В конце октября Женька слёг с ОРВИ. Демьян нещадно пичкал его
таблетками и очень скучал по своему белобрысому по пути на работу и с
работы. Вечер четверга был промозглым и дождливым. Накинув капюшон от
синей толстовки, одетой под косуху, Смирнов торопился домой из аптеки.
По пути он зашёл в супермаркет, купил пару бутылок пива и пирожных для
Жени, как он заказывал. Во дворе было пусто и тихо. Даже самые
непоседливые дети не захотели гулять в такую погоду. У подъезда стояли
две милицейских машины - ГАЗ и "семёрка". Демьян затормозил. Сердце
ёкнуло. "Лишь бы не к нам", - парень задрал голову и посмотрел на окна
шестого этажа.На кухне и во всех комнатах горел свет. Даже в
лаборатории. Смирнова охватило страшное предчувствие и он резко
развернулся и побежал прочь со двора. - Блять! Что я делаю? - Дёма
остановился на углу и перевёл дыхание. "Женька там... Что же, ему за
меня влетит?" - молодой человек взглянул на свой дом и сжал кулаки.
Лифт
не работал, и Смирнов за считанные секунды взбежал на свой шестой этаж.
Дверь нараспашку. Из квартиры доносятся чужие голоса. Лай собаки. "Пиздец",
- спина молодого человека покрылась холодным потом. - "Случилось...".
Демьян на цыпочках прошёл в квартиру. Пятеро оперативников и кинолог.
Выломанная дверь, ведущая в лабораторию и заливающийся слезами Женька. - Что происходит? - с вызовом спросил дилер, теребя в руках пачку сигарет. Женька посмотрел на него и заревел ещё сильнее. - А ты кто такой? - оперативник с погонами капитана и трёхдневной щетиной вплотную подошёл к фармацевту. - Я хозяин этой квартиры. - Дрогнувшим голосом ответил Дёма. - Надо же, - хмыкнул опер. - Этот парень сказал то же самое. - Врёт, - отрезал Смирнов. Женя уставился на него дикими глазами и замотал головой. Демьян зло оскалился и погрозил кулаком. - Этот молодой человек - мой гость, - чеканя каждое слово выговорил наркоторговец. - Ой ли? - Недоверчиво прищурился капитан. -
Это чистая правда. Парень ничего не знал. Это всё я... Все приборы и
дурь в лаборатории - мои. Я работал один, - как на духу вывалил
Смирнов, а Женька бессильно плюхнулся на корточки и, зажмурившись, стал
кусать пальцы. Внутри Дёмы всё клокотало. Этим признанием он
подписал себе приговор. От четырёх до восьми лет - эти цифры он выучил
наизусть. И номер статьи уголовного кодекса - 228.1. - Но...
но-но-но-но. Как же так? - Женя встал на колени и переводил безумный
взгляд с оперативника на Демьяна, с дрожащими руками. - Я... я... же. "Сейчас и себя сдаст, придурок!" - Мелькнула мысль. Этого Смирнов допустить не мог. Он
полюбил Женьку, таким, какой есть. Со всеми его переодеваниями.
Сенченко слишком хрупкий, на зоне он не выдержит. Страшно представить,
что с его-то девчачьей внешностью могут сделать в местах не столь
отдалённых.Демьян чувствовал жгучую вину за то, что не был твёрд, за
то, что втянул Женьку в это дело. Снабжал колёсами для сбыта, давал
указания при изготовлении дури. "За всё должен ответить я". - Да,
такой у тебя плохой друг! - Наигранно выкрикнул Дёма, и Женька
плюхнулся на задницу затаив дыхание. - Делал и торговал круглыми. А
тебе про это знать не нужно было. Видишь, как тебе не повезло? Оказался
в ненужное время в ненужном месте. - Зачем ты так? - Евгений закрыл лицо ладонями. - А как иначе? - С деланным удивлением вопросил Смирнов. - Ты-то здесь не причём. Оперы с интересом следили за спектаклем. - Ну да, в показаниях только одного дилера называли - Демьяна Смирнова, - заметил молодой лейтенант. -
Я и есть, Смирнов! - нервно засмеялся фармацевт. - Арестовывайте. -
Молодой человек послушно протянул руки, чтобы их сковали наручниками. -
Не часто приходится наблюдать такую инициативность, - хмыкнул капитан.
- А ты, парень, - насмешливо обратился к зарёванному Сенченко. - Какого
хрена лепетал: "Я Смирнов, я Смирнов?". - По-по-потому что я по-по-под... - Женя хотел ляпнуть "подельник". - Потому что он придурок, - перебил любимого Демьян. - От страха, не иначе. - Что будем делать, Никит? - спросил старший лейтенант с оттопыренными ушами. - Возьмём двоих. С сивым нужно всё-таки разобраться, - рассудился капитан - руководитель опергруппы. -
Да что с ним разбираться? - Запротестовал Дёма. - Дурак он. Будет нести
ерунду. Навыдумывает глупостей от испуга. Честное слово - всё моих рук
дело. - Проверим, - холодно отозвался Никита.
***
Ребят
рассадили по разным машинам. Единственное что успел Демьян - гневно
помахать кулаками и головой, таким образом показывая Женьке, чтобы тот
не смел сдавать себя. Первые десять минут допроса Сенченко
напряжённо молчал. "Что Дёма натворил? Ведь и я виноват! Я тоже
торговал и делал наркотики", - Женька был готов выложить всё, как есть.
Как он осваивал мастерство смешения компонентов, как переодевался в
девушку и толкал колёса. Но в последний момент остановился: "А если так
будет только хуже? И Демьян запретил..." От всепоглощающего бессилия,
Евгений снова начал всхлипывать. А потом поступил так, как велел
Смирнов. - Я ничего не знаю. Демьян меня в свои дела не посвящал. Оперативники мучили Женьку около двух часов. Он шмыгал носом, грыз ногти, но ничего нового не сказал. Евгения отпустили. А Дёма, добровольно написавший явку с повинной и взяв всю вину на себя, залетел по-крупному.
На следующий день Женя пришёл в ОВД. С заплаканными глазами и нечёсаными волосами. - Вы к кому? - спросил дежурный. - Мне нужно к Никите Любимову, руководителю группы, - промямлил Сенченко, не спавший всю ночь. - Паспорт, - Женька протянул документ и сержант некоторое время изучал не цветную фотографию. - Это точно ты, а не девушка? - Я это, я, - прошипел Евгений. - Поверю на первый раз.
Женька
поднялся на четвёртый этаж. В длинном коридоре пахло куревом и
макаронами быстрого приготовления. В уголке потихоньку увядал фикус. У
бежевых стен стояли потрепанные стулья. Сенченко робко постучался в
дверь с красной табличкой: "Любимов Н. М." За дверью слышался смех. - Сиди, я открою. - З-здравствуйте, - пролепетал Женечка, переплетя пальцы. -
Привет, артист, - Никита приглашающе махнул рукой. В кабинете, на стуле
самого руководителя опергруппы сидел какой-то рыжий, весьма смазливый
длинноволосый парень. Увидев Сенченко, молодой человек тут же вскочил,
и прихрамывая подошёл к окну. - Фимка, не дёргайся ты, - весело попросил Любимов. Рыжий
улыбнулся в ответ и присев на подоконник, любопытно взглянул на Женю. У
Фимы были красные, словно зацелованные губы. А у оперативника - жёсткая
щетина, которая запросто могла расцарапать нежную кожу. В другой бы ситуации, Женечка усмехнулся и похихикал: "Запалил". Но сейчас было не до этих ребят. -
Вот вы сидели и смеялись, - хрустя пальцами, начал белобрысый. - Как
так можно, не понимаю. Вчера человека посадили - а сегодня
веселитесь... - с укором буркнул он. - Забавный ты, - Любимов
закурил. - А ничего страшного, что "посаженный человек" без зазрения
совести загонял наркоту людям? А потом также, спокойненько, тратил
грязные, по сути, деньги? - Он никого не заставлял! - Выкрикнул Женя
так громко, что рыжий паренёк вздрогнул. - Я знаю наркоманов. Они
такие... Они сами просят, сами хотят. Никто их не заставляет. Нарки
дурь из-под земли достанут. Думаете, если Дёму посадите, никто в городе
наркотиками торговать не будет? - топнул ногой. - Значит, наша задача пересажать всех, - упрямо проговорил оперуполномоченный. Сенченко понял - спорить с ментом бесполезно. - Как его вообще вычислили? - Плаксиво спросил сивый. -
Как-как, - усмехнулся Любимов. - Траванулся этими колёсами парень один.
В больнице анализ сделали - в крови такая гремучая смесь, мама не
горюй. Мы его обработали, и он сдал своего дилера со всеми потрохами. -
Так не честно! - Женечка выпятил нижнюю губу и гортанно захрипел. Фима
бросил на него сочувственный и даже понимающий взгляд. - Скажите,
господин капитан, а Дёму надолго посадят? Никита задумался, покрутил в пальцах авторучку. -
Смирнов оказался товарищем активным. За один допрос всё про себя
выложил. Попался в первый раз, ранее не привлекался ни по каким
статьям. Возможно, получит по низшей планке. Женька обнадёжился: "А если ему адвоката сильного нанять, то вообще выпустят!" - А Вы не посоветуете мне хорошего адвоката? - Все они хороши, - презрительно фыркнул Любимов. Сенченко обиженно зыркнул на опера. - В Новгородскую областную коллегию сходите, там посоветуют, - вступился рыжик. - Угу, сходи-сходи. Только всё равно, попал твой Смирнов, - беззлобно заметил Никита. Женька залился краской, выпалил: "Спасибо", - и выбежал из кабинета.
***
Евгений
знал, где хранятся деньги, и не поскупился на адвоката. В тот же день
он отправился в коллегию. Дело вести взялся Боровский Борис Германович
- серьёзный, представительный мужчина, способный заговорить любого.
Демьян чуть со своей шконки не свалился, когда в металлической двери
лязгнул ключ и надзиратель голосом робота скомандовал: - Смирнов, на беседу с адвокатом. Час. "Ну Женька даёт!" - обрадовался Дёма. - "Мальчик мой, вытащить меня пытается"... -
Итак, Ваш друг обрисовал ситуацию достаточно смутно, - заметил Борис
Германович. - Я хочу услышать от Вас более развёрнутый ответ, чтобы
знать, как строить линию защиты. Демьян с энтузиазмом "обрисовал ситуацию", на что адвокат пропел: - Н-да. Безусловно, полным освобождением здесь и не пахнет. Но срок до минимума постараемся скостить. Фармацевт кивнул.
Время
в СИЗО тянулось бесконечно долго. Хорошо хоть, Женька договорившись с
надзирателем, передал ему двухтомник Алексеева - "Волчью хватку".
Каждый вечер Сенченко приходил под окна изолятора, правда, переодетый в
девушку. Боялся, как бы сокамерники про его Демьяна плохо не подумали. - Хорошая у тебя подруга, - замечали мужики. - Такая дождётся. Смирнов вздыхал в ответ, и посылал воздушные поцелуи своему Женечке через немытое, зарешеченное окошко.
***
Мать
Демьяна, которая и так была инвалидом третьей группы, узнав правду о
сыне, попала в больницу с сердечным приступом. Женька ходил и к ней.
Ухаживал. Чуть ли не с ложки кормил. Убеждал, что её Дёмка хороший,
просто замечательный. Что с наркотиками он ради отца связался. И мать
оттаяла. Явившись на первое заседание рыдала. А Смирнов не мог
поднять голову, стыдился посмотреть ей в глаза. Ладони потели от
волнения. На вопросы судьи отвечал сбивчиво.
Женька до
последнего надеялся, что его Дёме дадут ниже низшего предела, или
вообще, условно. Демьян пребывал в полной растерянности, не зная, что
думать. Он жутко устал. Он хотел домой, к Женьке. Засыпать каждую ночь,
обнимая его. Играть в "твистер". Гулять по ночному городу...
...
Суд решил - всех этих прелестей Демьян не получит целых пять лет.
Точнее, четыре с половиной года. Шесть месяцев проведённых в СИЗО
зачтены в срок наказания. Смирнов и адвокат считали это весьма неплохим
результатом. Мать, поседевшая за время следствия, напротив, от
приговора была в шоке и упала в обморок. Женька сорвался от горя и
бросился на пристава-охранника, выводящего Смирнова из зала суда.
Откуда у хрупкого Женечки хватило сил, оттолкнуть здорового парня с
автоматом? Дёма не мог обнять Сенченко - наручники мешали. Белобрысый
повис на шее своего дилера и прижался горящей щекой к его щеке. - Ты
только дождись меня, хорошо? - дрогнувшим голосом попросил Демьян.
Зажмурившись, он изо всех сил старался сдержать подступающие слёзы. -
Конечно, Дём! Конечно! - тараторил Женька. - Я...я люблю тебя, Дёма. Я
буду ждать, я буду писать... Каждый день... каждый день.
***
Демьян
считал дни до освобождения. Хотя, ему относительно повезло. Он не
работал в цехе по древообработке от звонка до звонка. Администрация,
узнав, что он закончил мединститут и работал фармацевтом, подрядила его
в медсанчасть, где с докторами всегда была напряжёнка. С Женькой
они переписывались каждую неделю. Не успевал он отправлять одно письмо,
как получал новое от Сенченко. Иногда, при определённой оплате, Дёме
разрешалось разговаривать с Женей по телефону. Тогда у Смирнова от
одного его голоса вставал. А в горле предательски возникал ком. Первое
свидание Демьяну разрешили только через пять месяцев. Женька поехал в
колонию вместе с матерью фармацевта - Галиной Сергеевной, но Сенченко
даже на порог не пустили. Мол он - никто! Женя, естественно, расплакался. Дёма тоже расстроился и всё свидание с мамой был сам не свой. - Получается, я Женьку ещё четыре года не увижу? - убито спросил он, уткнувшись носом в плечо матери. -
Мы с Евгешей к юристам ходили, и узнали, что у тебя есть возможность
условно-досрочно выйти. Ты, главное, хорошо веди себя, а как половина
твоего срока пройдёт - пиши ходатайство. - Думаешь, поможет? - буркнул Смирнов. -
Надо попытаться. Что ж ты наделал, сыно-о-очек!? - Галина громко
высморкнулась в белый платок и залилась слезами, прижимая бритую голову
сына к пышной груди.
Дёма решил использовать возможность с УДО.
Стал из кожи вон лезть, лишь бы хорошо зарекомендовать себя. Блатные из
камеры такого рвения не одобрили. Демьян отважно отмахнулся: - Думайте, что хотите. А меня дома ждут.
Иногда
на Смирнова нападали сводящие с ума сомнения, так, что он не мог
заснуть. Вдруг к Женьке пристают? Или он встретит кого-то... лучшего.
Влюбится? Ведь Сенченко красивый, а козлов, способных охмурить
мальчишку, предостаточно. Демьян отмахивался от всех этих мыслей. Не
может так быть. Категорически не может. Второй год идёт, а они
переписываются с той же регулярностью, что и в первые месяцы. Дёма
только этими письмами и живёт. Каждую свободную минуту представляет,
как выйдет за ворота, встретит своего сивого и обнимет его, что есть
сил.
***
По прошествии половины срока, Демьян решился
написать ходатайство об условно-досрочном освобождении. Ни маме, ни
Женьке ничего не сказал. "Вдруг откажут - вселенское расстройство
будет". Заявление Демьяна рассматривали долго, около месяца. Он едва не
потерял надежду, как вдруг получил ответ: "Ходатайство удовлетворить.
Сроком прекращения отбывания наказания считать 3 июля". Демьян заорал
на всю "казарму" и на радостях описал несколько кругов. Из скопленных
денег не поскупился, и накрыл парням - с ним сидела ещё парочка
наркоторговцев скромный стол. С чифирем.
Женьке и матушке решил
не писать. Со спортивной сумкой на перевес вернулся в Новгород. Дыша
полной грудью шагал по летним, залитым солнцем, родным улицам. Таким
же, как в год знакомства с Сенченко. У Женьки в в его цветочном центре
как раз закончился обед и Смирнов отправился прямиком туда. Женька, похудевший, с отросшими за два года волосами, в зелёной фирменной жилетке, опрыскивал розы из пульверизатора. - Молодой человек, можете букетик собрать? - озорно спросил Демьян. Сенченко выронил "брызгалку" из рук и как в замедленной съемке, стал поворачиваться к потенциальному клиенту. - А-а-а! - воскликнул и захохотал на всё помещение, пропитанное цветочным ароматом. - Дёмка, ты? -
Я! - Смирнов стоял в той же одежде, в которой уехал на зону чуть больше
двух лет назад. В потёртых джинсах и синей футболке. Ветровка за
ненадобностью была убрана в сумку. Только густые, чёрные волосы, длиной
до плеч, которые так любил Женька, были коротко обстрижены. В колонии
запрещено. - Ты сбежал? - вдруг выпалил Сенченко и воровато осмотрелся по сторонам. Демьян рассмеялся и подойдя к белобрысому, заключил его в объятья. Сердце от радости пропустило удар. - Скажи спасибо УДО. Женька, закрыв глаза стал зацеловывать щетинистый подбородок и щёки Смирнова. Дёма затаил дыхание, гладя сивого по спине. -
Дём-Дём. Я тебе про это не писал... Но я с Инкой завязал, уже через год
твоего срока. Я понял - я Женька, просто Женька. Что я тебя люблю и ты
меня любишь. - Фармацевт только кивал в ответ, глупо улыбаясь. - И
ещё... я деньги копил. Я всё ждал когда ты вернёшься, и мы съездим,
наконец, в Голландию. Ведь мы съездим, правда, Дёмка? Демьян не мог
вытянуть из себя ни слова. Он просто наклонился и прижав Женю к себе,
сделал то, чего ждал долгих два года - крепко поцеловал его.
