, рассеянно глядя перед собой, повернулся на бок и услышал привычный звук затворяемой двери. Дворецкий бесшумно ушёл, оставив за собой в спальне единственную свечу в плошке. Граф прикрыл глаза, однако продолжил напрягать зрение. Он постоянно видит эту темноту, когда держит правый глаз закрытым. Она – половина мира вокруг, которую он старается не замечать. Сейчас тьма, наполненная неясными мимолетными искрами, то растягивается, то сжимается. Мальчик повел зрачками, не открывая глаз – точь-в точь, как это делал его дворецкий минуту назад. Граф различил коридор за дверями спальни, увидел идущего по нему персонального демона, а также окна коридора вдоль внешней стены, в которые глядела непроглядно-черная ночь, спрятавшая даже звезды. От этого казалось, что за занавесями, чуть заметными там, куда не доходил свет свечей в руках дворецкого, клубится масса, обтянутая чёрным бархатом – она всё время стремится ворваться в помещение. Себастьян вдруг остановился, опустил руку со свечами ниже, а затем быстро ударил рядом с пламенем по воздуху раскрытой ладонью, моментально затушив огоньки. Приблизившись к окну, он взглянул вниз, туда, где в кромешной тьме что-то потревожило покой травы, росшей возле дорожки. Секунду черный страж графских покоев вглядывался, затем его острое зрение позволило различить двоих - довольно рослого немолодого человека, двигавшегося бесшумно, и очень юную девушку, едва достававшую ему до предплечья, кравшуюся за ним следом. Девушка держала туфли в одной руке, а вещевой мешок, стянутый бечёвкой - в другой. Её юбка задевала за стебли травы. Мужчина остановился – и девушка резко отступила на шаг, перед этим резко остановившись, словно боясь столкнуться со своим спутником. Мужчина достал из кармана спичку, потянул на себя связанные ремешком туфли молодой леди – и зажег щепочку, покрытую серой, чиркнув о подошву. Прикрывая ладонями пламя огонька, осветившее его лицо, Тьяго посмотрел наверх - туда, где ничто не могло помочь ему увидеть демона и главу слуг этого дома.
