- Так весь день бы и пролежал, - с лёгкой хрипотцой шепчет Никита
и накрывает нас одеялом. – Всё, никуда не пойдём, - безапелляционно
заявляет он. Привык у себя на работе командовать. - Я не против, - прижимаюсь к нему и игриво лижу щетинистую щёку. – Но в холодильнике у нас шаром покати, имей в виду. - Ерунда. Будем сегодня любовью питаться, - озорно смеётся. Как мальчишка. -
Чувствую, ты уже проголодался, - не успели проснуться, а Никита уже «во
всеоружии». Его возбужденный член упирается мне в бедро. Хотя, и я уже
готов. - Верно - отводит мои пряди в сторону и облизывает ухо. Щекотно. Поворачиваюсь на бок, и кое-как приспустив с себя трусы, льну к Нику. Вдруг, затрещал звонок. -
Только не с работы! – страдальчески простонал Никита, завалился на
спину, скрестив пальцы на руках и ногах. – Фима, если это Палыч скажи,
что я… того… умер. - Гадости какие говоришь, – не могу скрыть своего возмущения и щёлкаю его по носу. – К тому же, звонят в дверь. - Фух, - вздыхает с невероятным облегчением. – Пойду открою. Снова раздался навязчивый треск звонка. Говорил же Никите – нужно купить новый, с более приятной мелодией. -
Хоть бы трусы одел. Выпирает ведь…- улыбаясь, советую я, глядя на моего
старшего оперуполномоченного. Никита отмахивается, напялив изрядно
поношенный тёмно-синий халат. Интересно, кто это пришёл? Поднимаюсь
с кровати и, подойдя к окну, распахиваю занавески. Комната немедленно
утопает в ярком свете. Широко улыбаюсь, радуясь новому дню. Внизу, под
окнами, разговаривали соседки. Обсуждали цены в магазине. На высокой
березё, ветки которой при сильных порывах ветра бьют по нашим стёклам,
неугомонно чирикают воробьи. Не считая соседок-болтушек, на улице
пусто. Даже машины редко проезжают. Среда, десять часов утра – начало
рабочего дня. А у моего Никиты выходной. Надеюсь, хоть сегодня его не
выдернут ни на какой экстренный вызов. Вот и он. Стоит в дверном проёме, взгляд хитрющий. - Кто это был? – нетерпеливо интересуюсь я и тыкаю пальцем в горшочек с фиалками. Проверяю – не пора ли их полить. - Почтальон Печкин. Принёс ценное письмо для моего мальчика, - шутливо отвечает он. - Ник, я серьёзно. - И я серьёзно. Иди, расписывайся в получении, - достаёт из шкафа мой зелёный халат и набрасывает мне на плечи.
Почтальонша, находившаяся в прихожей, с интересом посмотрела на меня. Я в свою очередь, стеснительно отвёл взгляд. - Здравствуйте, - тихо приветствую её. - Доброе утро. Вы Светлов Серафим? – уточняет на всякий случай. - Я, - киваю. – Где расписаться? - Вот здесь, - даёт мне ручку и бланк. Торопливо ставлю свою подпись. - Получите, - вынимает из большой сумки конверт. - Спасибо, - смотрю на адресата. Письмо из Пскова? От волнения у меня чуть не подогнулись коленки. -
Всего доброго! – прощается женщина-почтальон, и, перекинув свою тяжёлую
сумку через плечо, уходит, напоследок осмотрев меня и Никиту. Интересно, она догадалась, что мы?… - Ник, это из Пскова, - взволнованно отдаю ему конверт. – Открой сам, пожалуйста, у меня руки трясутся. -
Фимка, не нервничай, - Никита невозмутим, как всегда. Спокойно
разрывает конверт и достаёт письмо на листе формата А4. Пробегается по
нему глазами и выдаёт: - Ого! - Что? – пытаюсь заглянуть через его плечо, но Ник, словно назло, свернул лист и направился в зал. Он расселся на диване и ещё раз, уже внимательно прочёл письмо. А я стоял рядом и ровным счётом, ничего не понимал. -
Фима, ты оказывается, подпольный миллионер, - с наигранным удивлением
выговаривает Никита и пялится на меня, еле сдерживая смех. - Ё-моё, опять прикалываешься, - срываюсь с места и выхватываю из его рук письмо. Читаю,
но буквы от волнения начинают прыгать перед глазами. Жмурюсь и снова
пытаюсь осилить какое-то уведомление. Прибыть в течении трёх дней…
Решить вопрос о выдаче свидетельства о праве на наследство… Перевожу изумлённый взгляд на Никиту. - Не понимаешь? – мягко спрашивает он. Отрицательно качаю головой. - Иди сюда. Сажусь к Нику на колени, и мне сразу же становится легче в его объятиях. -
Эта бумага – уведомление от нотариуса, - разговаривает как с маленьким
ребёнком. – Видишь номер – 127С/1996. Это номер твоего наследственного
дела, заведённого в 1996 году после гибели твоего отца. Улавливаешь? –
серьёзно смотрит мне в глаза. - Угу. Но я не помню… - Сима,
напрягись, - настаивает он. – Может, тебя водил к нотариусу этот…
Юлиан? – имя Кулакова Никита произносит с нескрываем отвращением. - Нет… - в то время я мотался только по врачам… Молчим. Ник, гладя меня по боку, перечитывает уведомление, а я возвращаюсь в памяти на 13 лет назад. Пару
месяцев я провёл в больнице. Ногу оперировали-оперировали, мне
казалось, что шрамы на ней никогда не заживут. После очередной
операции, оказавшейся более-менее удачной, Юлиан забрал меня к себе. И
тогда… Вспышка! Комната в большой квартире Кулакова. Широкая тахта,
с которой я почти не вставал. На прикроватной тумбочке - поднос с
дорогими фруктами и соком. Я читал книгу… Какую, уже не вспомню. Вдруг,
вошёл Юлиан и две женщины. Одна была из комитета по опеки, а вторая…
нотариус. Точно, нотариус! Они долго разговаривали, но в смысл их
беседы я не особо вникал. Мне не терпелось снова вернуться к чтению.
Единственное, что прочно отложилось в памяти, это вопрос нотариуса:
«Согласен ли я, чтобы Юлиан совершал юридически значимые действия от
моего имени»… Я подписал документ. По-моему, какое-то заявление. После,
нотариус сказала, что скоро придёт оформлять важные бумаги. Но
почему-то не пришла, и Юлиана, по-видимому, огорчило это
обстоятельство. Я тут же поделился этим воспоминанием с Никитой. Некоторое
время он «переваривал» мой рассказ. А я обнял его за шею, и даже не
пытался строить никаких соображений по этому поводу. - Всё ясно, - пробормотал он. - Мм? – любопытно выглядываю на него. -
Скорее всего, Юлиан хотел оформить доверенность на ведение
наследственного дела от твоего имени. Но, что-то не срослось. И это к
лучшему. - Почему? – не понимаю я. - Потому что, он оставил бы
тебя, малолетнего дурака с голой задницей, - поучительно сказал Никита.
– Ты, с согласия органов опеки, выдал бы ему доверенность, он получил
бы свидетельство на наследство. Потом, развёл бы тебя, глупого, оформил
какой-нибудь договор дарения, и завладел бы всем твоим имуществом. Всё,
- цокает языком. - Почему у него не получилась эта афёра? – шёпотом спрашиваю я. - Наверное, твой отец составил завещание. Причём не простое, а с каким-нибудь условием… - А так можно? – чего только не придумают наши законодатели. - Конечно, - усмехается Ник. - Ясно, - протягиваю я. – Тогда, ещё один вопрос. Откуда нотариус узнал моё новое место жительства? -
Элементарно, - улыбается Никита. – Помнишь, ещё три года назад, мы
ездили в Псков, в ЖЭК по твоему месту жительства и заявление с просьбой
о снятии с учёта писали? - Помню. - У тебя и в паспорте штамп
стоит – снят с регистрационного учёта тогда-то. Всё эти данные вносятся
в карточку, которая хранится в архиве паспортного стола. Один запрос
туда – и все сведения, как на ладони. - А-а… - Видишь, как всё продумано, - важно замечает Никита. - Точно… - вздыхаю. – Ник, ты же поедешь со мной? Грустно как-то посмотрел на меня. Понимаю, с его работой не так-то просто отпроситься. - Никит, я не справлюсь без тебя, - крепко-крепко прижимаюсь к нему. -
К Палычу надо сходить, поговорить. Может, он тачку служебную выделит. В
любом случае, выезжать надо сегодня, - рассудил Никита. - Тогда, чего же мы ждём? – бодро восклицаю я. – Срочно приступаем к сборам!
*** <b><i>Никита</i></b>
У Серафима очень красивые, густые волосы. Правда, иногда они создают
проблемы. Например, сегодня. Нужно торопиться в Управление, пока мой
непосредственный начальник никуда не свалил. Уже 15 минут Фима возится
со своей рыжей шевелюрой. Он долго промывал огненные пряди, явно
переборщив с шампунем. А сейчас старательно сушит их феном. Я стою
поодаль от Фимы и наблюдаю за ним. Он в одних тесных боксёрах. Вздыхаю
и, стиснув зубы, пытаюсь сдерживаться. Эх, подкрасться бы к нему сзади
и ка-а-ак сжать его упругие булки. Сима, как всегда, смущённо захихикал
бы, а потом – разошёлся. Знаю я его. Чувствую, что внизу живота вот-вот разольётся возбуждение. Зря мы всё-таки не «утолили голод» в душе.
В впопыхах собравшись, мы вышли на улицу. Не повезло – нужный автобус
ушёл буквально перед носом. Конечно, если бы мы побежали, то успели бы
сесть, сто процентов. Но Фима у меня хромоножка, не хочу его дёргать.
Проще подождать другой маршрут. К тому же, наше УВД переехало в центр
города, добираться до него стало гораздо удобнее. Мы сели в
полупустую «восьмёрку». Фима, как обычно занял место у окна. Я
устроился рядом и незаметно для других, накрыл его тонкую, словно
кукольную кисть своей ладонью. Он тепло улыбнулся и уставился в окно.
Вероятно, это письмо взволновало его, пробудило много воспоминаний,
причём не самых приятных. Не буду его дёргать.
Кивнув дежурным
на пропускном пункте, я и Фима прошли внутрь. Наша оперативно-розыскная
часть находится на последнем, третьем этаже. Наши шаги отдаются гулким
эхом. Теперь я работаю в идеально отремонтированном, представительном
здании ещё сталинской, послевоенной постройки. Здесь высокие потолки и
окна, тяжёлые люстры. И ещё, даже в самый жаркий летний день, здесь
прохладно, виной тому очень толстые стены. Но мне здесь нравится. Фимка
тоже доволен: «Как дворец», - восхищается он. Правда, запах в нашем
«оперативном коридоре» не дворцовый. Всё прокурено. Да, среди нас нет
ни одного не курящего опера. В коридоре я столкнулся с вечно суетящимся Горленко. - Привет-привет! – он широко улыбнулся нам, и на ходу поинтересовался. – По работе соскучился? - Ага, - смеясь, ответил я. – А ты никак на вызов спешишь? - Естессно, - бросил он, и, махнув нам рукой, свернул на лестничную клетку. Вручаю Серафиму ключи от моего кабинета: - Посиди у меня. А я с Палычем перетру. Фимка, прихрамывая, направился к моим «хоромам», а я уверенно постучавшись, ввалился к майору: - Здравия желаю. - Любимов! – протянул он. – Что, совесть не позволила дома сидеть, когда половина твоего отдела в отпуске? - А вот и нет, - присаживаюсь и пытаюсь скроить серьёзную мину. – Мне бы пару отгулов… -
Какие отгулы? – тут же вспылил Палыч, выпучив глаза. – Любимов, ты что,
охренел? С какой радости я должен тебе отгулы давать, с отпуска недавно
вернулся! - За мой счёт, Георгий Палыч, - уговариваю. - Да хоть за дядин Стёпин, - фыркает майор. – Кто твоей группой руководить будет? -
Два-три дня погоды не сделают, - пытаюсь спокойно, но настойчиво
парировать. – А у меня дело важное. Вот, - протягиваю Григорьеву
уведомление от нотариуса. Он раздражённо выхватил бумагу у меня из рук. - Так не тебе ж пришло, - возразил он, ознакомившись с содержанием письма. -
Это Серафиму. Георгий Павлович, подумайте сами, куда он поедет один? Он
же всё перепутает, и вообще… Отпустите, а? До воскресенья, - откровенно
клянчу у начальника необходимые мне отгулы. - Возишься ним… как
курица с яйцом, - прогудел майор. – Ладно, - помолчав, он всё-таки
смягчился. – Только в воскресенье на дежурство выйдешь. Вместо Горленко. - Спасибо! Хорошо, - что ж, за всё надо платить. -
Георгий Палыч, - снова решаюсь заговорить. – Мне бы машину, для
ускорения процесса. Вон, хоть ту «Волгу», которую списывать собираемся… -
Любимов, помню, когда ты у меня в институте практику проходил, таким
наглецом не был, - беззлобно ответил майор. – Ладно, уговорил, бери
нашу развалюху. Но, смотри – хоть одну царапину на ней замечу – будешь
откупать! Смеюсь. Любит Палыч запугивать. А вожу я прекрасно –
только недавно очередной тест проходил. Жаль, конечно, - права есть, а
тачки собственной нет.
В кабинет к Фимке я вернулся с хорошими
новостями. Он, на радостях, повис у меня на шее и полез целоваться. У
меня, естественно, от желания в глазах потемнело. Обожаю его мягкие
губы. Спешно заперев дверь изнутри, усаживаю Симу на мой стол,
заваленный бумагами и папками с делами. Он покраснел, зашептал, вдруг
услышат. Но лично меня всё это мало волновало. И Фимка расслабился.
Я-то знаю, что мой рыжий любит больше всего. Стянув с него чёрную
майку, я провёл языком под слегка выступающими рёбрами. Там у Фимы
особая зона – от прикосновений к ней, его штырит невероятно. И сейчас
он выгнулся и зашипел. Он вцепился тонкими пальцами в стол, пока я
нетерпеливо и неравномерно целовал его худой животик. От поцелуев у меня пересохло в горле. - Ух, - Сима откинулся назад и посмотрел на меня пьяными глазищами. Коротко
поцеловав его в губы, я приспустил с себя джинсы, Фимка, молодец, тоже
подсуетился – расстегнул свои узкие штаны в фиолетовую клетку.
Приподняв его попец от столешницы, я сбросил с Серафима брюки к едрене
фене. Прижимаюсь уже давно готовым членом к его дырочке. Он смотрит на
меня и соски поглаживает. Подношу палец к его пухлым губам. Прикрыв
глаза, с удовольствием его облизывает. Слюна, конечно, не лучшая
смазка, но и Сима далеко не девственник. Быстро увлажнив его, я
наконец-то дорвался до самого желанного. Двигаюсь в Симе и
зацеловываю его губы. Он сдержанно постанывает – боится, что в коридоре
услышат, и гладит меня то по щекам, то по предплечьям. Сжимает внутри
мышцы… Так он становится теснее. Чувствую сладкое тепло, которое
вот-вот разольётся по всему телу. Фимка всхлипнул, глаза закрыл. Голову
немного назад откинул. Перед самым оргазмом, целую его в солоноватую
шею, посасывая гладкую кожу. Фима, забыв про всё, стонет в голос.
Ударяет ладонью по столу. Внутри его всё сжимается… - О-о-х, - выдыхаю я, прижавшись лбом к его влажному, слегка веснушчатому предплечью. - М-м-м, - бессвязно промычал Фима и погладил меня по спине. Передохнув минутку, отрываюсь от рыжего. Сцапав со стола какую-то ненужную (надеюсь) бумажку, вытер себя и Симку. - Теперь и в Псков можно ехать, - шепчу я. Хотя, я бы с удовольствием остался дома, наплевав на всё наследство. Третий выходной сорвался…
*** <i><b>Серафим</b></i>
У «Волги», выделенной Никите его УВД, явно что-то не в порядке с
«внутренностями» и глушителем. Она жутко гудела и в салоне стоял
специфический автомобильный запах, от которого у меня кружится голова.
Более того, Ник – жуткий лихач, поэтому меня ещё и укачало. Мы ехали по
трассе с большим превышением скорости. Иногда меня охватывал страх –
ведь 13 лет назад, я чуть не погиб в аварии. Время от времени, я просил
Никиту замедлиться. Он прислушивался, но потом снова разгонялся,
выжимая из бедного автомобиля все соки… или, лучше сказать, всё масло. Последний
раз я был в Пскове три года назад, когда Ник решил прописать меня к
себе. Тот визит мне дался нелегко – стали давить воспоминания. Когда я
был маленьким, мне очень нравился этот город. Но, вернувшись туда по
прошествии многих лет, я не испытал ничего подобного. Великий Новгород
стал моим любимым домом.
Мы доехали до Пскова за 4 часа. Я
растерялся – куда ехать, что говорить? Наверное, меня можно назвать
инфантильным, но мне нужна опека. Сначала обо мне заботился папа,
пытаясь оградить от всех невзгод. Потом, Юлиан, умело изображая сильную
любовь. Теперь – Никита, с которым… сейчас скажу банальную фразу, я
чувствую себя как за каменной стеной. Он моя опора, и без него я бы
потерялся в жизни. Иногда я думаю – где бы я оказался после того, как
секту Юлиана прикрыли? Один ответ приходит на ум: я стал бы ещё одним
солдатом в многомиллионной армии бомжей. Потому что идти мне было
некуда. - Ник, что будем делать? – поинтересовался я, когда он вернулся в машину, закупившись в кафе на заправке. - Поедем к нотариусу, - уверенно ответил Никита. – Полшестого всего. Должны успеть. - Угу, - устраиваю голову у него на плече, а Ник отпивает Колу из бутылки.
Адрес нотариуса был указан на конверте, и мы нашли контору достаточно
быстро. Приехали за 15 минут до закрытия. Нам повезло – посетителей не
было. Мы прошли в просторный, современный офис. На чёрном кожаном
кресле, больше напоминающем трон, сидела женщина. Именно она приходила
к Юлиану 13 лет назад. - Добрый вечер, - поприветствовал её Никита. - Здрасте, - промямлил я. Она кивнула в ответ, и, улыбнувшись, указала нам на стулья: - Присаживайтесь. Слушаю вас. - Уведомление пришло, - конечно, говорил Ник, а я сидел рядом с ним, сжимая под столом его колено. Нотариус взяла от Никиты письмо: - Быстро Вы, - заметила она. - А чего тянуть? – пожал плечами Ник. - Вы, я так понимаю, Светлов Серафим Андреевич, - женщина в упор посмотрела на меня. - Да, - я чуть не подпрыгнул на стуле. - Свидетельство о рождении, - мягко попросила нотариус. Никита обхватил голову руками и сокрушённо пробубнил: - Так и знал. - Но… но… У меня только паспорт, - опешил я и почувствовал себя какой-то букашкой. – Ведь в нём всё написано… -
Молодой человек, в паспорте не указано, что Светлов Андрей Евгеньевич
являлся Вашим отцом, - возразила нотариус.- Вы можете взять повторное
свидетельство о рождении в органах ЗАГС. - Проблема в том, что меня только на три дня отпустили, - горько выговорил Никита. - Простите, но таков закон, - посочувствовала дама. - Понимаю, - кивнул Ник и улыбнулся. По-моему, ему в голову пришла какая-то идея. - Кстати, судя по всему, у нас завещание с особенностями? – поинтересовался Никита. -
Да, - подтвердила женщина. – Это закрытое завещание, которое оглашается
только в присутствии наследника. Кроме того, завещание с отлагательным
условием – оно вступило в силу лишь недавно, по достижению Серафимом
Андреевичем 25-летнего возраста. - Значит, все эти 13 лет, имущество «висело в воздухе»? – предположил Никита. - Абсолютно верно. - Замечательно. Тогда, мы завтра к Вам нагрянем. Всего доброго, - улыбнулся Ник и пошёл к выходу. - До свидания, - я засеменил за ним.
Мы сели в машину, но мотор Никита заводить не стал. Он задумался о чём-то… - Ник, - тыкаю его в плечо. – Что делать-то? - Я предполагал... Не хотелось бы, конечно, этого, но… - напряжённо затараторил он. -
Никита, ты можешь по-человечески? – мне было настолько хреново, что я
перестал радоваться наследству, свалившемуся нежданно-негаданно. - Я уверен, что твоё свидетельство о рождении и прочие необходимые нам документы у… Юлиана, - сдавленно проговорил он. - Только не говори, что мы пойдём к нему! – воскликнул я и закрыл лицо ладонями. Этого
человека я видеть совсем не хотел. Не могу сказать, что я его ненавижу,
нет. Я испытываю смешанные чувства по отношению к нему – обида, за то,
что не любил по-настоящему, и, в тоже время – жгучий стыд. Я не знал,
как смотреть ему в глаза. Хотя, я прекрасно понимаю, что всё сделал
правильно. - Фима, понимаю, тяжело… - стал меня успокаивать Ник. - Да пошло в жопу это злоебучее наследство! – выкрикнул я и всхлипнул. – Поехали на хер из этого города! -
Ого! – присвистнул Никита. – Симка, впервые за почти четыре года, я
слышу от тебя мат… От меня набрался? – добродушно смеётся он. - От кого же ещё, - беру любимого за руку. – Ник, прошу тебя… уедем, - мне вправду захотелось плюнуть на всё. Любимов на удивление быстро согласился: - Как хочешь, - шепнул он. – Имей в виду, у тебя есть время передумать. - Угу, - целую Никиту в щёку. Он завёл мотор, и мы поехали прочь.
*** <b><i>Никита</i></b>
Фимка за свою короткую жизнь натерпелся. Возможно, ему досталось не
хилое наследство. Но я не настолько алчный, чтобы считать его деньги.
Рыжий – моё главное богатство. Глупо, конечно, уезжать несолоно
нахлебавшись из-за глупого страха, взять какую-то бумажку у Юлиана. Кто
этот хмырь такой, чтобы его ещё и бояться? Серафим печально смотрел в окно и упорно молчал, сжав губы. - Ник! – неожиданно, рыжик вдруг дёрнулся, будто его шарахнуло током. – Стой! Я доехал до ближайшей парковки. Перед нами - трёхэтажное здание. Весь первый этаж его, занимал супермаркет «Купец». -
Это первый магазин из торговой сети, папы и Кулакова. Здесь же
располагается головной офис. По крайней мере, так было 13 лет назад. - И что? – неужели Фимка решился? - Никита, - Серафим выглядел воинственно. – Пойдём к Юлиану и возьмем свидетельство, – твёрдо, по-военному произнёс рыжий. - Пошли, коль не шутишь, - всё-таки, Симка у меня молодец.
Мы поднялись на второй этаж. Да, не тухло Юлиан отделал помещение. Любит шиковать. - Здесь всё изменилось, - вздохнул Фима, осматриваясь. -
Что ж поделаешь. Смотри-ка, его кабинет, - мы стояли напротив вычурной
белой двери. На ней висела золотая табличка с надписью: «Генеральный
директор Кулаков Юлиан Викторович». - Ну, давай, - толкаю Фимку вперёд. Он слабо стучит маленьким кулачком в дверь. - Войдите, - раздался голос. Но совсем не «кулаковский». - Ник, это не он… - Серафим снова заволновался и даже повернулся, чтобы свалить. - Глупо отступать, рыжий, - цыкнул я, и, взяв Симу за руку, вошёл в кабинет. За
большим столом из дорогого дерева, восседал белобрысый молодой человек.
Ровесник моего Фимки. Он непонимающе уставился на нас. Я сам прифигел –
не ожидал… А Серафим вцепился в мою руку и спрятался за спиной.
*** <b><i>Алексей</i></b>
По центру кабинета стояла эта странная парочка. Высокий, подтянутый,
темноволосый, небритый мужчина, лет тридцати и несуразное рыжее
патлатое создание, жмущееся к нему. - В чем дело? – раздражённо
спросил я. К концу рабочего дня я устал, набегался по всяким шарашкам…
соскучился по Юле, который так некстати приболел. - Мы по делу, - голос у мужика был грубый и вызывающий. - По какому же? – не переставая подписывать бумаги поинтересовался я. Незнакомец толкнул рыжего в бок. Тот, неуверенно вышел из-за широкой спины мужчины и бухнул: - Мне нужно увидеть Юлиана. Я Серафим. На
какое-то время я замер, чуть не выронив ручку “Parker” из пальцев.
Серафим… Его имя болью отозвалось в сердце. Конечно, Юля рассказывал… Этот
выродок подставил его, но Юлий всегда отзывался о нём со
снисходительной беззлобностью. Я не пытаюсь оправдать поступки
Кулакова, но меня всегда поражало – как быстро эта «святая невинность»
переметнулась на другую сторону. Выходит, херово рыжий Юлю любил,
херово. Стиснув зубы, с нескрываемой агрессией, спрашиваю: - Какие дела у тебя могут быть с ним? - Наследственные, - несмело ответил Серафим. - Ничего не знаю. Уходите, - указываю взглядом на дверь. Рыжий посмотрел на мужчину. Ага, это должно быть тот мент!... - Что же Вы так… – опер, в отличие Серафима был абсолютно спокоен. – Как Вас по имени-отчеству? - Алексей, - цежу я и с большим нажимом расписываюсь на очередном документе. -
Алексей, всё, что нам нужно от Кулакова – свидетельство о рождении
этого молодого человека, - он по-хозяйски расселся на стуле для
посетителей. - Это невозможно. Юлиан плохо себя чувствует, - я всеми фибрами души не хочу, чтобы он встречался с этими… - Думаю, он не развалится, если потрудится найти свидетельство в своих документах, - мент настойчив. - Я не хочу, чтобы Юля пересекался с вами, - выплёвываю я, решив поговорить на чистоту. Серафим, придурок забитый, смотрит в пол. Что, стыдно? -
Знаешь, мы сами не горим желанием видеть рожу твоего ненаглядного
«просветлённого», - усмехается мужик. Грубиян. Что говорить – опер. - Не горите – вот сваливайте отсюда, - срываюсь на крик и, вскочив, указываю рукой на дверь. -
Свалим, только вместе с тобой, - мужчина невозмутимо сидел на стуле и с
усмешкой смотрел на меня. – Я так понимаю, ты очередной его любовник? –
неожиданно уточнил он. - Не очередной, - прошипел я, складывая бумаги в папку. – Ничего вы не понимаете. -
Может быть, - мент артистично разводит руками. – В любом случае, Лёша,
я от тебя не отстану. Поверь, Фима твоего драгоценного Юлечку отбивать
не собирается. Это вообще, дело пяти минут. Как же они меня задрали! - Ладно, - ломаюсь я. – Только, пожалуйста, решайте свои проблемы с ним быстрее.
Мы вышли из офиса. Я сел мой белый Nissan Murano, а эти поехали за мной, на чёрной «пердящей» Волге. - Это со мной, - сообщаю вахтёру, с недоверием посмотревшему на эту парочку, когда мы вошли в подъезд. Меня
трясло. Я не знал, как сказать Юле про их приезд. Я не знал, как он
отреагирует на появление своего бывшего… Блять, ведь Кулаков был с
рыжим много лет! Иголкой кольнула ревность. Всё-таки, Серафим очень красивый… Ударяю себя по лбу – о чём я думаю? При чём здесь красота?... Запутался… Хочу в Юлины объятья. - Подождите здесь, - отправляю парней в столовую, а сам бегу к Юлиану. Конечно, он ни фига не лежит в постели, как я просил. Работает в кабинете. Разговаривает с кем-то по телефону. - Юля, - влетаю в комнату, и висну у него на шее. - Я перезвоню, - скороговоркой сообщает он собеседнику и вешает трубку. - Как ты? – целую его в лоб. Вроде температуры нет. Он вообще у меня мужик крепкий. - Прекрасно. Только по тебе соскучился, - люблю его голос. - Я тоже. Юль… - закусываю губу. - Что-то случилось? – прищурившись, смотрит на меня. Почему-то краснею, как последний идиот. - И нет… и да. Просто… Приехали, незваные гости, так сказать, - выдавливаю я, и зарываюсь лицом в его чёрных, волнистых волосах. - Незваный гость хуже татарина, - с видом учёного изрекает он. – Что ж, пойдем, посмотрим, кого к нам нелёгкая привела… Юля идёт первым, запахнув свой шёлковый халат, а я следую за ним, сжимая кулаки.
*** <i><b>Юлиан</b></i>
Я ожидал увидеть кого угодно, только не эту «сладкую парочку». Серафим
и опер Никита. Сидят в столовой на диванчике, за руки держатся. Мент
рыжему ладонь гладит. Боже, какая романтика. - Неожиданно, - констатирую факт я. Фима
всполошился, вытянулся как струна. На меня не смотрит. Любовник его,
наоборот, как сидел нога на ногу, так и сидит. Взглянул исподлобья и в
тон мне ответил: - Сами не ожидали. - По делу, или так,
навестить? Проведать, как я после «курорта»? - насмешливо интересуюсь
я, а Лёшка нервно дёргает меня за рукав. - По делу, - спокойно отвечает Любимов. – Но… Вижу, на «курорте» ты славно отдохнул. -
Да, спасибо вам, за «путёвку» - расплываюсь в деланной улыбке. Алёша,
стоящий у меня за спиной засопел. Удивляется, что я так спокоен? Мне
что, морды им бить? Нет, я человек приличный. К тому же, во всем есть
свои плюсы. Что говорить, я даже благодарен им. - Интересно, какие дела, кроме уголовных нас могут связывать? - Не поверишь, наследственные, - усмехнулся опер. - Серафиму что-то пришло? – тут же сообразил я. Помню,
намучился я 13 лет назад – нотариус попалась упёртая. Ничем её было не
пронять. Закрытое завещание, какое-то отлагательное условие… Дело
наследственное, правда, она завела. Но потом – послала. Сказала, ждите
и всё тут. Целых 13 лет весили в воздухе доля в уставном капитале,
акции, тачка, квартира, загородный дом. Сбагрить их было невозможно… - Да, уведомление об открытие наследства, - подтвердил Любимов. - Значит, дело-то Серафима касается, – улыбаюсь я. – А говоришь, в основном, ты. Не хорошо. - Пожалуйста, - хмыкнул оперуполномоченный. – Фимка, скажи, что нам надо. - Угу, - буркнул тот, и сжал руку своего мента. Боится меня, не иначе. - А вы идите, я хочу с Фимой один на один поговорить, - пододвигаю стул к Серафиму и усаживаю напротив его. Никита с недоверием посмотрел на меня. Лёшка метнул молнию в сторону безобидного рыжего. - Всё хорошо, - успокаивающе шепнул на ухо Симе Любимов, и коротко чмокнув в щёку, поднялся. - Юля… не долго, - потребовал Алёша. – Тебе ещё… ингаляцию делать, - с этими словами, он покинул столовую, хлопнув дверью.
Серафим зажался окончательно. Он сидел, боязливо опустив голову, и чуть
ли не до посинения переплёл пальцы. Длинные волосы ниспадали вниз,
закрывая его лицо. - Расслабься, Фима. Я тебя не съем, - ласково произношу я. Но рыжий не отреагировал. -
Серафим, не думал, что ты такой трусишка, - смешок. – На следствии ты
был куда смелее, мой мальчик, - обращаюсь к нему как в старые времена
и, взяв за подбородок, приподнимаю его голову. Смотрим друг на
друга. У Симы глаза бегают. Я не видел его почти четыре года, а он
практически не изменился. Его внешность не лишилась той юношеской
трогательности. Но… всё же, он не так хорош как Лёша. - Я уже не твой…мальчик, - едва слышно проговорил Фима. Как он прав… Улыбаюсь, и провожу большим пальцем по его подбородку. - Не делай так, - отталкивает мою руку. - Всё прошло… Теперь всё по-другому, Юлиан, - выдыхает Серафим и закрывает глаза. - Да, - соглашаюсь я. – Многое кардинально изменилось. - И ты? – с сомнением спрашивает он. - Я – в первую очередь, - констатирую не без гордости. - Значит, с Алексеем… ты не притворяешься? – Фима окончательно осмелел. - Нет, - с улыбкой отвечаю я. – Серафим, ты мне всегда нравился. -
Ты меня использовал… Для… Для всего. Сначала секс… Потом идеи… Секта… -
сорвался мальчишка. Ему нужно выговориться? Пожалуйста. - Если бы не Никита, ты бы ничего не узнал. Никогда, - уверенно заявляю я. – И был бы со мной. До сих пор. - Не спорю, - снова сжимается, сутулится. - Никита сказал, что ты меня вообще никогда не любил, - выдохнул он. - Ты тоже не особо пылал любовью ко мне, раз так быстро лёг под опера, - с лёгким укором замечаю я. - Я влюбился в него. И эти чувства… сильно отличались от тех, что я испытывал по отношению к тебе, - шепчет Фима. - Скажи, тебя грызёт совесть, хоть иногда? – вкрадчиво спрашиваю я, буравя его взглядом. - По началу - да, - натужно признался Серафим. – Но, как бы то ни было, я поступил правильно. А ты… раскаиваешься? - Нет, Фимка, не раскаиваюсь. Что было, то было. Вот такой я плохой, - усмехаюсь. Рыжий разочарованно качает головой. -
Я познакомился с Алёшей в тюрьме, - Сима удивлённо уставился на меня. –
Не поверишь, он сидел за убийство. Знаешь, после встречи с ним, я
окончательно перестал держать зло на тебя и Любимова. Теперь у нас
разные жизни. - Да, - пытается улыбнуться. – Юлиан, мне нужно моё свидетельство о рождении. Скажи, оно у тебя? - У меня. Пойдём, - кладу ладонь ему на спину, а он, смешной дёргается и вскакивает с дивана. Стал
совсем чужим. Будто и не было тех бесконечно долгих ночей, когда он,
ещё совсем юный, сам прибегал ко мне в комнату, и просил ласк.
Много-много ласк. Стягивал с себя пижамку, и судорожно дыша ртом, ловил
мои прикосновения. И я заводился от одного взгляда на его субтильное
тельце. Мы могли долго-долго нежить друг друга, прежде чем, перейти к
сексу. Иногда, Серафим кончал мне в ладонь, ещё до того, как я входил в
него – он был нетерпеливым мальчишкой… Приятные воспоминания. Но не более – появление Алексея перекрыло всё, что было до него. Я достал толстую папку, на которой красным маркером было написано одно слово: «Андрей». - После гибели твоего отца, я забрал его бумаги себе. Знал, что пригодятся, - поясняю и выбираю нужные. -
Держи свидетельство, - протягиваю документ Серафиму. Тот передаёт
корочку Никите. – Хотя… берите всё папку, полагаю, вам понадобятся
многие документы из неё. - Спасибо, - тихо поблагодарил Фима. – Мы пойдём. Всего… хорошего, - промямлил он и взял за руку опера. - До свидания, - сухо бросил тот, и направился в прихожую, уводя за собой Серафима. Тут, меня осенило. - Стойте! – окликаю их. Лёша вопросительно посмотрел на меня. - В чём дело? – отозвался Любимов. -
Во-первых, я забыл вам дать ключи от квартиры Андрея. А во-вторых…
Серафим, что ты намерен делать с долей уставного капитала, которая
перейдёт тебе по наследству от отца? Рыжий пожал плечами и взглянул на Никиту. - Хочешь, чтобы он продал эту долю тебе? – а опер быстро соображает - Да, - протягиваю парням ключи от квартиры. Я сдавал её одно время, но теперь она пустует. - Предлагаю решить этот вопрос завтра, - ровно ответил Любимов. – Мы приедем к вам в офис поле оглашения завещания. - Договорились, - парни уходят. Запираю за ними дверь. Алёшка расслабленно вздыхает и обнимает меня за талию. - Юль, что-то ты долго с этим рыжим беседовал. - Было о чём поговорить, - ворошу его белобрысые вихры. - И? – Лёша напрягся. - Всё хорошо, - успокаиваю его. – Кстати, про какие ингаляции ты говорил? Что ещё выдумал? – шлепаю по заднице. -
Да ну… - улыбнувшись, отмахивается. – Я специально сказал, чтобы ты
быстрее этих выпроводил, - влюблено смотрит на меня. Целую его в кончик
носа. - Юля, а ведь у нас есть ингаляторы, - смеясь, засовывает руку под мой халат, и гладит по члену. – Как насчёт сеанса? -
Не имею ничего против такого лечения, - пытаюсь развязать его галстук.
Не получается. Трудно распутывать узел, одновременно целуя нежные губы
любимого. А мысли о гостях из моего прошлого вылетели из головы.
*** <i><b>Серафим</b></i>
Дрожащей рукой отпираю дверь. Вот она, квартира, в которой я провёл
своё раннее детство. Где я счастливо жил со своим папой, и не
догадывался, что меня ждёт впереди. Я стоял в прихожей и смотрелся в
высокое зеркало во всю стену. Помню, я любил гримасничать перед ним.
Здесь почти ничего не изменилось. Даже обои те же. Кажется, вот-вот, из
кухни выйдёт папа и, улыбаясь, встретит меня: «Фима, скорее мой руки.
Твои любимые блины уже готовы». Ком подкатывает к горлу. Закрываю
лицо ладонями и начинаю плакать навзрыд. Прорвало. Откуда у меня
взялось столько слёз? Воздуха не хватает. В носу щекотно. Почему я плачу? Из-за безвременной гибели папки? На самом деле, я очень счастливый человек, ведь у меня есть Никита. Никак не могу взять себя в руки. Реву в три ручья. - Фимка, расклеился ты у меня, - ласково произносит Ник, и берёт меня на руки. Я для него как пушинка. – Где здесь спальная? - В папину неси. У него кровать широкая, - хлюпнув носом, наконец-то улыбаюсь. – Комната смежная с залом. - Есть, мой любимый рыжий генерал. Никита уложил меня в постель. - Устал? – спросил он, гладя меня по щекам. - Честно – очень. - Я тоже, - признался он. – Тогда, спать? - Да, - касаюсь его губ своими. Мы разделись, но душ не приняли. Как мешки с картошкой, рухнули на кровать, и, обнявшись, провалились в сон. Проспали мы до полудня.
Наспех собравшись, прихватив папку с документами, мы помчались в
нотариальную контору. К нашей радости, успели до обеда. Нотариус
попросила Никиту подождать за дверью во время оглашения завещания. Ведь
оно закрытое, и посторонних в кабинете в это время быть не должно.
Глупости какие. Ник – мой самый родной человек. Металлическим голосом нотариус зачитывала завещание: Я,
Светлов Андрей Евгеньевич, будучи в здравом уме и трезвой памяти,
завещаю своему сыну, Светлову Серафиму Андреевичу 13 июля 1984 года
рождения, всё принадлежащее ко дню моей смерти имущество, в том числе: - трёхкомнатную квартиру, находящуюся по адресу г. Псков, ул. Металлистов 20, № 35; - двухкомнатную квартиру, находящуюся по адресу г. Псков, ул. Труда 16, № 10 - земельный участок, площадью 2,250 квадратных метров по адресу Псковская обл., Псковский р-н, СТ «Радуга», участок № 22; - жилой дом, двухэтажный, бревенчатый по адресу Псковская обл., Псковский р-н, СТ «Радуга», участок № 22; - гаражи №№45 и 46 в гаражном комплексе «Кооператор»; - автомобиль марки Jeep Grand Cherokee 1996 года выпуска; - автомобиль марки Mercedes Benz W210 1995 года выпуска; - денежные вклады в Псковском ОСБ №8630, с текущими остатками в сумме 2 млн. рублей, 1 млн. 380 рублей, 740 тыс. рублей; - долю в уставном капитале ЗАО «Купец»; - 45% простых акций номиналом 1000 рублей каждая ЗАО «Купец»; - 20 % простых акций ПК «Псковитянка», номиналом 1000 рублей каждая.
Я чуть не упал со стула. Папочка… он позаботился о моём благосостоянии,
и сделал так, что никто не смог разбазарить наше имущество. Никогда в
жизни не думал, что в одночасье я стану таким обеспеченным человеком.
Но особого восторга я по этому поводу не испытывал. Я позвал Никиту
обратно. Он пробежался глазами по завещанию и закашлялся. Потом,
нотариус стала объяснять ему, какие действия нужно совершить для
получения наследства. Я не вслушивался в её слова, а подумал о том, что
я обязан съездить на могилу к папе. Как только выйдем из конторы, я
попрошу Никиту отвезти меня туда. Ещё я решил, что продам все
квартиры, дом, участок. Я не собираюсь жить в них. Я вообще не знаю,
что делать с таким огромным количеством денег… Их должно хватить на 10
ремонтов в нашей квартирке. Надеюсь, Никита лучше меня сообразит, куда
их можно вложить. Долю в уставном капитале продам Юлиану, она мне ни к
чему. Наверное, он хочет передать её своему Алёше. Это его право.
Никита и нотариус говорят на своём заумном юридическом языке, а я
прижимаюсь к Нику и закрываю глаза. У меня на душе легко и спокойно.
Да, Дзи, решила обогатить мальчиков) А то, вроде Никита так вкладывает, а пара самая финансово несостоятельная из созданных мной. Не хорошо) Юля ревнует, просто я здесь этого не отразила - для Юлиана тупо не было в этом оридже повода ревновать) Да он вообще, Юлиан, хоть и любит Лёшу, решил, подлюга "молодость вспомнить", Фимку за подбородочек потискал)))))
ну что сказать... хорошо, что все хорошо))))
