Закинув ноги на стол, Костя жевал банан и просматривал обновления на
любимом сайте автомобилистов. В помещении было жарко, не спасало
распахнутое окно. Город плавился, на улице шумели машины и гадкий запах
выхлопов проникал в кабинет. - Константин Ефимович, к Вам
посетитель! – по громкой связи сообщила новая секретарша Таня. А рыжая
Наташка, безупречно отработавшая три года, ушла в декрет. - Кто? – с набитым ртом спросил Костька. - Пьяный мужчина, представившийся Давидом Карловичем Муссом. - Мать моя… - Котова передёрнуло. – Заходи, придурок. - Посади свинью за стол, она и ноги на стол, - вместо приветствия буркнул Додик, стоило ему переступить порог кабинета. - И тебе доброго дня, - рыжий бросил банановую кожуру в мусорное ведро, стоящее под столом. Эксперт, шатаясь, подошёл к небольшому кожаному дивану и устало бухнулся на него. - Что, бананы жрёшь, орангутан? – насмешливо проговорил Мусс. -
Слыш, ты заебал, - раздражённо рявкнул Котов и сел нормально, убрав
ноги со стола. – Надрался у себя в морге халявной спиртяги и пришёл мне
мозг выносить? Вон, к Максу вали. - Не в морге, а в бюро, даун -
важно поправил Давид. - Я бы рад пойти к Малафейчику, - трагично
вздохнул он. – Но я уже вторую неделю не могу встретиться с сивым. - Как так? – Костька вскочил со своего стула и переметнулся на диван к Додику. – Он же через день к тебе гоняет? -
А так, - вздохнул эксперт. – Про лучших друзей Макс уже забыл. Не ровен
час, и тебя замечать перестанет. И скажи спасибо его драгоценному гуру. Костька напрягся, заиграл желваками и утробно спросил: - Что? -
Что слышал, - выплюнул Давид. – Знаешь, я сначала радовался даже, что
Макс тебя так наябывает ловко, - поведал он. – Но потом понял – без
вмешательства здесь не обойтись. Этот Альберт Малафею конкретно мозг
выносит. - Значит, Максим не ходил с тобой на пляж в это воскресенье? – с ужасом спросил Костя. -
Нет, конечно, - фыркнул Мусс. – Я для приличия зашёл за Максом,
потрепался с ним минут пять, а потом он почапал к этому хрену. Они в
Поозерье ездили, с природой единиться. - Бля! – Рыкнул Константин. –
То-то я удивился: Максим же трезвым, как стёклышко вернулся. Я подумал:
«Слоны сдохли. Ездили на пляж и не набухались». - Видишь, какие
ужасы творятся, - цокнул языком Додик. – Не удивлюсь, если скоро
Малафейчик закодируется, напялит халат монашеский, уйдёт от тебя к
этому членомастеру и ещё трахаться с ним будет. Ты уж прими меры.
Покажи свою грубую силу. Ибо моих мудрых советов Малафей, тупица сивая,
подъяичная, не понимает. - Но я же на обед приезжал, Макс дома сидел. Щи мне с пылу с жару подал… – Недоумевал Котов. - В этом и заключается основа его аферы! – Поднял палец Мусс. – А ты сейчас домой позвони. Он уже убежал, уверен. Рыжий резко схватил со стола трубку радиотелефона. 62-00-08. Гудки-гудки-гудки. - Не берёт, - Константин убито сбросил вызов. – Сейчас мобильный наберу. Малафеев ответил сразу же. Голос радостный, на фоне какие-то посторонние шумы. - Рыжий! - Чем промышляешь? – с деланным весельем поинтересовался Костька. - А… - белобрысый на секунду замялся. – А я у Додика. Он сам на аутопсии, а я бумаги помогаю разбирать. - У Додика? – Рыжий нервно хихикнул, а Мусс боязливо отодвинулся на край дивана. – И как, много бумаг? -
Целая папка, - с готовностью ответил Малафеев. – И всё результаты
экспертиз. Вон, парень молодой от передоза грязным героином откинулся.
Интересно-о, - протянул он. - Тогда не буду тебе мешать, любимый, - елейно проговорил Костька, а у самого уже руки затряслись от ярости. - Пока, котяра! Приезжай на ужин пораньше, будут твои любимые голубцы, - протараторил Макс и сбросил вызов. - Убью! – гаркнул Константин, но в ответ получил лишь короткие гудки. Котов вскочил с дивана и остервенело стал разминать кисти рук, готовясь к бою. -
Блять! Мрази. Я их всех в бараний рог согну! Это же надо – меня,
Константина Ефимовича Котова разводить, как прыщавого школьника. Гуру,
блять, еблан дерьмолицый. Он у меня через трубочку жрать будет. И Макс…
Зараза тощая, пропитая! Давид, ты ж помнишь, - взволнованно воззвал к
Муссу. – И полугода не прошло, как ему второй раз брюхо вспороли. Он,
уёбок иссосанный, лежал, стонал блять. Я ему компрессы ставил, с ложки
куриным бульоном кормил. И вот она, благодарность – нагло пиздит мне,
роман с эзотерическим хреном крутит. Убью! – Костька топнул ногой и,
размахивая кулаками, выбежал из кабинета. Секретарша ойкнула и чуть не упала со стула от неожиданности. Додик бросился за Котовым, на ходу развязывая тугой узел на галстуке. -
Рыжий, рыжий! – кричал он. – Будь с Малафейчиком нежнее, он же, сука,
хрупкий! И он ещё с этим Альбертом не успел переспать! Я точно знаю! Костька
отмахнулся и сбежал вниз по лестнице, вылетел на стоянку, запрыгнул в
чёрный Land Cruiser и, с визгом газанув с места, порулил на Волотовскую. Давид стоял на крыльце бизнес-центра и тяжело дыша, пытался выудить сигарету из полупустой пачки. - Лишь бы Макс не стал клиентом моего Бюро, - попросил он, возведя очи к безоблачному небу.
***
Костя
бессовестно нарушал правила дорожного движения. Подрезал,
перестраивался, гнал на красный свет и до хрипоты крыл матом всех,
оказавшихся на его пути. Рыжему казалось, что его голова сейчас
взорвётся и салон автомобиля, обитый бежевой кожей, украсится кусочками
его разорвавшегося мозга. Вот оно, современное четырехэтажное здание с зеркальными окнами, отражающими оранжевое солнце. Котов ловко припарковался, грохнув дверью, широкими шагами направился к торговому центру, сжимая в кулаке ключи от машины. - Где у вас товары для долбоёбов? – запыхавшись, спросил он у молодого охранника в чёрной форме. - Простите? – вскинул брови он, посмотрев на Котова с налитыми кровью глазами, как на безумца. - Ё-опт! Где у вас всякие восточные хуйни продают? Книги заумные? – Выпалил он, топчась на месте. - Второй этаж, отдел «Третий гл…», - охранник не успел договорить. Костька благодарно кивнул и поспешил наверх.
За
кассой сидела молодая девушка с русыми волосами, заплетёнными в
афро-косички. Она лениво листала книжку с нарисованным облаком на
обложке. Из колонок музыкального центра убаюкивающе доносился шум
прибоя. Немногочисленные посетители заворожено рассматривали фигурки
Будды, миниатюрные водопады для релаксации и красные открытки с
китайскими иероглифами. Костя воровато осмотрелся в отделе, и резко
спросил у ассистентки: - Где хозяин? - Он в подсобке с Максимом, - лениво ответила девчонка. -
Ага, - зачесав рыжие кудри назад, Константин поспешил вглубь магазина,
к двери с зелёной табличкой: «Посторонним вход запрещён». Рыжий с ноги открыл белую дверь и влетел в небольшое помещение, пропахшее терпкими благовониями. Максим и Альберт стояли у невысокого стеллажа, заставленного книгами. Гуру нагло обнимал сивого за талию. - С-с-суки! – прошипел Котов. Малафеев, почуяв неладное, резко отпрянул от Кудрявцева и заверещал: - Костька, не подумай ничего плохого! - Поздно, я уже подумал! – рявкнул рыжий и набросился на растерявшегося Альберта. Константин
так орал, брызжа слюной во все стороны, что покупатели и молодая
продавщица сбежались на шум. Максим жалостливо поскуливал, забившись в
угол, а Котов выпускал свой гнев наружу. Он с бешеной силой повалил
Кудрявцева на пол и, запрыгнув на мужчину, стал трясти его, ударяя
лицом об пол. Алик кричал и пытался столкнуть с себя рыжую тушу, но
тщетно, Костя слишком силён. В какой-то момент, гуру удалось
извернуться и заехать Ефимовичу по губам. Особой боли Константин не
почувствовал, но сам факт удара его взбесил. - Гнида! На моего дрища
позарился, так ещё и мне пиздюлей пытаешься навалять? Придушу! –
Взревел рыжий и вцепился в шею Альберта, сжимая её. Мужчина захрипел и
судорожно забрыкался. Очевидцы драки переполошились, какая-то баба
потребовала вызвать милицию. Максим, набравшись смелости, подбежал к
Котову и, схватив за рыжие волосы, надрывно выкрикнул: - Успокойся ты, психопата шматок! Тебя же посадят! -
Не-е-ет! – Рыжий швырнул Альберта в сторону, словно кусок мяса. – Меня
не посадят. Это я вас насажу на кол, изобью так, что печень лопнет, а
потом залью бензином и подожгу! Кудрявцев, кряхтя уселся, прислонившись к стене и утирая кровь с лица, пробормотал: - Максим… Это безумие какое-то. Константин хищно зыркнул на гуру, потом перевёл горящий взгляд на Макса и прорычал: -
Домой, блять. Быстро! – Сивый не успел и слова сказать, как его длинные
патлы оказались намотаны на кулак, и Костя потащил его к выходу.
***
Этот
день запомнился посетителям и персоналу торгового центра надолго. Не
часто можно увидеть разъярённого рыжего мужика, волочащего по полу
визжащее сивое нечто. При этом, рыжий выглядел настолько опасным, что
никто не решился остановить его. Костя затолкал шипящего Малафеева в джип, и предупреждающе рявкнув: - Ни слова, гадина! – завёл мотор. На
второй этаж Костька затащил Макса аналогичным способом – за шкирку.
Консьержка, сидевшая в своей будке из плексигласа пробурчала под нос:
«Опять голубые голубки поругались».
Белобрысый грохнулся в
прихожей и шмыгнул носом. На четвереньках он пополз в туалет, чтобы
запереться там и спастись от Котова. Но Константин оказался проворнее
и, встав на колени, схватил Максима за задние карманы джинсов. - Куда-а? – взревел он. – Мы ещё не поговорили. - О чём говорить? О том, что ты шизофреник? – визгливо выплюнул Макс. - Помалкивай, швабра! – приказал Котов. – Признавайся, чем ты занимался с этим мудлом гнилым? - Явно не тем, о чём ты думаешь, - фыркнул Максим и, извернувшись, плюхнулся задницей на пол, покрытый дубовым ламинатом. - О чём же я, по-твоему, думаю? -
То, что я трахался с Альбертом! – Выпалил Малафеев. – Но это не так! У
меня и в мыслях никакого секса не было. Да, мы целовались, но это
ничего не значит… Я же с Вешенкой сосусь иногда, и ты ничего не
говоришь… - Идиот, - Костя обречённо схватился за голову. - Ты
псих, рыжее ебло, - гаркнул Максим, опасливо пододвинувшись к дверям
туалета. – У самого-то рыльце в пушку! И с практикантом, и с Птичкиным…
А мне, значит, нельзя встречаться с мужчиной для духовного общения? -
Нельзя! – Котов ударил кулаком по полу. – Не сравнивай, пожалуйста! Я
порядочный человек – поебался и забыл. Меня волновала только
сексуальная сторона дела, и я бы никогда, слышишь, никогда бы не бросил
тебя. А ты, мразина, изменяешь мне духовно! И ещё подло лжёшь. Это куда
страшнее. Секс сейчас ничего не стоит – потрахаться, что высморкаться.
А вот духовная близость… Может, ещё скажешь, что с этим хуем в
китайском пиджаке, тебе лучше, чем со мной? Мне Додик всё рассказал. Ты
уже на друзей забил. Не ровен час, и меня постигнет та же участь. Я
этого допустить не могу. - Костя, как ты не понимаешь, - плаксиво протянул Максим, закатив глаза. - Мне просто не хватает общения с единомышленниками. -
Общайся с ними в интернетах! – возопил Костя, схватив Малафеева за
грудки. – Последний раз спрашиваю – будешь ещё ходить к гуру? Белобрысый поджал губы, горделиво вскинул голову и очень некстати решил показать характер. - Буду, - сквозь зубы процедил он. Зловеще зарычав, рыжий отвесил тяжёлый удар под правый глаз Малафеева. Максим вскрикнул и, застонав, накрыл ладонями место ушиба. -
Вот и иди к нему. Живи с ним. Беседуй, блять, про эзотерику! Предатель!
– Костя, хрипя, схватил сивого за белую майку с изображением марихуаны,
словно куклу протащил по прихожей и вытолкал на лестничную клетку. - Костька! – Максим ударил кулпком по металлической двери, обитой красным деревом. - Пошёл вон! – Выкрикнул рыжий и щелкнул замком. - Блин, - Малафеев потер начинающий проявляться фингал, и поскуливая, несчастно поплёлся на улицу.
Сев на зелёную скамейку у подъезда, Максим набрал номер Давида. Не успел Мусс взял трубку, как сивый выпалил: - Предатель! Заложил меня перед Костькой! Он, ненормальный, рожу мне размозжил, а Алика едва не придушил. - Так вам и надо, - цыкнул Давид. – Макс, ты ещё мне спасибо скажешь. -
За что? – взвыл Максим. – Я поругался со своим мужиком, подучил фонарь
под глаз, у меня выдернули клок волос. Если ещё и Альберт на меня
обидится? Это ж ровным счётом пиздец! Какой же ты еврей, Давид
Карлович, - едко произнёс белобрысый. – Вот Вешенка никогда бы меня не
выдал. Помолчав, Додик спокойно сообщил: - Вообще-то, решение
разоблачить тебя мы приняли совместно. Илья вчера написал мне в
контакт, и мы пришли к выводу, что другого выхода просто нет. - Друзья, называется! – Всхлипнул сивый. – Спасибо вам, гады. Я остался один… Только Альберт меня понимает. - Слабо тебе Костя по башке надавал, - усмехнулся Давид. – Плохо соображаешь. - Иди ты вместе с Вешенкой, - отчеканил Максим и сбросил вызов. Едва сдерживая слёзы, прикрывая длинными прядями правую сторону лица, Малафеев поковылял в торговый центр к дражайшему гуру.
***
Альберт
сидел на диване в подсобке и втирал в лицо крем из бодяги. Его
ассистентка Лара сбегала за этим чудо-средством в аптеку на первый
этаж. Максим тихо прошёл в помещение, и переплетя пальцы, виновато
посмотрел на Кудрявцева. - Алик, прости, - промямлил он. "Гуру" вздохнул, отложил тюбик с мазью в сторону и к радости Малафеева, улыбнулся. -
А твоя "животинка" страшна в гневе, - усмехнулся мужчина, и поднявшись
с дивана, подошёл к белобрысому. - Тебя тоже разукрасили, бедняга? - Костя очень ревнивый, - пожал плечами Малафеев. - Блин, морда болит. Альберт аккуратно прикоснулся к гематоме. Максим зажмурился и зашипел. -
Тсс, - шепнул Алик. - Присядем, - взяв за руку, гуру подвёл сивого к
дивану. - Сейчас я тебе мазь вотру - от синяка и следа не останется. Макс хлюпнул носом и натужно улыбнулся. После скандала у него на душе кошки скребли. Кудрявцев нежными движениями распределял душистую мазь по щеке белобрысого. Малафеев прикусил нижнюю губу и сопел. -
Ты переживаешь? - хмыкнул мужчина. - Не стоит, Максим. Честно говоря, я
поражён, как ты, такой утончённый, уживаешься с этим рыжим монстром.
Мой совет - брось его. - Что? - Максим шарахнулся от Алика как чёрт от ладана, и прижавшись к мягкой спинке дивана, уставился на гуру. - Почему ты удивляешься? Ведь сам жаловался мне, что Константин не разделяет твоего увлечения эзотерикой, смеётся над тобой. -
Да... Но это не повод расставаться. Мы прожили много лет, у нас много
общего. И я... - Альберт перебил, не дав сказать Максу самое главное. -
Мне кажется это привычка, не более. Увидишь, как ты заживёшь без него.
Никто не будет мешать нашим встречам, - Губы Кудрявцева растянулись в
гаденькой улыбке. - Мы бы смогли заняться одной интереснейшей
практикой. Ты ведь слышал про сексуальную магию? - Алик положил ладонь
на коленку Малафеева и заскользил вверх, к паху. Белобрысый напрягся и сдавленно спросил: - Ты хочешь, чтобы я переехал к тебе? Альберт замялся, но через пару секунд удивлённо выдал: - А тебе что, больше жить негде? - Н-не в этом дело. Я просто подумал... -
Максимка, ты чудо. Мне очень нравится твоя увлечённость мистикой. Я
уверен - мы могли бы стать замечательными партнёрами, практикуя
сексуальную магию. Но жить вместе... Тебе это надо? - Не надо, -
выплюнул сивый и намеренно ударив пальцами по разбитому лбу Алика,
вскочил дивана. - Вот ты какой, оказывается. В койку хотел меня
затащить, и всё? - В каком-то смысле да, но... Это было бы больше, чем банальный секс, - протараторил Кудрявцев. Максим яростно запыхтел и топнув ногой, выкрикнул: -
Какой же ты... Какой же я... Тупой... Тупое блондинистое чмо. Как же
мне мозг промыли основательно... - сивый захрустел пальцами. - И я
поругался с любимым мужиком я за-за хуйла, желающего меня тупо трахнуть. - Максим, ты не совсем правильно понял, - не теряя самообладания, попытался объяснить Альберт. - Заткнись! - У Максима от обиды встал ком в горле. Как
же так? Сивый думал, что встретил единомышленника, человека, которому
интересны его мысли. А на деле, этот прохвост в китайском пиджаке,
просто хочет затащить его в постель под прикрытием сексуальной магии. -
Я видел в тебе настоящего учителя. Светлого, мудрого, - дрожащим
голосом проговорил Макс. - Оказывается, у тебя просто яйца чешутся? А
мне на фиг не нужна эта сексуальная магия! У меня свой шаман есть,
который над моим очком так колдует... У тебя бы задница отвалилась, на
моём бы месте! Альберт лишь усмехнулся. - Прощай! Ты больше не
мой гуру! - Максим важно вскинул голову, зачесал сивые волосы за уши и
презрительно хмыкнув, широкими шагами вышел из подсобки.
Кудрявцев устало плюхнулся на диван и потрогав ссадины на лице насмешливо выплюнул: - Какие мы порядочные. Не очень-то и хотелось. Я и помоложе партнёра себе найду. Альберту повезло, что Макс не слышал этих слов...
***
Максим
пять минут звонил в дверь, но Костя и не думал открывать. Рыжий взял со
стола плеер, и включив его на полную мощность, дабы заглушить трезвон,
развалился на диване. У сивого навернулись слезы на глазах. Зло пнув
дверь, он сел на холодный пол, выложенный светло-серым кафелем, вытянул
ноги и закурил. Малафеев чувствовал себя раздавленным и обманутым.
Он поругался с Костькой. Послал на три весёлых буквы лучшего друга.
Из-за кого? Из-за человека, оказавшегося не духовным учителем, а
банальным извращенцем. Макс поёжился, и уставившись на стойку с
цветами, расположенную у окна, принялся ждать, когда Константин
соблаговолит впустить его.
Рыжий лежал на диване, нервно дёргая
ногой. Внутри всё бурлило от возмущения. Сердце ныло. Вот от кого, а то
сивого он такой подставы не ожидал. Костя помнил, как по молодости, ещё
не испорченный наркотиками Макс, шугался от многочисленных ухажёров.
Был и сокурсник Додика Саня, и тусовавшийся на сейшенах Юра, и Жорик,
барабанщик "Детей Ада", и культуролог Валера из Витославлиц. Малафеев
вообще не умел флиртовать. Он принимал монументальную позу, и с
интонацией избалованной рок-звезды выдавал: "Fuck U! I don`t need no
lover. All i need is my red-haired brutal baby!". В плане верности,
Константин верил Максиму больше, чем себе. Он помнил, каким "взял"
Макса. Одиноким, изголодавшимся по ласке. Для него невинный поцелуй в
щёку был настоящим фейерверком. Сивый надышаться на него не мог. Рыжий
прекрасно помнил, как зацелованный Малафеев, прислонившись к коричневой
двери подъезда, провожал его взглядом, сжимая в пальцах тлеющую
сигарету. И не уходил до тех пор, пока Костька не не скрывался за углом
дома под номером 12... Котов знал, как Максим нуждается в нём. Сивый
просто не умеет жить без Константина. И как могло такое случится, что
мутный мужик из Питера заинтересовал Малафейчика до такой степени,
заставив пойти его на обман? Конечно, белобрысый хитрил. Прятал
заначки с наркотой и выпивкой. Говорил, что едет к маменьке, а сам
отправлялся к Давиду на сабантуй. Но Костька всегда его вычислял -
ловил неловкие взгляды, смущённую полуулыбку, резкие жесты. Сейчас же,
Максим притворялся так, что комар и носа не подточит. Каждый день бегал
на свидание к чужому мужику, сосался с ним, а может даже и кувыркался,
после чего, довольный возвращался домой, любовно заглядывал в глаза,
ластился, кормил вкусным ужином, прижавшись к груди, смотрел скачанные
из интернета концерты... "Ты сам так поступал", - кольнула память,
но рыжий отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи. Да, он
заставил Макса понервничать со своими интрижками, но у него было всё по
другому. От Лёни он хотел только секса. Порой, когда Малафеев плохо
вёл себя, Котов даже жалел, что не трахнул практиканта. Димка Птичкин
заинтересовал его больше. Поначалу, естественно, внешностью высшего
сорта. После - нравом, диаметрально противоположным характеру Макса.
Однако, на фоне больного на всю голову Малафейчика, Дима смотрелся
пресно, скучно. Ни тело, ни отменный секс не могли спасти этих
"отношений". "Максим - идеал", - решил для себя Котов, осознав, что
такого чуда больше нигде и никогда не встретит.
Внутри всё
болезненно сжалось. Костька чувствовал жопой - Макс сидит под дверью.
"Мёрзнет, наверное", - подумал он и вздохнул. Обида жгла. Жгла так, что
Котов готов был поставить фингал и под левый глаз сивого. Но
обида-обидой, а у Малафеева может крышу конкретно снести. "Нужно
впустить его, пока никуда не смысля", - сжалился Константин, и запахнув
короткий бежевый халат, пошлёпал в прихожую. В наушниках пронзительно
хрипел Блэки Лоулесс: Take away the pain, that's burning in my soul Cause I'm afraid that I'll be all alone So just hold me, hold me, hold me Hold on to my heart, to my heart, to me...
- Заваливай, кретин, - процедил рыжий, распахнув дверь. Максим вяло поднялся и мотнув головой, пробормотал: - Кость, это... -
Если я открыл дверь, это вовсе не значит, что намерен разговаривать с
тобой, - процедил Котов и почесав задницу, прошёл в зал, где снова
развалился на диване. Скрипнув зубами, Максим ввалился в прихожую, шумно скинув с ног чёрные шлёпки.
Константин, словно царь, возлежал на оранжевом диване, закрыв глаза. - Рыжий, выслушай! - Макс сел на краешек и шлёпнул Котова по волосатой голени. Мужчина поморщился, и дрыгнув ногой, нарочито громко, коверкая мелодию, пропел вместе с Себастьяном Бахом: No need to whimper, no need to shout This party's over, so get the fuck out Get the fuck out. - Не думай, я не отстану! - Угрожающе проорал Максим и выдернул наушники из Костькиных ушей. - Что за самоуправство? - рявкнул он. - Рыжая морда, послушай... Я виноват! - проорал Малафеев. Словосочетание
"я виноват" подействовало на Константина, как заклинание. Он заметно
смягчился, и, приосанившись, милосердно произнёс: - Слушаю. -
Кость... Я заигрался, - Макс устало бухнулся на диван и обхватил голову
руками, зарывшись длинными пальцами в волосах. - Знаешь, Альберт мне
показался уникальным человеком. Я думал, мы понимаем друг друга с
полуслова. Он был в Катманду, в Индии... Много медитировал. И даже
сказал, что воскуривать траву вполне уместно - таким образом,
расширится сознание и сдвинется, так называемая, точка сборки.
Например, Карлос Кастанеда, свою первую книгу - "Учение Дона Хуана",
написал под воздействием мескалито, толком не переварив тех знаний,
которые снизошли на него. Тогда я подумал - я столько лет употреблял
разные наркотики, и порой, на меня тоже накатывали озарения. Я бы мог
всё это развить с помощью Альберта... - Ближе к делу, - рыкнул Костя. - Меня не волнует заумная херь, о которой вы трепались. -
Рыжий, как ты не понимаешь, всё взаимосвязано, - пробормотал Малафеев и
сжал коленку Котова. - В общем, я тесно общался с Кудрявцевым. Ездил с
ним в Поозерье. Там, под старой ивой, он делал мне акупунктурный
массаж, - сивый попятился назад под злобным взглядом Кости. - Ещё, мы
целовались. В засос, - у рыжего затряслись руки. - Но я думал, это как
с Вешенкой. Я же знаю - тебе нравится смотреть, как мы тискаемся.
Признайся? А я иначе не могу выразить свою привязанность - мы с Илюхой
такие чувственные, и все эти ласки сами собой получаются. Вот и с
Альбертом... я без задней мысли позволял себя трогать и целовать. - Хватит! - выкрикнул Костя, ударив кулаком по подлокотнику. - Скажи прямо - вы трахались? -
Нет-нет, ты что! - Макс вскочил с дивана и протестующе замахал руками.
- До этого не дошло, и я бы не позволил! - заверил белобрысый. -
Вообще, Кудрявцев, мне столько всего наобещал. Заверил, что познакомит
с доктором Гликманом из Петербурга, этот мужик чакры чистить умеет. Я
Додику рассказал, а он стебался: "Не думаю, что человек с фамилией
Гликман, может иметь что-то общее с чакрами". Мамушка, как он был прав
насчёт этих гондоплётов! Кость, прикнинь, - сивый ударил Котова по
плечу. - Альберт приметил меня для занятий сексуальной магией.
Посоветовал бросить тебя... Костька замер и сдавленно спросил: - А ты? - А я послал его на хуй, и сказал, что он больше не мой гуру! - Торжественно заявил Максим, устроив ладонь на сердце.
Константин
гортанно хохотнул, и, поколебавшись пару секунд, рывком притянул к себе
белобрысого. После такой обстоятельной беседы, он не сомневался в
верности Малафеева ни на йоту. Всё было написано на его лице - как
сивый волновался, как подрагивали уголки его губ, как он жмурился и
накручивал волосы на пальцы. "Верно подметил - заигрался", - мысленно
согласился рыжий, гладя Максима по худой спине. - Кость, прости. Я
признаю свои ошибки, - обжигающе прошептал Макс. - Надо ещё перед
Додиком извиниться, перед Вешенкой, - пробубнил он. - Рыжий, устроим
завтра торжественный ужин? Примирительный?
Константин кивнул и
широко улыбнулся. Уникальный у него, всё-таки, Малафейчик. С одной
стороны, он может до хрипоты доказывать правоту, искать козлов
отпущения, на которых можно перевалить свою вину, выдумывать глупейшие
оправдания, лишь бы обелить себя. А с другой - искренне, без натуги
признаёт ошибки, когда его, наконец, осенит. Как сейчас, например. Рыжий
так не умеет. Слушая учащённое сердцебиение Максима, он понял - как
трудно было белобрысому пережить его измену. Наверное, у Макса также
щемило в груди, орать хотелось от обиды, и руки чесались грохнуть об
пол самую дорогую вазу. Выпалить бы: "Сивый, а я ведь просёк, как тебе
было хуёво. Я виноват не меньше тебя...". Но Костьку хватило только на
одно: - И ты меня прости. Малафеев приподнялся на локте и пристально посмотрел в глаза рыжего. - Квиты, - едва слышно произнёс он, разгадав, за что именно извиняется Константин. Котов аккуратно поцеловал Максима в яркий фонарь под глазом и предупредил, устроив ладонь на ляжке: - Больше никаких гуру и сэнсеев, иначе одним фингалом ты точно не отделаешься! Малафеев засмеялся и шало ущипнул рыжего за крепкий бок. Наконец-то в их семействе воцарилось спокойствие. Один вопрос - надолго ли?
Тут поподробнее что ли отписаться... Ну, что сказать плохого на фоне моего настроения... А вот, блин, даже плохого-то сказать нечего))))) ) герои как всегда живые, яркие, охренительные просто!!! Море позитива. как у стороннего наблюдателя. и при этом чувствуется и состояние героев... Короче, Мари-сама, вы царь и бог))))) вы умеете творить так, как сам господь не смог бы сотворить эту парочку))))))) Че сказала, сама не поняла... Преклоняюсь перед вашим талантом...
Ах, Юки-сан, спасибо Вам!) Прямо дифирамбы))) Прыяяятно!) Да, Костя и Макс моя коронная парочка и я всегда пишу про них с лёгкостью) Ну, я думаю ты меня понимаешь, у тебя у самой такие мальчики-звездуны есть)))
А, ну это какбэ операции. Про одну я только вскользь упоминала, ему 33 года был. Вторую сделали недавно, я так полагаю на желчном пузыре))) Короче, пить Максиму меньше надо)А вообещ я тупо захотела чтобы у него было два шрама на плоском животике)
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
