Я просыпался несколько раз за ночь, чтобы полюбоваться Лунным
Принцем. Он безмятежно спал, лишь изредка его веки подрагивали. Я
чувствовал дыхание Рабастана на своей коже. Припав ухом к груди, я
слышал, как стучит его сердце. Я касался его пухлых губ – мягких и
тёплых. Я всегда знал, что они будут именно такими, освободившись от
фарфоровой маски.
Мне снился Рабастан. Держась за руки,
мы гуляли по тенистому парку, что раскинулся неподалёку от моего дома.
Принц, не видевший ничего, кроме моей спальной и мастерской, словно
маленький мальчик, расспрашивал меня: «Ах, какой красивый цветок. Как
он называется?», - или - «Птицы высоко… А я могу летать? Джей, где мои
крылья?». Я купил Раби хот-дог с острым соусом, но Принцу он не
понравился. Тогда, я отвел Рабастана к пруду, скованному гранитным
парапетом. Там живёт утиное семейство – мамаша утка и её отпрыски. Мой
мальчик порвал жирную булочку от хот-дога на кусочки, и захотел
покормить птиц. Он неловко перегнулся через невысокий парапет и… с
криком упал в воду.
Визг был слишком отчётлив и
пронзителен. Он звенел в ушах, отдаваясь вибрациями от стен моей
комнаты. Рабастан закричал наяву? - Принц! – скидываю одеяло на пол, и у меня темнеет в глазах. Кукла… Передо мной, на простынях пахнущих сексом, лежит голая фарфоровая кукла. -
Рабастан! – начинаю бить его по щекам, как человека, потерявшего
сознание. Большие серые глаза смотрят мимо меня. Губы замерли в
полуулыбке, а пальцы ощущают привычный холод. - Раби, очнись! –
заорал я, не зная, куда деться от дикого отчаянья. – Раби… - целую его
в губы, желая вдохнуть жизнь. Ни вздоха, ни движения в ответ. - Как… Почему? – бессильно падаю на кровать, взяв в свою ладонь тонкую кисть Рабастана.
Как ищейка, начинаю обнюхивать Принца, и улавливаю запах своего тела.
Произошедшее ночью – не сон. Всё было слишком реально – звонкий голос
Раби, тягучие, нежные поцелуи, мягкие прикосновения. Придыхания и
всхлипы. В живых, серых глазах Рабастана отражался лунный свет. Я помню
тепло губ и приторный запах его тела с лёгкими нотками миндаля.
Укрыв Принца одеялом, словно фокусник, размахиваю над ним руками, повторяя заклинание: -
Я люблю тебя, Раби, проснись. Раби, любимый, оживи! – я был уверен -
это обязательно подействует. О, кажется, мой мальчик шевельнул ножкой
под одеялом! - Рабастан! – у меня дрожали руки. Внутри всё оборвалось. Едва устояв на ногах, я задрал голову к потолку и завыл. Ничего
не изменилось. Мой совершенный Лунный Принц, мой возлюбленный был
недвижим. Его замершая красота меня напугала. Я хотел, чтобы Раби снова
улыбался, щекотал меня тонкими пальцами и морщил аккуратный носик.
Глупая обида и безумная ярость овладели мной. Сжимаю руками фарфоровую
шейку Рабастана. Ночью, я оставил на ней много засосов. Сегодня от них
не осталось ни следа. Я душу моего Принца, одновременно умоляя
его очнуться. Он молчит. Покорно принимает мои удары, игнорирует мои
слова. Что-то треснуло… Неужели, я сломал Рабастана?
Перестаю
трясти и душить юношу. Судорожно осматриваю его, но не вижу ни одного
повреждения. Чувствую, как горячие слёзы слепят глаза и бегут по щекам.
Падаю на колени перед моим Принцем: - Раби… Прости, - кружу
пальцами по его прекрасному лицу, - Я сделал тебе больно? Сорвался… Ты
не сердишься? – плача, целую его грудь и плечи. – Хочешь сесть на
место? - Рабастан мечтает о новом костюме? – поинтересовался я,
когда надел на Принца тесный камзол. – Конечно, я сошью его… Или, ты
хочешь погулять по магазинам и выбрать что-то более современное? –
решаю не застёгивать камзол – так Раби будет удобнее.
Лунный Принц восседает на пурпурном троне. Солнечный свет играет в его волосах. -
Мой мальчик, - я отошёл в бок и похлопал в ладоши. – Посмотри на меня,
- но Рабастан упрямился и не поворачивал голову в мою сторону. - Я подожду, - грустно улыбнувшись, мирюсь я. – Отдыхай…
В квартире стало удручающе тихо. Решаю пойти на кухню и выпить. Достаю
из холодильника банку консервированной кукурузы и недопитую бутылку Red
Label. Включаю телевизор, чтобы избавиться от гнетущей тишины. В
новостях рассказывают про какого-то психа, расстрелявшего учителя и
своих одноклассников. В США полно ненормальных. Особенно в Нью-Йорке. Я
не смог там ужиться, и моим куклам не нравилась суета этого чокнутого
города. В Сиэтле мне нравится куда больше – небо этого портового города
220 с лишним дней в году затянуто облаками. Сейчас за окном моросит
мелкий дождь. Сам не замечаю, как опустошаю всю бутылку, почти не
притронувшись к кукурузе. Дождь усилился и стал бесцеремонно стучаться
в окно. - Не пущу! – подхожу к окну, вытянувшемуся от пола до
потолка, и ударяю кулаком по стеклу. Смотрю вниз и отшатываюсь назад –
подо мной текла железная река из автомобилей. Я испугался, что могу
упасть…
С трудом передвигая ногами, я вернулся в спальную.
Рабастан сидел в той же позе. В нём не чувствуется ни капли жизни.
Дорн, как королевский страж, стоит в своём углу, с насмешкой глядя на
меня. Грожу ему пальцем На двух шатких стеллажах сидит десяток маленьких куколок и марионеток. Они абсолютно равнодушны. -
Скажите хоть слово! – прокричал я. Виски дал эффект – язык заплетался.
Но никто не отозвался. Неестественно красивые куклы скучали на полках.
Раби, как всегда улыбался. Только Дорн смотрел в мою сторону… Смотрел,
как на ничтожество. - Ненавижу! – подбежав к стеллажу, хватаю три
куколки из китайской коллекции. Я долго бился над этими
тридцатисантиметровыми красавицами. Делал парики из женских волос
смоляного цвета, что выкупил в парикмахерской. Выводил каждую ресничку.
Вышивал бисером и золотой нитью чеонгсамы.
Эти бледные сучки с миндалевидными раскосыми глазами смотрят на меня с учтивой азиатской улыбкой. -
Молчите? – меня распирает неуместный смех. – А если я сделаю так? –
сдираю с их голов приклеенные парики. – Молчат. – Вам не больно? –
ударяю кулаком по полу. – Женщины любят шмотки. Смотрите, я рву ваши
платьица! – Хун Пи, Сен Ву и Джуан Чонг равнодушны. Лысые, беспомощные…
В порванных шелковых ципао. Я сжимаю их в кулаке. Хоть бы прослезились
для приличия. Их подружки по полке – гейши в ярких кимоно – Оно
Хэндзе, Бунья Мицуне и Мурасаки Ри мирно наблюдают за моим безумием.
Совсем не боятся, что следующими, могут быть они. Мне не составит труда
поломать их ручки, разорвать кимоно, выцарапать глаза...
Посмотрев на свои «труды», я заорал – десяток бессонных ночей убиты за
пять минут – кукольные трупы изуродованных китаянок раскиданы по разным
сторонам комнаты. - Ааааааааа! – на большее ума не хватило. Я
кружусь по комнате, раскинув руки. Чувствую себя ребёнком, впервые
катающимся на карусели. И кайфово, и легко, и тошнит – вестибулярный
аппарат подводит. Комната расплывается. Красивые личики кукол и
марионеток превращаются в нечеткие рожи. От бессилья падаю на пол, и
прежде чем отключиться, слышу смех – так хохочут злые колдуньи в
Диснеевских мультиках. - Предатель, - выплюнул Дорн, сверкнув малахитовыми глазами. Отключаюсь, как игрушка, у которой села батарейка.
***
Мои уши слышат возню, шаги и твёрдый, как алмаз голос. У меня нет сил
открыть глаза. Не могу пошевелиться, меня словно сковал паралич. -
Лунный Принц, - голос жёсткий, немного хрипловатый. Сексуальный. Уверен
– это Дорн. – Не можешь двигаться? Ха! Видел бы тебя Джером. – потирает
ладоши. – Ожившая раздутая башка, как у гидроцефала и тщедушное
фарфоровое тело. Урод, - с презрением выплёвывает Ди. - Прошу, перестань, - Раби говорит так, словно ему сдавили голосовые связки. -
Нет, - наотрез отказывается Дорн. У меня по-прежнему нет сил очнуться.
– Думаешь, ты любимчик? Драгоценный Принц? Знай, сопляк, когда Джером
доделает Жюльбера – тебя ждёт моя участь. Тебя купит коммерсант, а
потом перепродаст фанатичной девчонке. Поверь, она тебя затрахает своим
вниманием. - Не верю, - голос Рабастана больше напоминает писк. - Наивный… Наверное, Джей вложил в тебя всю свою тупость? – смеётся Дорн. – Ты – мой конкурент. - Не надо! – заверещал Раби. – Ди… - шлепки, удары…
Вздрагиваю всем телом. Вскакиваю на ноги. Комната залита лунным светом,
на чёрном небе висят бриллианты звёзд. Вижу у окна синеватые силуэты. Фигура, высотой примерно в 170 сантиметров, безжалостно лупила обездвиженного Рабастана. Он плакал. -
Хватит! – подбегаю к разгневанному Дорну и, схватив за плечи, откидываю
его. Он падает на спину и скользит по полу, покрытому ясеневым
ламинатом к моей кровати. - Мразь. Предатель! – цедит Ди. Не
обращаю внимания на его реплики и рассматриваю Принца. Его лицо
перекошено, как у человека, больного ДЦП. Правая половина туловища –
фарфоровая. Левая - увеличилась с одного метра – кукольного роста Раби
- до 165 сантиметров. - Больно… Больно… - плачет он. Из носика течёт кровь. На бледной коже, под правым глазом – синяк. - Потерпи, мальчик мой. Сейчас… Сейчас… - Не могу придумать ничего лучше, кроме как поцеловать Рабастана. Он снова тёплый, трепещет подо мной. Я вдыхаю в него жизнь. И правое фарфоровое плечико теплеет, разбухает, увеличивается… - Джером… Так легко! – Раби сползает со своего трона. Он снова превратился в прекрасного, хрупкого юношу. -
Не верь ему! – выкрикивает Дорн, и в считанные секунды подбегает ко
мне. Обхватывает ладонями мою голову, надавливает на глаза… - Ди! Уймись! Я твой хозяин! – командую я. - Предатель! – Дорн немного ослабил хватку. – Ненавижу тебя! И ты, Рабастан, ненавидь его. Он бросит тебя, создав Жюльбера.
Дорн сошёл с ума. Разве смогу я променять моего Лунного Принца на Жюля?
Понимаю его обиду – Ди привык жить со мной, он любит свой угол и пьяные
беседы. Но… я делаю кукол, чтобы продавать. Я люблю и помню каждое своё
творение. Я люблю Дорна, и не забуду его. Я помню каждую ночь, когда я
корпел над ним в мастерской…
Однако, Рабастан – моё особое
творение. Я делал его для себя. И люблю этого мальчика больше всего на
свете. Глупо обижаться… Глупо противиться своей судьбе.
- Я убью Жюльбера, - уверенно выговариваю я, желая доказать преданность Раби. - Не верю, - цедит Дорн, рассекая меня своими зелёными глазами, словно лазером. – Храбрости не хватит. - Вы – свидетели. Идемте в мастерскую, - поднимаюсь с пола. Я полон решимости. Зачем мне Жюльбер? Я люблю Рабастана…
Хмель ещё не прошёл. Меня будто качает по волнам. Позади шагают Дорн и
Раби. Держась за перила, спускаюсь в мастерскую. Включаю свет. Бежевая
комната. Десяток полок с инструментами, запасными частями, париками…
На дубовом столе лежит обнажённый, лысый и безглазый каркас. Жюльбер. - Прости, Жу, тебе суждено умереть не родившись, - с сожалением выдыхаю я. Беру с полки молоток. Замахиваюсь. Дорн хватает Рабастана за руки, так, чтобы он не смог закрыть лицо ладонями.
Жмурюсь. Бью вслепую. Удар. Хруст. Удар. Треск. Удар. Плач. Удар. Крик.
Молоток выпадает из обессилевших пальцев. Стук. Надрывный смех Дорна.
Всхлипы Раби. Открываю глаза. Мой рабочий стол залит кровью.
Воняет мертвечиной. Передо мной лежит не разбитый фарфоровой каркас, а
разрубленный на части человек. Бледная кожа и внутренние органы
порваны. Из пустых глазниц текут кровавые слёзы… - Уберите… уберите… - плачет Рабастан. -
Уходим! – командую я. В последний раз смотрю на убитого Жюльбера.
Кровавые струйки бегут со стола на пол. Решаю убрать труп завтра.
-
Ты оказался смелее, чем я думал, - высокомерно замечает Дорн, когда мы
вваливаемся в спальную. – Твои руки и лицо в крови, - подходит ко мне,
чеканя шаг, как военный. – Кровь должна быть вкусной, - стою перед ним
как завороженный, а он прижимается ко мне и начинает облизывать
запекшуюся кровь с моих щёк. Это безумно возбуждает. - Я лучше Рабастана, - шепчет Ди, обтираясь об меня. У него стоял… – Я докажу.
Словно в противовес Дорну, к моей спине прижимается Принц: - Джей, не верь Ди. Он злой! Будь со мной, - умоляет Раби, обжигая мой затылок дыханием.
Я плавился. Мальчики начали борьбу. Сильный и уверенный в себе Дорн, не позволял выйти Рабастану из-за моей спины. Ди
уверенно, собственнически целовал мои губы. Я чувствовал себя его
игрушкой. Принц, задыхаясь, тёрся носиком и скользил языком вдоль моего
позвоночника. Я безвольно отвечал на поцелуи Ди, позволяя терзать мои
губы, кусать их и посасывать. Я касался плеч Рабастана, который
бессильно приник щекой к моим лопаткам. - Раби выдохся, а я - нет, -
прошипел мне на ухо Дорн. – Ложись, - скомандовал он. Ди – прирождённый
генерал. Послушно, одурманенный его зелёными глазами, сверкающими в
темноте, словно кошачьи, ложусь на пол. - Смотри, как я могу, -
выдыхает он. Дорн ведёт себя развязно, как шлюшка. Сам смазывает свою
дырочку слюной, свободной рукой лаская мой член. Растерявшийся Рабастан стоит на коленях рядом со мной, робко гладя свою эрекцию. -
Я лучше! – Самоуверенно заявил Ди и я почувствовал, как мой член
оказался в плену тугого тела Дорна. Его строгое лицо перекосила боль.
Он стиснул зубы, зажмурился, но не перестал насаживаться на меня. -
Смотри… - оскалился он, уперевшись сильными ладонями на мою грудь. Я,
как загипнотизированный тонул в его глазах. Бездумно гладил Раби по
худому бедру. Принц дрожал, и приоткрыв ротик, неотрывно следил, как
Дорн двигается вдоль моего члена. Рабастан несдержанно толкался в свой
кулак, глухо постанывая. Я чувствовал себя слабым. Подчинённым. Сотворённая мною кукла сломала меня. Потеряв контроль, я придерживал Ди за бока. Просил, чтобы он двигался быстрее и насаживался глубже. В
какой-то момент, Дорн притянул к себе Раби. Он целовал его с неуёмной
страстью. Принцу то не нравилось, он пытался вырваться, но Ди не
отпускал. Сквозь пелену возбуждения, я видел, как пальцы Дорна раздвигали напряжённые ягодицы Рабастана и резко входили внутрь. -
Отпусти его. Раби, иди ко мне! – не прекращая движений, Ди толкнул
Лунного Принца и он растянулся на полу. Встав, он подполз ко мне. Я
приподнял голову и взял его немного обмякший член в рот. Я сходил с
ума. На мой член насаживался Дорн. На его лице было неожиданно много
эмоций. Страсть, смешанная с ненавистью. Его чёрные волосы прилипали к
взмокшему телу. Пресс, шея были напряжены. Ди был пугающе прекрасен. - А! – выкрикнул он, и резко опустился на меня. Я чувствовал, как его мышцы танцуют, сведённые судорогой оргазма. Секундой
позже, Раби толкнулся в мой рот так глубоко, что я чуть не задохнулся.
Его сладкая сперма потекла мне в глотку. От этого, хрипя, излился и я,
наполнив своим семенем тело Дорна, красиво мерцающее в лунном свете.
Ди бессильно завалился у меня в ногах. Рабастан устроил свою прекрасную
голову меня на груди. Переглянувшись с жёлтой Луной, любопытно
заглядывающей в мои окна, отключаюсь, согреваемый теплом двух своих
созданий - любимого Раби и эффектного, но не желанного Дорна.
Мой сон был непрочным, как паутинка. Я слышал каждый вздох мальчиков,
биение их сердец. Я запоминал эти чудесные ощущения, зная, что утром
юноши снова замрут. В какой-то момент, я перестал чувствовать тяжесть
их тел и тепло дыхания. Лениво открываю глаза и смотрю по сторонам.
Слышу сдавленный всхлипы. Сердце сжимается от ужаса - коварный Дорн,
заткнув рот тщетно отбивающегося Рабастана ладонью, тащит моего
возлюбленного к открытому окну…
