Удивительно, но оставшиеся уроки прошли сравнительно спокойно, вот только после учебы Андрюха с Кузей чего-то не поделили, вследствие чего Кузя уехал в травмпункт с вывихнутой рукой, а Еремин потопал в медпункт, с кровавой раной на скуле. У меня же сегодня в планах был тренажерный зал, бассейн и сауна, и менять свое расписание ради этих оболтусов я не собирался. Фитнес клуб, в котором я занимался, встретил меня непривычной тишиной. Не было слышно ни лязга тренажеров, ни многоголосого щебета расфуфыренных красавиц, ни вечных жалоб полноватых дам в возрасте «слегка за тридцать, сорок, пятьдесят». Только Леночка, местный администратор, отложила пилочку для ногтей и расплылась в радостной улыбке при моем приближении. - Добрый день, - улыбнулся я девушке, - что-то здесь сегодня тихо... Неужели закрываетесь? - Ой! Олег, здравствуйте! А у нас сегодня только бассейн работает! А в залах ремонт с завтрашнего дня! Вот! – Восторженно отозвалась Лена, и захлопала длинными ресницами, не иначе как в надежде улететь. И чему она так радуется? - Понятно. Ну я тогда в бассейн. Абонемент показывать? - Нет-нет, зачем? Я и так вас хорошо помню! – улыбается и протягивает мне ключ от шкафчика. – Приятного плавания! - Спасибо, - отзываюсь я, и иду переодеваться. Уже стоя на трамплине и готовясь к прыжку, замечаю стайку девушек, восторженно следящих за каждым моим движением. Не удивительно, зрелище, должно быть, еще то! Молодой, красивый, загорелый парень в узких черных плавках, с телом, которым можно и нужно гордиться (и я горжусь!), стоит на трамплине, вытянувшись в струнку, и собирается прыгать. Чуть раскачиваю трамплин, отталкиваюсь и красиво вхожу в воду. Финиш. Слаженное «Ах!» слышно было даже под водой. Проплываю пару дорожек, наслаждаясь прохладой воды, и останавливаюсь в уголке, поправляя съехавшую шапочку. - Молодой человек, а можно с вами познакомиться? – томно прикусывая силиконовые губы интересуется де.. женщина. Лет сорок, наверно. - Извините, но нет, - твердо отвечаю я, стараясь отплыть подальше от дамы. Интересно, её совсем не смущает то, что я, как минимум, в два раза младше нее? - Но почему же? У вас есть девушка, да? Мы ей ни-че-го не расскажем! – потрясая внушительной грудью, наверно, столь же искусственной, как и её огромные губы, подмигивает, преграждая единственный возможный путь отступления, и зажимает меня в самый угол. Со стороны, наверно, смотрится смешно, что такой не маленький парень как я зажимается в уголок, спасаясь от этой тетки, но мне совсем не до веселья - чертовы моральные принципы запрещают мне бить женщин! – Ну так как? Не знаю почему, но эта дама меня пугает. Никогда раньше не думал, что буду отбиваться от домогательств женщины. И ведь не скажешь ей, что у меня есть девушка, её это не остановит… И не ударишь, воспитание не позволит… Решение приходит в голову моментально, но я еще пару секунд сомневаюсь, что хуже - отдаться на растерзание этой дамочке или же… - Я гей. Мне вообще не нравятся девочки, девушки, женщины, – припечатываю я, не давая себе время передумать. Лучше уж так, чем быть изнасилованным этой насквозь пропитанной силиконом теткой. - Гей, говоришь? А если так…? – Она демонстративно облизывается, прижимаясь ко мне, и тянет руку к плавкам. Зажимаюсь в самый угол, отчаянно борясь с тошнотой и желанием ей врезать. – Хм, совсем не возбужден. Видимо ты и правда гей... Ну что ж, желаю счастья в личной жизни, молодой человек! И уходит, покачивая бедрами в воде. Смотрится этот маневр смешно, но я даже не улыбаюсь, лишь глубоко-глубоко вздыхаю и пытаюсь успокоиться… «Совсем не возбужден»… А чего она ожидала, что у меня на такое чудовище «встанет»?! Спасибо тебе, мой организм, что ты у меня такой разборчивый! Спасибо тебе, прохладная вода бассейна, что делаешь мой организм еще более разборчивым! Глубоко вздыхаю последний раз, еще не веря, что все закончилось, вылезаю из воды и иду в душ. Хватит на меня впечатлений на сегодняшний день! Наташа, дожидающаяся меня дома, настроение ни капли не улучшила. Проклиная то, что забыл забрать у нее ключи, интересуюсь, с чего вообще она решила, что я передумал и снова хочу быть с ней. Спустя сорок минут пустых выяснений отношений, криков, слез, снова криков, и снова слез, Наташа уходит, громко хлопая дверью на прощание. Её ключи остаются лежать на тумбочке в прихожей, что не может не радовать. В этот момент, разрушая всю его трагичность, мой живот издает вопль голодающего медведя. Внемлю мольбам измученного организма и решаю перекусить. Уже через полчаса вкусный ужин, приготовленный еще Наташей, уничтожен, а я, порядком повеселевший, решаю послать к черту домашнее задание и выспаться. С этими воодушевляющими мыслями я проваливаюсь в сон. И снится мне не рокот космодроооома…. А снится мне ни кто иной, как Маша. Она смотрит на меня своим серьезным взглядом зеленых глаз и улыбается. Искренне так улыбается, а потом размывается, растворяется и уже через мгновение рядом со мной появляется та тетка из бассейна, размахивает черным дневником и кричит «Отдай его! Отдай, а то изнасилую!!!». Её силиконовые губы уже совсем близко, почти присасываются ко мне, как пиявки. Я кричу, но не могу вырваться из объятий этой дамы, но через мгновение и она размывается, а на её месте появляется огромный лысый негр лет тридцати. Он весь затянут в кожу, в руке у него плетка. Негр улыбается мне белоснежной улыбкой, похлопывает себя по попе и предлагает познакомиться «для длительных отношений». На этом моменте я и проснулся в холодном поту. Видимо мой мозг смилостивился над моей психикой и решил проснуться, не досматривая эту гадость. Глянув на часы, я понял, что смысла ложиться досыпать нет – через полчаса уже пора вставать в школу. Если утро было тяжелым, то вечер будет еще хуже. Эту истину надо написать большими буквами и повесить на зеркало (холодильник, компьютер), что бы никогда не забывать! Проснувшись от, мягко говоря, странного сна, я еще несколько минут лежал в кровати, успокаивая стучащее сердце. Что-то в ночном кошмаре было неправильно. Нет, я понимаю, что весь сон больше напоминал наркоманский бред, но что-то в нем, какая-то мелочь, какое-то несоответствие, не давало мне просто взять и забыть его, прокручивая его в голове раз за разом... Да и дневник этот... Мало того, что днем покоя не дает, мучает мыслями, так еще и по ночам снится! Прошлепав голыми пятками по полу до сумки, благополучно забытой в прихожей, долго копаюсь внутри нее, пока не вытаскиваю на свет потрепанную черную тетрадь, и уже вместе с ней возвращаюсь в кровать. Пару минут борюсь с так не кстати проснувшейся совестью. Эта сонная нахалка вдруг встрепенулась, и заявила, что читать чужие дневники нехорошо. Не то что бы я этого не знал, но раньше этот вопрос меня почему-то совсем не волновал. Пообещав совести взамен перевести какую-нибудь старушку через дорогу или спустить котенка с дерева, открываю тетрадь. В прошлый раз я успел прочитать всего ничего, пока меня не сморил сон. Всего лишь пару страниц Машиных чувств и мыслей по поводу меня и жизни в целом. Но после ночного кошмара мне почему-то хочется узнать о ней побольше. Что я, в сущности, знаю о Марии? Симпатичная девочка-отличница, со спокойным, уравновешенным характером и умными серыми глазами? Что она живет где-то за железной дорогой, у нее есть овчарка Мурка, кошка Мышка и хомячок Смешарик (об этом она как-то рассказывала на уроке биологии, который я в кои-то веки не прогулял)? Что она перешла в нашу школу в третьем классе и тут же в меня влюбилась? Все? Маловато как-то я знаю о человеке, в одном классе с которым я провел долгие шесть лет! Хотя о том же Борюсике, ну или Мирославе, я знаю и того меньше, но то парни, и не удивительно, что они совсем меня не интересовали. Провожу пальцами по шероховатой бумаге, по буквам, чуть продавленным ручкой… Такое странное ощущение – держать в руках мысли другого человека… Я читал дневник этой девушки и меня просто переполняли эмоции. Во-первых, у меня появились большие сомнения в том, что его написала Кольцова. Очень уж мало в нем было слепого обожания, так присущего Маше. Нет, хозяйка дневника не возносила меня на пьедестал почета, наоборот, она будто видела меня насквозь, подмечала все мои недостатки и трезво смотрела на «суровую действительность» в моем лице. Вот только это ни капельки не мешало ей продолжать меня любить. Во-вторых, девушку очень раздражали выходки моей компании по отношению к Борюсику и другим. Даже просто читая дневник, понимаешь, что в те моменты ей хотелось броситься в бой, разорвать нас на мелкие кусочки, но что-то её всегда останавливало. Анализируя свое поведение, я понял, что мои отношения с Борюсиком или, например, тем же Мирославом – лишь дань традиции, больше похожая на вредную привычку, как курение, например. Все эти насмешки и подколы получаются как бы сами собой, на автомате, и, если я захочу, то легко смогу от этой «вредной привычки» избавиться. А я захочу, потому что автор этого дневника непонятным образом стала мне небезразлична. Мне не хотелось делать ничего, что могло бы её расстроить или разозлить. В-третьих, с каждой новой прочитанной страницей у меня все больше росло желание найти хозяйку дневника и, хотя бы, просто пообщаться по душам, но по мере чтения я все больше и больше проникался мыслью, красной нитью сквозившей через весь дневник - «нам никогда не быть вместе». Не знаю, с чего это пришло в голову хозяйке дневника, но во мне начала процветать необычная для меня мысль, что эта девушка слишком хороша для меня. Это вселяло в меня некие опасения, но так же и желание стать достойным её. Кем бы она ни была. Звонок будильника прозвучал громом среди ясного неба. Со вздохом отложив чужой дневник в сторону (удалось прочитать всего пару страниц, какая жалось!), топаю умываться, по пути включая музыку. Ну не могу я без музыки куда-то собираться! В ванной первым делом натыкаюсь на десяток тюбиков и пузырьков на зеркале. Наташины… Где-то в районе сердца что-то кольнуло и неприятно защипало в уголках глаз. Может зря я с ней так? Может, стоило подождать, потерпеть, и все уладилось бы само собой? Или, например, у Наташиных истерик есть какое-то рациональное объяснение? Может у нее какие-то проблемы, о которых она не может мне сказать, поэтому постоянно переживает, нервничает и на мне срывается? А может… Может она и вправду беременна, как предположил Андрюха? Нет, мы всегда предохранялись, но ведь известный факт, что презервативы защищают лишь на 99 процентов… Может мы попали в тот самый один процент? А Наташа теперь мучается и не знает что делать… А я с ней так… Тьфу, но ведь у нее «эти дни», как она их тактично называет, лишь пару дней назад закончились, а она уже с месяц как бешеная ходит!.. Все, хватит мучить себя мыслями. Я принял решение, и назад не отступлю. Уже через пятнадцать минут, чистый, одетый и причесанный, я стоял на кухне с туркой в руках, вдыхал чудесный аромат свежесвареного кофе, подпевал Курту Кобейну и откровенно наслаждался жизнью. Кофе – это святое, а все остальное подождет! - Hello, hello, hello, how low?.. – мурлыкал я вместе с кумиром, притопывая в такт песне ногой в пушистом тапке. Розовый заяц, подаренный мне Наташей, смешно дергал ушами при каждом движении ноги. Не знаю, где она достала этих «зайцев» 44 размера, но очень ей за это благодарен. В этой квартире очень холодные полы, а в этих пушистых монстрах мне ничего не страшно! Воспоминания о нашей с Наташей жизни накатили новой волной, да так, что я не сразу среагировал на звонок телефона, и если бы в этот момент, закипевший кофе не разлился водопадом на плиту, то, наверно, я вообще его бы не заметил. Позвонил Андрюха, сообщил, что ни он, ни Кузя сегодня в школу не придут, и если Андрей вполне серьезно заболел ангиной, то Кузя просто решил прогулять, прикрываясь вчерашним вывихом. Перспектива в одиночестве куковать на уроках воодушевление не вызывала, но я совершенно не горю желанием оправдываться потом перед Грымзой, рассказывая, почему не пришел на её контрольную. Приняв решение пойти в школу, бросаю взгляд на часы и тихо матерюсь. Две минуты до выхода. Выпив залпом оставшийся кофе, вырубаю музыкальный центр и несусь в школу. Сегодня я снова не опоздал. Да, расставание с Соколовой на меня хорошо влияет! Сняв куртку и забросив мотоциклетный шлем в каморку охранника (не оставлять же его в общей раздевалке), иду на урок.
Мирослав
За уроки сегодняшним вечером я садится и не думал. А толку? Все равно не смогу сосредоточится. Перед глазами периодически всплывает картина – Олег с этой чертовой тетрадкой в руках. Нашел он ее явно вчера, значит, уже успел почитать, но до сих пор не понял, что автор я. Хотя, он это и так не поймет, так как имени своего там я не упоминал, а о моих родителях и друзьях он ничего не знает. Черт, возьми, да он вообще ничего обо мне не знает! Это мне только на руку. Я мерил свою комнату шагами, обдумывая, как мне дальше жить. А в голову почему-то ничего путного не шло, но одно я знал точно – завтра же надо забрать дневник у Олега. Вопрос «как это сделать?» возник у меня только утром. А ответ пришел уже в школе, когда я на большой перемене сидел в коридоре на подоконнике: -Ты извиниться не хочешь? – раздался девичий голос рядом. Обернувшись, я увидел Кольцову, недовольно скрестившую руки на груди. -Хочу… – выдохнул я. – Извини меня, Маша, за мое вчерашнее поведение. Я был не прав. – произнес я это как-то безучастно, так как полностью погрузился в размышления. -Вот именно – не прав! – села Маша напротив, чуть потеснив мои ноги, стоящие на подоконнике. – Ты, прежде чем кидаться на людей, разберись, кто что у тебя взял. Он же у Макарова?! Я уставился на девушку. -Кто «он»? – голос предательски срывался. -Да ни кто, а что – ежедневник твой. Мне показалось, или горловина футболки стянула мою шею, препятствуя дыхательному процессу? -Откуда ты знаешь? – совсем не своим голосом интересуюсь я. -Слав, тут не надо быть с семью пядей во лбу. Сначала ты накидываешься на меня, прося что-то вернуть, потом вдруг Еремин орет, что кто-то потерял дневник. Блин, похоже, я полный неудачник! Я утыкаюсь лицом в колени, стыдясь смотреть в ее лицо. Она все знает, она догадалась! -Слав, ты не бойся, - прикасается она своей прохладной маленькой ручкой к моему локтю. – я никому не скажу. Я, не веря своим ушам, поднимаю голову. -Честно? -Честно! – отвечает девушка, чуть улыбнувшись. – Обещаю даже помочь, если все расскажешь. И что мне прикажете делать? Машка, действительно, мой единственный шанс…и я рассказал. Странно, но она не смеялась и не отвернулась от меня после этого. Только тогда, когда дело было сделано, я вспомнил, что она тоже неровно дышит к Макарову. И после этого осознания, мне почему-то стало еще тошнее. -Маш, ты не думай, я на него не претендую… -За свою любовь, Слава, надо бороться! – глубокомысленно произнесла она. -Что же ты сама не боролась? – усмехнулся я. -Да ты посмотри на Соколову: кто она и кто я. Я же мышь серая на фоне этой барби. Я еще раз усмехнулся, но не тому, что Машка была права, а тому, что не один я считаю Соколову куклой. -Знаешь, тебе с этим как-то легче будет – ты девчонка. -И что? – не понимала она. -И то! Я-то парень, и Макарову на меня посрать, – произнес я горькую правду, которая больно ранила. -Ну, это еще не факт! – как-то хитро улыбнулась Машка. -Ага, а издевается он надо мной из-за большой любви, – съехидничал я. -Я не о том. Не факт, что он тебя оттолкнет, – Кольцова вдруг улыбнулась своим мыслям и задумчиво произнесла. – Знаю я вас, все вы парни потенциальные геи, маскирующиеся под натуралов. Ба! Да откуда это Машка этого понахваталась? Ни за что не поверю, что у нее большой личный опыт. Или…? Похоже, я все-таки плохо ее знаю. -Слушай, ты же хочешь забрать дневник? – повернулась она снова ко мне. Ничего супер оригинального в нашем плане не было: Машка должна задержать Олега, пока я проникаю в пустой класс, из которого на время перемены строгой биологиней Еленой Петровной были выгнаны в коридор все ученики. По словам «учителя со стажем»: «мозгам нужен свежий воздух», и она открывала окна каждую перемену, даже зимой. Кажется, мне сегодня несказанно везло: Еремин с Кузнецовым куда-то пропали еще вчера, так что удержать в поле зрения одного Олега было куда легче, что и взяла на себя Машка; караулившая кабинет биологиня куда-то убежала с мобильным в руке и даже не закрыла дверь, чем, собственно, я воспользовался. Я прошмыгнул в пустой класс, предусмотрительно посмотрев, что бы поблизости не было «любимых» одноклассников, и направился прямиком к парте Макарова. -Может мне дверь покараулить? – раздался голос у меня за спиной, когда я уже во всю шарился в сумке Олега. Сердце ушло в пядки, и я быстро оглянулся. И как я не заметил Бориса, который сидел за своей партой и что-то читал? -Нет, спасибо, – нервно улыбнулся я и вышел из класса. Блин, какого хрена? Я что Кравченко испугался? Хотя, может я даже и вовремя вышел, так как в коридоре был Олег и Машка. Мне показалось, или Кольцова действительно сказала что-то про меня? Нет, не показалось. Макаров тут же обернулся в мою сторону. А затем, опять повернувшись к Машке, пожал плечами. И что это было? Неужели, она все рассказала? Нет, не может того быть! Стараниями Олега меня бы уже на свете не было. Расспросить Кольцову что к чему, я не успел, так как прозвенел звонок, и все вернулись в класс. Машка, обернувшись, вопросительно на меня посмотрела, и я отрицательно помотал головой. Вместе с биологиней в класс вошла Нина Владиславовна, и все невольно напряглись. -У меня для вас хорошая новость, – объявила класснуха. – послезавтра мы идем в поход. В классе тут же раздались одобряющие вопли и разговоры, которые учительница прервала жестом руки. -Никакой выпивки! – строго произнесла она. – Буду лично проверять каждую сумку. С собой иметь: что-нибудь из еды на ваше усмотрение, и, собственно, одежду. Палатки и спальные мешки вам предоставят!
